Это было особое место. Пустыня, под ногами, песок, присыпанный пеплом, низкое мрачное небо над головой. Междумирье. Преддверие мира мертвых.
Асура пришла, огляделась кругом. Взглянула искоса на его огненные крылья, но даже не соизволила сменить облик на истинный.
- Зачем позвал? Чего ты хочешь? - спросила, сложив руки на груди.
- Это ты помогла? Ты указала Змеям, где искать ее?
- Девушку, которую ты похитил и спрятал у себя на острове? - усмехнулась она. - Нет. Иначе сразу сказала бы, а не ждала пять лет.
В этот момент Гаруд Амар испытал острое желание сжечь ее огнем. Однако асура легко повела рукой, за которой мгновенно потянулся шлейф магии. Владеющая силой жизни и смерти, старшая кровь. Ему пришлось погасить порыв.
- Я не знала ни кто похитил ее, ни где она находится, - проговорила асура. - Только то, что девушка жива.
- Ты лжешь! Змеи не могли сами найти ее!
- Зачем мне лгать? - пожала плечами асура.
Он не хотел слышать этого. Орел отказывался верить в то, что Наги могли выйти на него самостоятельно. Ведь он принял все меры, чтобы этого не произошло.
- Глаза рожденных ползать не способны видеть то, что происходит в небе!
- А ты не думал, что тому, кто ее нашел, не нужно было видеть, он чувствовал сердцем? - тихо проговорила она.
И повернулась, чтобы уйти. Несколько шагов, и асуры уже не было видно, только ветер донес до него ее слова:
- Все меняется, тебе следовало об этом помнить.
Ушла.
Видеть сердцем? Из груди его вырвался мрачный клекот.
Дальше оставаться в этом месте было бессмысленно, даже если ответ его не устроил. Орел расправил огромные огненно-красные крылья и взлетел над пустыней, возвращаясь в мир. Столько раз он обрекал на это других и никогда не испытывал сожалений. Теперь это горе настигло его самого. Но чтобы его сокровище досталось другому? Этого он допустить не мог.
***
Накануне у Такара состоялся разговор.
Саха перехватил его в коридоре, когда он уходил. Перехватил крепко. Удержал за локоть так, что Такара чуть не занесло.
- Эй, большой желтый брат, куда несешься, как взбесившийся носорог?
Тон спокойный, язвительный, в ярких голубых глазах насмешливые искорки и сталь. Видно, что не выпустит, скрутит, если надо. Хотя тут еще вопрос, кто кого. Но Саха друг, почти брат.
Секунду Такар смотрел на его руку на своем локте, потом сдался. Развернулся к нему корпусом и устало проговорил:
- Никуда. Просто шел.
- Ммм. Ну, если никуда, тогда, - мотнул головой Саха, - может, зайдем ко мне, поболтаем?
- Может, - Такар провел ладонью по лицу, сгоняя эмоции.
Саха не спеша двинулся в сторону своего крыла, Такар за ним следом. После того знаменитого ремонта, который Лера затеяла сразу после их с Далгетом свадьбы, и старый, и новый дворец неоднократно ремонтировались и перестраивались, надстраивались и достраивались.
Теперь тут появились и мужские гостиные.
В крыле у Сахи была как раз одна такая, обставленная в соответствии с его вкусами. Сюда перекочевала часть его коллекции виниловых дисков, железок, окаменелостей и минералов. Такар всегда подозревал, что все это просто перестало помещаться у него в шкафах. Мысль была ни о чем, мелькнула и ушла.
- Проходи, брат, присаживайся.
Саха прошел сам и плюхнулся в кресло. Такар медленно прошел и сел тоже. Сейчас он вряд ли способен был острить или вообще поддерживать беседу. Слишком много невысказанного звенело внутри, буквально оглушая его. Но если Саха хотел спросить его о чем-то, он имел на это право.
- Выпьешь? - спросил Саха и потянулся за бутылкой, стоявшей на отдельном столике.
Такар кивнул.
- Тогда налей себе сам.
Янтарная жидкость в прозрачном пузатом бокале смотрелась красиво. Янтарный Наг повертел бокал в ладонях и отпил глоток.
- Честно говоря, я, когда услышал, подумал, что у тебя, наверное, две головы, - мрачно хохотнул Саха, качнув в его сторону бокалом.
И тут же подался вперед.
- Не боишься, что она после этого возненавидит тебя?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Возненавидит... Такар снова увидел ее перед собой.
Тонкая, худая как подросток, бледная. Чем она вообще там питалась, кроме проклятых плодов дерева тиш? Но это не страшно, краски вернутся, в мягком влажном климате она придет в норму.
Страшно было другое!
Холод бесчувствия в ее глазах. Отрешенность, ледяная стена, которой она отгородила себя от всех.
Он пытался поговорить, объяснить ей, почему так вышло. Он не ждал прощения сразу, но ведь взрослая теперь, хоть что-то должна была понять. Бесполезно. Ася просто не слышала. Безразлично глядя в сторону, бросила ему:
«Я понимаю, Такар. Все эти годы ты искал меня. Но то, что ты чувствуешь сейчас, - это комплекс вины, долг. Поэтому не надо».
То есть она уже разложила все по полочкам в своей голове, наклеила ярлычки и отправила в архив. Что бы он ни сказал сейчас, что бы ни сделал, хоть на голове стой, хоть в ногах валяйся, это будет бессмысленно. Она изначально все решила и не оставила ему шанса.
Стена. Как будто она в ледяном кубе, а он по другую сторону - вне. А ему надо было сломать стену, разбить этот лед к чертовой матери! Ненависть лучше мертвого бесчувствия.
Потому и сказал.
Возненавидит его Ася? Пусть. Он был согласен.
- Уже, - тихо проговорил он, взглянув на Саху.
С ее ненавистью ему легче справиться, чем с равнодушием.
А Саха откинулся в кресле и уставился на него изучающе. Некоторое время царило молчание, потом светловолосый Наг задумчиво произнес:
- Тяжело тебе будет. Тяжелее, чем мне было. Хотя бы потому, что у Наили не было такого дяди.
«Трепло белобрысое», - мрачно хмыкнул про себя Такар. Однако шутки шутками, но сталь во взгляде друга прямо говорила, что его на ленточки порежут, если он посмеет повести себя как-то не так. Такар готов был сам себя порезать.
- А когда мне было легко? - проговорил он, глядя на свет сквозь янтарную жидкость в бокале.
Да, многие завидовали главе клана Янтарных, считали, что Такару все легко досталось. Самый молодой глава клана, Черные Наги в друзьях, родство с асурами. Всегда сухим из воды выходил. И невеста апсара.
Другие считали, что он идиот, раз пошел на подобное - ждать невесту двадцать лет. Будь она хоть трижды апсара. Разве достойных девушек среди нагинь нет? Плевать ему было на все, он знал, чего хотел, с самого начала.
И все должно было произойти не так. Он бы дождался, пока Ася вырастет, а потом ухаживал бы за ней. Красиво ухаживал бы. Кто мог предвидеть, что нелепый случай перечеркнет все? Вышло как вышло.
Но ничего не изменилось в главном!
Он по-прежнему собирался ухаживать за ней. Как? Это его дело, его шанс. До тех пор пока он держится в рамках, это никого не касается.
- Что делать теперь будешь? - спросил Саха.
- Пока не знаю. Там видно будет.
Такар поставил бокал на стол и поднялся.
Ужинать он не остался, сразу ушел к себе. А на следующий день собирался зайти к ДалгетХану в офис по делам.
***
Непростой это был период для всей семьи.
Они же все за Асю переживали. Были безумно рады, что она наконец нашлась. И вот это состояние, когда к ней не подступиться, потому что она всех отмораживает, было дико. Ася вела себя как после амнезии, как будто с трудом их узнавала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Родне пришлось немного отдалиться, дать ей воздух, чтобы смогла адаптироваться. Но это было трудно. Примерно, как ребенка, который только что выучился ходить, одного оставить. Все держались рядом, были на подхвате и «не отсвечивали».
Утром, когда Ася наконец первая вышла на контакт и позвонила Диле, та в первую очередь сообщила отцу с матерью, а потом обзвонила все молодое поколение Умрановых и Окриё. Их ведь, двоюродных и троюродных, целая команда. Ясное дело, трое мелких не в счет. Но она, ее сестра Амра, Ясмина с Джамалом, Генри и Азгар и, конечно же, Руслан - всем им нужно было как-то Асю растормошить, хотя бы на посиделки вытащить. Но делать это ненавязчиво, мягко. В конце концов, они почти одногодки, все студенты, найдется о чем поговорить. А там, глядишь, оттает.
