— неприятное напоминание о потерянных в переживаниях годах.
Наверное, Диана слишком низко наклонила голову, погрузившись в раздумья, потому что Тим спохватился, написал слова извинения, что слишком загрузил ее и предложил отдохнуть. Она и правда вымоталась. Несмотря на то, что она теперь была заперта в подвале вместе с ним, и полиция прошла мимо, Диана наконец перестала думать о себе как о чокнутой. Север был живой, настоящий и ему взаправду нужна была помощь. Теперь она здесь, она может говорить с ним, может коснуться его и утешить. Слабые плюсы, но сейчас, когда Виктор не стоял над ними с угрозами, она в самом деле чувствовала облегчение.
Неприглядная постель Тима сейчас не казалась такой уж отвратительной, пусть даже она и пахла каким-то мазями. Но прежде она решила помочь ему разобраться с повязкой на левом плече, ведь невооруженным глазом было заметно, что там все сбилось. Когда они закатали рукав и сняли остатки бинтов, Диану замутило. На его левом плече была вырезана полоска кожи, вокруг пореза все покраснело и кое-где сочилась кровь. Вот, что сделал тогда с ним Виктор…
Как же это, наверное, невыносимо больно, как обидно и страшно. Оставленный собственной матерью и старшим братом на волю беспринципного и жестокого человека. Галина Анатольевна говорила, что у каждого поступка есть причина. Возможно, были причины и для действий Виктора, но он заходил слишком далеко. Переборов страх и подавив в себе сентиментальные слезы, Диана протянула руку и перехватила марлю с раствором.
— Дай мне, — прошептала она. Пусть у нее нет опыта, пусть она знает о ранах только из своей практики веселого буйного детства с разбитыми коленями, она постарается изо всех сил. Впервые за все время Диана могла в самом деле помочь ему.
Когда перевязка закончилась, Тим сделался похожим цветом лица на его же холсты. Диана помогла устроиться ему на матрасе, легла рядом сама и укрыла обоих одеялом. Тим повернулся к ней лицом, несмело нашел ее ладонь и подложил себе под щеку. Такой милый и почти детский жест. Диана неосознанно протянула руку и погладила его по волосам, прошептав:
— Спокойной ночи.
Он кивнул и невесомо коснулся губами кожи на ее руке. Он прекрасно помнил, что было между ними во сне, но сейчас вел себя очень скромно.
Диана уснула и впервые за долгое время видела какие-то обрывки событий, картины в галерее, но не мир, чьей заложницей она стала. Чувство освобождения просочилось даже сквозь сон.
Она проснулась от голоса Ильи:
— Вот ты как, значит! — кричал он с порога. — Меня ты боялась, а к этому недоноску сразу в постель прыгаешь!
Диана вздрогнула и подскочила, чуть не вывернув руку, которую, оказывается, до сих пор держал Тим. Он, видимо, тоже не сразу понял, что произошло, и с удивлением расцепил мокрую от пота ладонь. Илья смотрел с разочарованием. У него в руках был пакет с едой.
— Илья! — Диана бросилась к нему, но запуталась в одеяле и распласталась на полу. — Илья, подожди, послушай! Помоги нам, вытащи нас отсюда, это же бред какой-то! Ты видел его рану на плече? Видел, что делал с Тимом твой отец?
Она смотрела на него, снизу вверх, задрав голову, и боялась пошевелиться. Будто если она встанет, Илья выскочит тут же и захлопнет дверь. А Илья смотрел все еще обиженным взглядом, будто в самом деле ревновал ее сейчас. Да как вообще он может думать о подобном в такой ситуации? Диана всхлипнула. Сейчас она готова была пообещать Илье что угодно, если только он…
— Прости, — хрипло буркнул он, бросив пакет на пол, помотал головой и вышел.
Они просидели здесь весь день. Диана не представляла, что происходит снаружи, и ужасалась тому, какого было все это время Тиму. Он прожил в подвале четыре года, и как ему удалось не сойти с ума? Тот пытался придумать план побега, но каждую идею заканчивал фразой: «Так было раньше, как они будут действовать сейчас, я не знаю». На вопросы Дианы о том, не пытался ли Тим сбежать, он ответил, что только один раз, причем он сбежал довольно успешно, но просто остановился у обочины дороги, не понимая, куда ему идти. Тогда его и поймали. Теперь он был уверен, что Диане надо бежать любой ценой. Однако ничего дельного придумать им так и не удалось.
Поздним вечером пришел Виктор. Он подошел к ним и присел напротив Дианы, подперев руками подбородок. Выглядел он озабоченно и серьезно.
— Хочешь жить? — спросил он ее, и от этой фразы внутри все сжалось в крошечную точку.
— Д-да, — пробормотала она.
— Тогда будешь выполнять все, что я тебе говорю. Ясно?
Диана подумала, что это вопрос с подвохом, да еще и каким, но жить она действительно хотела, поэтому кивнула.
— Тогда переезжаем.
Он вывел их в дом, а потом по одному на улицу с завязанными руками к припаркованному у задней двери фургончику, а Диану, как и прежде, со скотчем на губах. Он затолкал их внутрь, там привязав к сидению на полу, чтобы они «не делали глупостей», и повез. Диана почему-то ужасно сомневалась в том, что ее оставят в живых, возможно и Тима тоже.
Глава 15
Они ехали едва ли не всю ночь. На полу машины было холодно и неудобно, то и дело из-за вынужденного положения Диана стукалась затылком о нависающее над ней сидение. Локти стесались о металлически пол в кровь. Любые попытки освободиться ни к чему не приводили особенно из-за тряской езды. Уже забрезжил рассвет, когда фургончик выехал из леса с почти заросшей дороги на равнинную, хотя тоже довольно запущенную. Это Диана видела в щелку между створками задних дверей машины. Остановились у перекошенного деревянного сруба. Виктор отвязал Диану и вытащил, оставив Тима в машине.
— Теперь наконец-то мы можем с тобой спокойно пообщаться с глазу на глаз, — заявил Виктор и отлепил скотч от лица Дианы быстрым резким движением. От боли свело скулы. Кожа на губах и вокруг рта горела.
Виктор глянул за плечо Дианы и недобро прищурился.
— С ним я поговорю позже, ведь надо будет сверить ваши показания, правда? — сказал он скорее просто для себя, чем хотел услышать ответ.
По всей видимости, это была какая-то заброшенная деревня. Пока Виктор тащил ее сквозь высокую уже колосящуюся траву, Диана успела различить вдалеке еще несколько покосившихся домиков, заросших высокими кустами. Виктор втолкнул ее в дом, оттащил в дальнюю комнату мимо полуразрушенной кирпичной печки и
