— Я разденусь, — Диана встала с кровати.
Но Саид не позволил ей даже платок снять. Резко схватил за руку и потащил в ванную комнату, где сам избавил от одежды, проверив каждый сантиметр тела и убедившись в том, что кожа чистая.
— Ещё раз выкинешь подобный номер, собираясь обнажиться перед посторонним мужчиной…
— Хм… И что ты сделаешь? — перебила его, усмехнувшись. Хуже чем есть уже не будет.
— Придушу… — прошипел сквозь зубы он. Сжал девушку в тугих объятиях — и она захрипела.
«Ну и как можно полюбить такого… Этот сон всего лишь мои потаённые страхи, затеянная подсознанием игра — и не более того» — единственное, чем утешает себя Диана.
Глава 27
Через три дня я полностью выздоровела.
По словам врача у меня была острая респираторная вирусная инфекция, а на плохое самочувствие, так или иначе, тоже повлиял непривычный климат Катара: от колебаний температур — жаркой душной погоды на улице и комфортной прохлады в помещении, организм дал сбой, ослабленный и резкими переменами, и общим стрессовым состоянием. В результате чего заболела. Хотя лечение ещё продолжается: назначен курс витаминов и иммуномодуляторов.
Как сказал узурпатор, обсуждая с доктором моё здоровье: «в ближайший месяц мы планируем беременность, всё должно протекать без проблем» — меня забыл спросить, «мы» — неуместно здесь употреблять, он всё решил сам и от своего не отступит.
А сейчас, когда «месячные» закончились, начинается опасный период… каких-то пару недель и могу оказаться в положении…
И конечно, Саид намерен наверстать упущенное время.
— Долго будешь тут торчать? — он ворвался в ванную комнату и быстро приблизился сзади.
Смотрим друг на друга в отражении зеркала.
— Умывалась перед сном, — ответила первое, что пришло на ум.
«Да, оттягиваю момент близости» — впрочем, это не спасёт.
— Перед сном? — усмехнулся, удивлённо изогнув бровь. Потом положил руки на мою талию и сжал нетерпеливо. — Я и так долго жду. Хочу тебя… до одури… — склонился к шее, покрывая кожу порхающими нежными поцелуями.
«Ждёт он… Ну, воспользовался бы своими женщинами, раз невмоготу — «чешется и дымится» в паху, у него нет недостатка в разнообразии прекрасного пола. Выбирай любую: целая коллекция!» — но ему понадобилась именно я. И насколько знаю, Саид отлучался из спальни исключительно по рабочим делам, а не для развлечений, весь оставшийся день — проводил со мной, ухаживал, заботился… пылинки сдувал…
Не понять мне его. Хотя не скрою: неприятно думать, если бы он был с другой, я привыкла к моногамным отношениям — без измен и грязи, не делить своего мужчину ни с кем.
«О боже… Своего?» — как угодно назови, только это не так: не мой и никогда им не будет.
— Не надейся, не отстану. Соскучился по твоим сладким стонам, — Саид стянул бретельки ночной сорочки вниз, обнажая мою грудь. Задрал подол вверх и запустил ладонь в промежность (трусики не стала надевать после душа). — Теперь не отвлекайся. Смотри в зеркало, хочу, чтобы ты видела себя, когда кончаешь.
Даже не представляла, что это может так возбуждать — наблюдать за реакцией собственного тела, от этого ощущения ещё острее и ярче… Я сконцентрировалась на ласке, но глаз не отвожу от своего отражения. На Саида тоже поглядываю: он увлечённо целует мои плечи, одной рукой щипает соски, а второй — скользит между складочек, рисуя витиеватый узор и растирая текущую влагу…
— Нравится? — шепчет в ухо, от его горячего дыхания по коже пробежали мурашки.
«Нравится» — бессмысленно отрицать очевидное: секс у нас потрясающий, словно мы созданы друг для друга, идеально подходим, как две части одного целого.
— Да, — кивнула. Впрочем, физиология никак не связана с тем, что творится в душе и мыслях.
Саид воспринял по-своему ответ:
— Нравится быть моей… тебе хорошо со мной… — он заставил прогнуться в спине, надавив на поясницу, засунул в меня пальцы, и теперь ласкает с двух сторон, усиливая и без того зашкаливающие ощущения, стремительно приближая к самому восхитительному…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я упёрлась руками в зеркало и прикрыла глаза от удовольствия.
— Смотри на себя!
Вздрогнув от приказного тона, сделала, как он сказал. Тут же накрыло оргазмом: я затряслась всем телом, а с губ сорвался протяжный стон.
Но это только начало… По обезумевшему взгляду Саида заметно, насколько голоден.
* * *
…Он приспустил штаны вместе с трусами, закинул мою правую ногу на мраморную столешницу раковины и ворвался в меня, растягивая на всю длину, заполняя собой ноющую пустоту внутри.
«Как же раздражает, что моё тело живёт собственной жизнью в минуты близости, не принадлежу себе» — ЕМУ принадлежу, и это доказывает раз за разом, подчиняя своей власти. Сопротивляться такому натиску невозможно, и в полной мере ощущаю положение, в котором оказалась — рабыня. Ненавижу это состояние и ничего поделать не могу — не поддаётся никакому контролю…
…Саид двигается в жёстком беспощадном темпе, берёт так, словно хочет съесть или мечтает придушить от переизбытка эмоций (и скорее всего, показывает, что будет со мной, откажись я принять его условия). Сжимает меня в тугих тисках, держит рукой за шею, а второй — мнёт мою грудь до боли, пронзающей электрическими разрядами в самое нутро, и оставляет на коже красные отметины от пальцев. Кусает мочку уха. Я превратилась в оголённый воспалённый нерв, любое прикосновение отзывается дрожью в теле.
Мы смотрим друг на друга в зеркальном отражении. Это возбуждает ещё больше: и слышать, и видеть, как оба приближаемся к пиковому моменту, и я точно знаю, сколько времени нам нужно, чтоб достичь удовольствия вместе. Без преувеличения, настроена с ним на одну волну — импульсы внутри нарастают со стремительной мощью. Чувствую его хорошо, как себя.
Скоро взорвусь…
Он утробно зарычал, сдавил мою талию руками и, продолжая вколачиваться с диким напором, кончил, увлекая и меня за собой в омут неистового блаженства. Даже в глазах потемнело на доли секунд от нахлынувшего оргазма.
И это только начало: не угомонится, пока не выпустит на волю всех своих «демонов».
— Знаешь… — Саид покинул моё тело, развернул к себе лицом и обхватил подбородок, заставляя взглянуть на него. — Сомневаюсь, что ты когда-нибудь испытывала подобное с другим мужчиной — твоя реакция громче всяких фраз.
«О-о, вот и раздутое эго вылезло наружу, дифирамбы собственной высочайшей персоне запел…».
— Какое это имеет значение? — да, прав, и-и?
— Ну, признайся, — улыбнулся уголком губ.
— Зачем? — привязался ведь…
— Потому что ты моя, Диана, моя женщина — в истинном понимании. За прошедшие дни прикипел к тебе всей душой — глубоко поселилась в сердце, став там полноправной хозяйкой… — потянуло на откровения?
«Нет, нет, нет, замолчи, не надо ничего говорить!» — не трудно догадаться, к чему клонит. Не хочу слышать этих слов! От этого мужчины — тем более!
— А может я влюбился… Впервые в жизни, — всё-таки произнёс.
Не знаю, как и быть… неожиданно… Мне мерзко думать об этом, а вспоминая свой сон — вдвойне тошно. Какая к чёрту любовь?! Саид не способен на столь сильные чувства! Он чудовище, монстр в людском обличии!
— Вам это кажется, господин, — специально так сказала, обращаясь официально, на «вы»: не стоит усложнять наши непростые, в корне неправильные, отношения. — Наиграетесь и забудете о моём существовании, — я отстранилась от него и пошла в спальню. Помыться бы (по ногам обильно течёт сперма), но возвращаться в ванную комнату не буду, пока там находится ОН.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
«Влюбился? Серьёзно?» — нет, не верю.
Если уж выразиться так, как оно есть, то все его желания сводятся к похоти и прихоти — обладанию мной на уровне вещи, личной игрушки для утех, живой куклы.
Неужели, не видит: своими действиями методично технично ломает меня? — давит, прогибает, принуждает, лишает выбора… Только прежде пройдётся огненным смерчем по моей судьбе, оставляя после себя выжженную землю…
