– Вдова адмирала Дерибаса… Вдова адмирала Дерибаса…
– Анастасия Ивановна, – подсказала Стеша.
– А ты, Стеша, чем тут занималась? – Брехт как-то и не удосужился спросить. Но девушка к Адаму и Костику Чарторыйским явно любви не испытывала.
– Кхм. Я… Это… Я за хозяйство отвечала, – смутилась девушка.
Ну, понятно, а братики по-хозяйски с ней поступали, распоряжались ею по усмотрению. Понятно. Понятно. Ну, получили свое. В следующей жизни не будут девушек насиловать.
– Как думаешь, Стеша, а вдова адмирала мне сдаст эту квартиру? Освободилась же она теперь. Братья Чарторыйские не женаты. Да и репутация теперь у хором этих подмочена. Как думаешь, сдаст?
– А вы кто? – все еще красная повернулась «хозяйка» к нему.
– Хоооороший вопрос.
Событие тридцатое
Кто хочет разбогатеть в течение дня, будет повешен в течение года.
Леонардо да Винчи
– Мария Федоровна, простите ради бога, бегом бежал, не было дома, а как вернулся, так сразу и полетел. – Брехт и правда бежал. Не очень и далеко, по той же Миллионке метров четыреста до Зимнего дворца. Сейчас зато мокрый. Как мышь. Да как целое мышиное стадо. Что говорят про бегущего генерала? В мирное время – смех, в военное – паника. Люди оглядывались. Даже шарахнулись двое каких-то кургузых личностей. Уже поднимаясь по ступеням дворца, Брехт понял почему. Он же в голубом ментике и доломане. Цвет Мариупольского полка синий, но у графа он вылинял до голубого, да и изначально был далеко не темно-синий, а он так новый мундир себе построить и не успел. Конечно, у гусар другая форма, чем у полицейских, но это же потом отличия найдутся, а сначала преступник видит, что на него бежит человек в голубом мундире. Ссыкотно.
С полицейским справились легко. Помогла Стеша. Она спокойно вышла из подъезда, страж порядка на нее оглянулся и стоял, ждал, пока она подойдет. Ожидаемо, так с барышней и договорились. Петр Христианович за ними через выбитое пулей окно посматривал. Стеша подошла к полицейскому и, несмотря на окрик мусора, прошла еще пару шагов. И бедолага за ней повернулся, спину Брехту подставив. Граф его, пока он на Стешу кричал, и приголубил подсвечником бронзовым. Тяжелый. Отволокли блюстителя к подъезду и в руки подсвечник вложили. Вот шараду будет бедняга разгадывать, откуда у него антиквариат в руках, когда очнется. Сами вышли из подворотни и через проходной двор оказались на набережной Мойки, сделали небольшой круг и со стороны Зимнего подошли к особняку Валериана Зубова. Только зашли, а Гюстав ходит, руки заламывает. Два раза уже от императрицы посыльный прибегал. Велено графу Витгенштейну немедленно, как появится, следовать во дворец. Галопом. Велено – погалопил.
Прибежал. Провели графа Витгенштейна не в ту чайную комнату, а в большую залу, где стоял огромный стол с десятками стульев с обеих сторон, вдоль стен стояли стеклянные буфеты-витрины с фарфором, кобальтом с золотом разукрашенным. Столовое серебро посверкивало. Подносы всякие и прочие ендовы. На стенах картины, италь-янцы всякие с голландцами. Дорого-бохато. Музей. Уж не в Эрмитаже ли он? Шутка.
– Прощены, граф. Это я в смятении чувств, вы слышали, что случилось сегодня ночью? – Вдовствующая императрица и на самом деле выглядела встревоженной, не царственно сидела в глубоком кресле, обтянутом золотой парчой, а ходила вдоль этого огромного стола. Но при этом выглядела даже лучше, чем позавчера. Меньше белил нанесли, румянец пробивался настоящий, а не нарисованный, и платье было менее пышным, к ней хоть подойти можно, не натыкаясь на обручи подола. Интересная сейчас мода. Англичане ввели для женщин. Эстеты, блин. Верх – такая свободная греческая туника с полностью открытыми плечами, да и грудь, у кого она есть, практически вся на виду. Хвастаются дамы бюстами. Мария Федоровна родила восемь, или сколько там, детей, но грудью их не кормила, не растолстела, и ей было чем похвастать выше пояса.
– Нет, ваше императорское величество, извините, Мария Федоровна, – специально оговорился, чтобы показать, что тоже мысли скачут. Ну, мои мысли – мои скакуны.
– Убиты Адам Чарторыйский и его брат Константин и с ними вместе Юзеф Понятовский, что приехал в Петербург улаживать свои имущественные дела. Ему от дяди большое наследство осталось.
Мать его за ногу, так вот у кого вся грудь в орденах была. Ох и удачно они напали на ту карету. Такую первостатейную сволочь завалили. Он же потом маршалом Франции должен был стать, командовать всем польским корпусом, что влился в войско Наполеона. Брехт прямо сдержал себя, чтобы не улыбнуться радостному известию. И самое приятное, что он еще и племянник последнего польского короля Станислава Августа Понятовского. От него, значит, наследство досталось. Жаль, нельзя это наследство к рукам прибрать. Много там чего, наверное. Был ведь любовником Екатерины, и та даже дочь от него родила – Анну. Точно Брехт не помнил, но вроде ребенком умерла.
– Я же говорил, что нужно выслать всех поляков из Санкт-Петербурга, – припустил скорби в голос Петр Христианович.
– В записке, что была найдена в карете, в которой всех троих и закололи, говорится, что следующим будет Александр, – Мария Федоровна всхлипнула и бросилась Брехту на шею.
Пришлось прижать и погладить, как ребенка, по волосам. Именно в этой позе их и застал ворвавшийся в покои Николай Павлович. Ну, пять лет всего мальчику. Ничего не понял. Зато следом влетел целый рой каких-то девиц и женщин постарше, фрейлины, должно быть. Пришлось императрицу встряхнуть и в кресло усадить.
– Воды, быстро воды, государыне дурно, – заорал граф на разинувших рты княгинь всяких разных.
Ни одна не тронулась с места. Только одна из женщин постарше что-то тихо по-французски сказала другой, и та шмыгнула в дверь. Вернулась с кувшином воды, а следом другая нимфа несла поднос с вином и фужером. Налили вина в фужер, разбавили водой и подали Марии Федоровне.
Да, дворец не то место, где можно интимом заниматься, как только это у Екатерины получалось?! Тут столько народу, что лучше уж на Красной площади этим заняться, там только советами замучают, а тут помогать бросятся.
Событие тридцать первое
Ты с ума сошла, коза? Бьешь десяткою туза! Цитата из мультфильма «Кошкин дом»
Граф Витгенштейн при дворе Павла был очень редким гостем, так пару раз бывал на балах, но при этом на фрейлин не бросался, и потому вообще никого из этой влетевшей в зал шайки-лейки не знал. Или не узнал? Лишку тут девиц на квадратный метр. Глаза и мысли разбегаются. Он отошел в сторонку и стал разглядывать этот цветник. Девушки молодые в основном. Тут ведь как, приглядит какой князь себе фрейлину в окружении государыни, да и женится на ней. Заделает ей киндера, какая уж служба. Всё, в отставку выходит княгиня или графиня, есть, может, и баронессы, слышал что-то про светскую львицу Дарью Бенкендорф, баронессу, которая была нашей разведчицей при дворах Лондона и Парижа. Мата с Харей детский лепет по сравнению с баронессой Бенкендорф, просто раскрутили киношники и писаки. Не ту раскручивали. Вот эту надо было. Сейчас точно тут. Должна быть высокой. Вон та, должно быть, что стоит немного в сторонке, с длинным чуть лицом, ей надо прическу попышнее сделать, чтобы выровнять пропорции. Округлить личико. И вообще немного налечь на сладкое и мучное. Суховата. И именно эта женщина познакомит высший свет Англии с вальсом.
Одну фрейлину или статс-даму Брехт, точнее Витгенштейн, узнал, именно она и принесла воды императрице. Это княжна Софья Волконская. Молоденькая совсем девчушка, представлял ее графу отец – князь Волконский, сейчас генерал-аншеф, вместе воевали на Кавказе в корпусе князя Репнина.
