Насчет жизненной профессии холостяка не торопись. Рановато складывать оружие. Передохни и вновь отправляйся в путь.
Любовь, это Великое Всё, напишет резолюцию: «Обязан быть счастлив».
Для тех, кто женился в юношеском возрасте: вот и исполнились первые семь критических лет семейной жизни, и любой мужчина, склонный к философствованию, обязательно изречет выстраданный на собственном опыте афоризм: «Любовь – совершенная форма пепла».
Для тех 29-летних, кто женился в 22–23 года: вы достигли первого пика семейного кризиса, из которого есть только два выхода. Первый: выходи из окопов брачной войны с белыми носовыми флагами примирения. Второй: теперь ты сам осознал, что из тысячи потенциальных жен ты выбрал самую коварную, хитрую и безжалостную. Но ты сделал свой выбор, это твоя война, и никто другой не собирается за тебя воевать. Успокаивай себя мыслью, что все женщины одинаковы. Брачная ежедневность, как ничто другое, закаляет и воспитывает волю к борьбе за жизнь.
У тебя появилась возможность из юноши превратиться в мужчину. Если ты не воспользуешься этим шансом, то попадешь в разряд существ, о которых обидно говорят: «Маленькая собачка всю жизнь щенок».
А теперь об участи того, кто не желает вовремя озаботиться своим матримониальным устройством. Послушай, что ожидает тебя, как Кафку какого-то: «Если я доживу до сорока лет, то, наверное, женюсь на старой деве с выступающими вперед, не прикрытыми верхней губой зубами».
Иной пример: 40-летний герой повести Тургенева «Ася», вспоминая историю любви, которая случилась 15 лет назад, признает, что судьба не очень уж дурно обошлась с ним, и утешает себя мыслью, что вряд ли был бы счастлив, женившись на своенравной и диковатой 17-летней девочке. В 25 лет «будущее, это короткое, быстрое будущее» кажется беспредельным. Что же, послушай тургеневского героя, у кого за плечами сорокалетие: «Осужденный на одиночество бессемейного бобыля, доживаю я скучные годы… что сталось со мною? Что осталось от меня, от тех блаженных и тревожных дней, от тех крылатых надежд и стремлений?» Кто постарше, ответим хором на тургеневский вопрос: практически ничего не осталось.
Как хотелось бы человеку, достигшему 30 лет, произнести не лишенную красивости фразу: «Жизнь – это долина печальных идолов, которых человек оставляет после себя». Пусть он ее произнесет, еще не понимая, что идолы, оставленные позади, все еще несерьезные, юношеские, субтильные. Наступает пора обустраивать долину жизни новыми идолами и готовиться к печалям, вызванным более тяжкими невзгодами.
Есть три варианта перспективы. Два из них не случатся. От третьего ты сам откажешься. Судьба подбросит четвертый – самый неожиданный. Хочешь ты этого или не хочешь, жизнь все равно что-нибудь да подскажет, поэтому не торопись вешать нос, как, впрочем, и обольщаться. Сделай выбор между отчаянием и упорством, в пользу любви. Ты приближаешься к возрасту Христа. Судьба примется искушать тебя и соблазнять. Ты вступил в полосу нешуточных испытаний.
Измерение уровня самоактуализации: псевдобуддистские размышления
Двадцатилетний, одной рукой обнимая девушку за талию, а другой указывая на бесконечную перспективу жизни, многозначительно произносит: «Что есть хлопок одной руки?!» И в душе аплодирует произведенному им эффекту.
Тридцатилетний, скрестив руки на груди, глубокомысленно и натужно задается ненужным философским вопросом.
В 40 лет приходит понимание, что хлопок одной руки может прийтись и по щеке назойливому и несвежему кавалеру.
В 50 лет человек раздражается и доказывает, что задачка о хлопке одной руки – не что иное, как постижение сокровенной сущности чего-нибудь. Чего-нибудь совсем ненужного.
Скоро жизнь заставит мужчину признать, что хлопок одной руки – это аплодисменты в доме инвалидов.
Ровесник Христа (30–35)
Для самопроверки. Измерение уровня самоактуализации: о соотношении «мир и я»
Молодого человека донимает вопрос: «Не слишком ли я хорош для окружающего мира?!»
Тридцатилетний игнорирует оценочные параметры: хорош мир или плох – это неважно, значимее иное: необходимо что-то делать с этим миром.
Мужчина 40 лет еще не забыл искушений жизни, но он слишком растренирован, чтобы опять вступать в состязание, исход которого ясен.
В 50 лет человек ощущает мир достойным самого себя и не замечает, что мир стал слишком энергичен для него.
Еще чуть-чуть – и мужчина начнет понимать, что жизнь действительно его потрепала. А сардонические дворовые мальчишки язвительно кричат в спину: «Эстетически неполноценный».
Присвоение возрастного индекса. Личное дело № 30—35
Процедурные аспекты пребывания в том или ином возрасте, как правило, оказываются запутанными. Тенденции воспринимаются как знаки случайности. Разрозненность и отсутствие системных представлений о возрастных переживаниях – не лучший багаж для преодоления наступившего кризиса миропонимания. А он обязательно случится. Жизнь – это ателье нашего тела, души, знаний о себе в мире. Возраст – это и тирания прожитых лет, и отредактированная годами внешность, и подчинение церемониалу социальной идентификации.
Каждый юноша с радостью приветствует наступление нового дня, который просто обязан принести новую катастрофу. О счастье в юном возрасте думается с тем же отчаянием, что и о метафизических проблемах. В 30 лет человеку хочется хоть немного утихомириться, осмотреться и сделать правильный выбор, думает он не важно и вяло, а вот формулирует мысль отменно.
Юноша зачастую специализируется в изготовлении подделок под мировую печаль. В сравнении с грустью 30-летнего юношеская печаль выглядит так же нелепо, как «Черный квадрат» рядом с «Апофеозом войны».
В 30 лет приходит понимание, проверенное на собственном опыте: жизнь сама позаботится, чтобы печалей было множество, а о счастье человеку следует побеспокоиться самому. И человек начинает отчаянно беспокоиться.
Обратимся к иронической мудрости О. Нэша: «Средний возраст – это когда сидишь дома в воскресенье вечером, телефон звонит, и ты надеешься, что звонят не тебе»; «Средний возраст – это когда ты уже встречал столько людей, что каждый встречный напоминает тебе кого-то другого – и обычно оказывается этим другим».
В 30 лет усиливается сакральное восприятие бытия, актуализируется мифотворческая стихия и растет тяготение к трансцендентному, хотя бы потому, размышляет герой М. Брэдбери, что теперь мужчины «углубились в четвертый десяток, и кое-что уже достигнуто…».
Приходит понимание, что все единичные герои когда-нибудь переходят в разряд несчитаных муравьев. По этому вопросу послушаем Ф. Бегбедера: «Стукнуло тридцать: межеумочный возраст, когда ты слишком стар, чтобы быть молодым, и слишком молод, чтобы быть старым. Он делает все, чтобы походить на свою репутацию: не дай бог кого-нибудь разочаровать».
«Неюноша» решает проблемы 17-летнего с завидным ремесленным умением, но без душевной охоты. Любит он с усталостью человека, переполненного смутными идеями, и со всякой бытийной проблемой справляется нехотя, левой рукой. В недалеком прошлом оставлен мастер-класс обольщения, основанный на демонстрации надуманной психологической болезненности. Культура чувств доведена до искусства (порой дурного искусства).
К 30 годам в жизни мужчины могут произойти самые печальные вещи. Во-первых, изменяются внешность и психологическое самочувствие: талия расползается, редеют волосы, мужчина уже не кажется себе загадочным, всезнающим и важным. Во-вторых, наступает усталость от пребывания в мире случайных связей. В-третьих, иссякает запас женщин, что неудивительно, потому что хороших женщин уже разобрали, а те, кто остался, – без цвета и вкуса. Как ни крути, а начинает казаться, что жизнь пошла под уклон.
Герой А. Камминга, задается вопросом, что с ним происходит. Чувствует, что что-то неважное происходит. А потом вдруг неожиданно его осеняет: «Блин! Ну конечно! И как я раньше не сообразил?! Теперь понятно, почему я такой возбудимый и нервный. Через месяц-другой мне исполнится тридцать. В этом возрасте у всех рвет крышу. Это связано с астрологическим циклом. Сатурн вновь восходит в каком-то там определяющем доме, его влияние активизируется. Да, все правильно. Теперь вспомнил. Такое бывает у всех где-то в районе тридцатника. Сатурн занимает центральное положение в гороскопе, и в связи с этим у человека происходит полная переоценка ценностей, пересмотр жизненных ориентиров и вообще переломный момент. Период пертурбаций». В этом возрасте от мужчины можно ожидать чего угодно. И сам он не знает, чего от него можно ожидать. Он готов на любые приключения, провокации, сильные жесты, всякие там полеты не во сне, а наяву, но сдерживает только мысль: «Как-то не хочется ощущать себя пилотом бомбордировщика, который случайно уронил бомбу на школу, женский монастырь или станцию Красного Креста» – до поры до времени сдерживает.
