– Ирка будет плескаться минут двадцать. Успеем?
– А то! – повторил он понравившуюся фразу своей соседки по вагону, и они упали на семейный диван…
Как было спрогнозировано Катей, через полчаса появилась Ирина, ухмыльнулась прихорашивающейся перед трюмо, подруге. Та заметно засуетилась:
– Я убегаю. Извини, завтра поговорим. Я – к детям. Заждались!
Они ещё выпили с хозяйкой дома, вкусно закусили. В молодости Аркадий пил столько, сколько наливалось, и радовался жизни при любом её раскладе. Как-то быстро они перешли на «ты», она решила подкрепить отношения на брудершафт и совсем скоро оба оказались на том же супружеском диване. Поздно ночью резко зазвенел звонок в дверь. Ирина убежала открывать, а Аркадий остался под одеялом. Выпрыгивать с окна бесполезно – 12 этаж и без балкона, да плащ весит в коридоре, сумка с документами там же. А муж, судя по фотографии на стене – здоровый малый – покрепче и пошире в плечах героя-любовника будет. История из анекдота нашла своих героев, и было неизвестно: веселый или грустный конец ждет дорожных попутчиков.
– Родной, что так рано? Что случилось?
– Серега заболел. Ща поем и вместо него на смену… А это что за шмотки в коридоре болтаются?
Аркадий готов был слиться с кроватью, стать её спинкой, провалиться этажом ниже. Предчувствуя скандал, мордобой и возможный неуправляемый полет вниз… без всякого штурвала был сговорчивому попутчику гарантирован.
– Это брат мой, приехал в командировку. Спит сейчас. Вечером завтра и наобщаетесь. А я вот тебе подарочки привезла, – шептала ему жена и отвлекла шуршанием оберточной бумаги от неприятных мужниных вопросов.
«И как только он рогами её не забодал, когда есть садился?»– подумал слегка расслабившийся Аркадий, услышав тяжёлые уходящие шаги в прихожей. От такого нежданного визита хозяина и активно проведённого времени, заезжий гость провалился в прерванный глубокий сон…
Утром он решил все свои дела в незнакомом провинциальном городке. А в полдень уехал на такси в отложенную почти на сутки командировку.
Воспоминания о двух гостеприимных и безотказных жительницах замечательного города атомщиков лишний раз подтвердили его мысль о не безгрешности супружеских отношений. Что странно, вспоминая раньше эту историю, Аркадий всегда на первое место ставил момент, когда он чуть было, не потерял друга Лешку. Да страх перед внезапно нагрянувшем мужем женщины, с которой он оказался в постели. А сегодня детально, с новыми ощущениями ему вспомнился этот жизненный эпизод. В той далекой истории две замужние женщины легко и непринужденно отдались ему – незнакомому мужчине. Они же улыбались потом, обманывая мужей!
Жена может изменить… Это простая мысль его обескуражила. Аркадий, хорошо понимая, что не сможет теперь провалиться в сон, как когда-то много лет назад в незнакомом городе, выпил таблетку снотворного. Но не ревность же причина его нехотения секса сейчас? Наверняка что-то другое. Хотя, кто его знает…
Глава 9. Бомондчик
Габаритная фигура одного из рабочих с мягкой, рыжей, окладистой бородой и юрким, купеческим взглядом коричневых маслянистых глаз, по хозяйски, расставив широко ноги и подперев кулаками бока, стояла, загородив собой переднюю часть грузового фургона. Мужчину звали Герой. Если поменять в этом редком имени всего лишь одну букву или переставить ударение для нужного падежа, оно начинало звучать совсем по-другому, делая его в глазах окружающих, ещё мощнее и внушительнее. Вместе со своим напарником Виталиком, натурой во всём противоположно утончённой, они частенько в последнее время, помогали Косте. Сегодня упаковывали в ящики и перевозили новую серию работ со странным названием «И это мы забудем».
В последние годы Кот сутками проводил в мастерской, работал «над белым мрамором». Эдик, как профессиональный архитектор доказывал всем, что это какой-то там известняк, Виталик убеждал, что у них в деревне такой глиной мажут только хаты. Но Кот лепил, рубил, скреб, мазал, что-то добавлял в раствор и в результате добивался эффекта белизны у своих фигур и композиций. Он называл свои работы альтернативной скульптурой. Пусть с прожилками, вкраплениями, но они очень походили на классические Роденовские вещи по своему материалу, тематике и форме. Работать приходилось много. Без помощников совсем было никак. Но дело потихоньку двигалось. И раз в полгода, год, новая композиция представала на суд вполне уже искушенных зрителей.
Всегда, после такой трудоемкой работы компания старалась собраться за одним столом. Исключения составляли лишь некоторые, подброшенные жизнью форс-мажорные ситуации. Виталик и Гера не раз были вынуждены пропускать подобные встречи, так как часто уезжали на заработки в другой район или задерживались допоздна на своем очередном объекте. Потом долго жалели об этом. Строители в наше время нарасхват. Особенно профессионалы. Виталик считался одним из лучших плиточников в городе. А Гера плотничал. Вдвоём они могли выполнить любой заказ. Штукатурить, белить, красить для них было так же просто, как с устатку выпить бутылку водки в один присест.
Но этим делом они не злоупотребляли, особенно, когда заходили «отужинать» с Котом. Приятное времяпрепровождение в таком уютном заведении часто можно было совместить и с весьма полезным занятием. Два холостяка (Гера – формально, Виталик – в поиске единственной) в такие вечера не прочь были приударить за какой-нибудь красавицей из огромного числа отдыхающих. И тех, и других подобные связи вполне устраивали.
Хотя, чаще всего они допоздна просто сидели, неспешно потягивали спиртное, разговаривали. А девушки сами строили глазки, приглашали танцевать, неоднозначно намекая на продолжение знакомства. Оставалось только выбирать. «Съём на закидушку»,– грохотал своим басом Гера, похлопывая по плечу симпатичного и моложавого друга. – «Вот мой живец!».
С Котом их свел классический, банальный случай. Как-то компания весёлых молдаван оккупировала в кафе сразу три-четыре столика и праздновала свой национальный праздник. Эдвард, выпив лишку, проникся поэтической симпатией к одной из присутствующих там дам, и поначалу был тепло принят всем дружным застольем. Но, тост за тостом, слово за слово. В итоге, кто-то из юношей цыганского темперамента, нелицеприятно отозвался о его городе, как потом вспоминал поэт-воздыхатель. Он гордо встал из-за стола, не без труда закинул назад отяжелевшую от лишнего алкоголя голову, высокопарно отправил обидчика в «эротическую прогулку».
