Пора уже собираться в дорогу... Ох, ты! Ну надо же!... Смерть уже обо всем позаботилась! Шмотник упаковала. Плазмомет почистила и зарядила. Даже черный огнеупорный плащ из кожи корнезуба опрыскала специальным «Аэрозолем от ножевых ранений»! Есть такая классная штука. Одна из последних фич наших яйцеголовых. Спрей покрывает одежду тончайшей пористой пленкой из углеродного сплава. Тело продолжает нормально дышать, а все колющие и режущие предметы отскакивают от тебя, как от стенки горох. Довольно полезная вещь. Не раз уже спасала нас в бою. Надо будет Эрмитажника тоже побрызгать. Заслужил... Ну что? Тогда умываться, одеваться… И смываться! эмм… Еще можно что-нибудь пожрать. Короче, шагом марш! В душевую.
Через пару минут я уже стою обнаженной в просторной комнате, стены которой выложены причудливыми плитками цветной глазури. Под ногами белоснежный мрамор. Из золотых панелей, встроенных прямо в пол и в потолок, через множество дырочек бьют вверх и вниз теплые перламутровые струи. Я стою посреди волшебного фонтана. Точно… Это рай! Кругом зеркала в тяжелых золоченых рамах от пола до самого потолка. А в них… Ты. Боже, как ты прекрасна! Ну зачем такие муки?! Мягкое голубое свечение исходит от твоей кожи. Мокрые золотые пряди распущенных волос ласково обнимают нежную трепетную грудь. Твое стройное тело отражается во всех зеркалах одновременно. И ослепляет меня. Неужели возможна на свете такая… Красота! Я начинаю непроизвольно щуриться. Пытаюсь закрыть ладонью лицо... Куда там! Со всех сторон ты смотришь на меня. И улыбаешься своей ласковой и немного грустной улыбкой. Одними уголками… губ. Я хочу разорваться на части и прыгнуть в эти зеркала… Во все сразу! К тебе. А ты смотришь на меня… И ждешь. Как же мне дотянуться до тебя?! Как же мне догнать тебя?! Как же мне остаться с тобой... Навсегда.
А потом… Мы сидим с Эрмитажником в огромной столовой. На разных концах длинного стола. И завтракаем. Как королевские персоны. Молча… И торжественно. Эрм ухаживает за мной. Подливает кофе. Намазывает маслом свежеподжаренные тосты… Потом возвращается на свой конец стола. И мы продолжаем свою величественную трапезу. Откуда-то доносится приглушенная музыка. Мелодичная и красивая.
Ты сидишь, опустив глаза, стараясь не докучать мне своими восторженными взглядами. Но в конце концов не выдерживаешь… И украдкой смотришь на меня. Ты думаешь, я не замечаю их? Твоих горящих глаз. Твоих подернутых румянцем щек. Ты как девушка, право! Да не съем я тебя! Ну-у… Может потом пристрелю из плазмомета… Когда-нибудь. Но это будет… Еще так не скоро! А ты… Такой клевый! И мне так жаль, что я уже не свободна. Но если я снова буду одна… Я обязательно найду тебя! И помогу тебе стать… Моим. Вот только жаль… Что этого не будет… Никогда.
- Эрмитажник… Ты такой клевый!
- Ну все!... Башня в небо.
- Такой добрый.
- Первая ступень отошла!
- Без тебя нам кранты.
- Вторая отошла!
- Спасибо тебе… Что ты есть.
- Третья позади!
- Спасибо тебе… За все.
- Выход в открытый космос…
- Ты самый лучший парень на Земле.
- Сверхновая… Пыщщ!
22.
«Салют, родная! Как дела у моей Смертушки? У меня тут полный улет по всем фронтам! Только мы сегодня утром с Эрмитажником собрались выдвигаться, как случилась непредвиденная запара! Резиденцию нашего БОГа взяли в оборот. Какая-то безумная банда мародеров высадилась на Дворцовке… Мы с Эрмом наблюдали за ними из окна... Сначала они орали друг на друга, что-то выясняя. Естественно, в радиоэфире. А со стороны: так просто махали руками, как придурки. Довольно мерзкое зрелище. Толпа вооруженных до зубов космонавтов пытается нагнать страху на окружающую реальность бытия. Потом они вдруг все успокоились... И послали к нам парламентера! Который предложил Эрмитажнику собрать вещички и покинуть свои аппартаменты в течение часа. Мол так решили Вантуз и Заначка, командиры Объединенных Бригад Освобождения Сознания. У этих бледно-розовых странная тяга награждать громкими именами любую мало-мальски значительную хрень. Например три десятка грязных оборванцев с подержаными плазмометами могут вполне комфортно рассекать по улицам Питера под гордой аббревиатурой «ОБОС».
Не прошло и трех минут, как вразрез со всеми принципами дипломатии, которые безоговорочно трактуют неприкосновенность парламентера, этот крендель с белой салфеткой получил пинка под зад. От меня… По всем правилам звездного кун-шу. Так что летел он по воздуху метров десять. И шлепнулся совершенно обалдевший в удивленные объятия своих друганов. Ну все конечно похватались за стволы и ринулись штурмовать парадник. Да только Эрму видно не в первой было разруливать такие косяки. Пока я разбиралась с обосовцем, Эрмитажник выкатил на главную лестницу две автоматические самонаводящиеся пулеметные турели времен Великой Войны... И когда мародеры появились в дверном проеме, их встретил какой-то совсем уж нереальный град свинца! Даже жалко стало пацанов. Человек десять тут же полегли, измочаленые в брюссельскую капусту. А Эрмитажник спокойно сидел на ступеньках и наблюдал за всем этим с таким видом, как будто в сотый раз смотрел когда-то любимый, но давно уже доставший до печенок боевик... Он сказал мне, что за окна можно не беспокоиться. Там давно уже стоят стеклопакеты из прозрачного титана. Но есть еще черный ход, который он скорее всего не закрыл. Так как утром ходил выбрасывать в Неву мусорные мешки за неделю. И что мне лучше наведаться туда и «прозондировать почву», а то как бы кто не попытался просочиться с той стороны! Проклиная в душе его беспечность я отправилась к черному ходу.
Который он действительно не закрыл! В огромном зале с высокими сводчатыми потолками уже вовсю шуровали обосовцы. Человек пять или шесть. Они пялились на бесценные полотна древних мастеров и взламывали музейные витрины набивая антиквариатом свои заплечные мешки. И вот значит… Тусят они, позабыв про все на свете, с охреневшими от жадности глазами. И тут такая появляюсь я… Без скафандра! Маленькая девочка с голубоватой кожей и золотыми волосами в готичном черном кожаном плаще, полы которого волочатся по тысячелетнему паркету, подметая на ходу осколки разбитых витрин. Как настоящая Тень… Я улыбаюсь своей полузастенчивой грустной улыбкой одними уголками губ. Увидев такое чудо, дяденьки-бандиты на секунду замирают… А я подхожу к ближайшему из них. И парень буквально тает под взглядом моих невозможнопрекрасносерых глаз! Он уже представляет себя в раю. Среди обнаженных ангелов. Которые все похожи… На меня. И я отправляю его туда! Одним движением руки. Туда… Или может быть в какое-то другое… Место. Молниеносный выпад… Считанные доли секунды! И вот уже в его груди зияет открытая рана величиной с мой кулак. Кровь хлещет во все стороны водопадом. А на моей ладони какое-то время еще пульсирует его большое… Теплое… Мужское… Сердце. Этот крендель ошалело смотрит на него сквозь забрало гермошлема… И тут же умирает. Падает, как подкошеный, в груду стеклянных осколков. А я переворачиваю ладонь… Окровавленное сердце соскальзывает с нее и шлепается на пол. Толстой подошвой сапога я размазываю этот трепещущий полуживой еще внутренний орган по паркету… В мясо. В кровавый фарш... Так будет со всяким! Ни один урод не смеет представлять меня в своих мечтах. И в снах. Пока я сама... Этого… Не захочу.
Еще два быстрых, как молния, броска! Еще два сердца жалобно пискнуло и захлебнулось собственным фаршем под моим шнурованным сапогом. Оставшихся я добила из плазмомета. Сэкономила тебе целую обойму! Так что цени меня, Смерть... Парни настолько обалдели от увиденного, что почти не сопротивлялись. Их руки потянулись к бластерам, но чисто машинально... Потому что их разум уже был на полпути из тела! Наверное они подумали, что я дьявол. Или сатана. А может… Смерть?!… Ха-ха! Ну точно, они приняли меня за тебя, подруга! Я тут пашу не разгибаясь, а все лавры достаются тебе. Когда пришел Эрмитажник и все увидел… Он просто достал свою золотую литровую флягу вискаря и молча выпил половину... Залпом. Видать не привык к таким вещам. И сказал, что так даже он не может. Да и никто не сможет… На Земле. А я попросила у него глоточек... И он отдал мне всю фляжку! Как подарок… На счастье. Так-то вот. Я сделала пару глотков… Ничего так. Бодрит. Бледно-розовые тоже знают толк… В бухле.
Эрмитажник сообщил, что все члены доблестной группировки ОБОС, штурмовавшие здание, доблестно полегли под огнем турелей. Поэтому опасности вторжения больше нет. Остатки дня мы потратили на то, чтобы оттереть от крови охреневший от побоища паркет и восстановить музейные витрины. Эрм сказал, что раз он здесь главный - все должно быть в лучшем виде. И он, как историк с дипломом, просто обязан поддерживать везде порядок и чистоту... Такой глючный чел! Земная цивилизация еще сто лет назад накрылась медным дельта-тазом, а Эрм до сих пор ходит и тряпочкой протирает каждый сантиметр ее обломков. И осколков… Я конечно помогла ему. Ведь он такой клевый! Да не в том смысле, в каком ты подумала! Хотя может… И в этом тоже. Да шучу я, шучу! А может… И нет. Да ладно, не грузись, Смерть! Ты же все равно круче… Может быть... А-ха! Я только тебя люблю. Ты же знаешь, что я твоя на веки вечные. Только смотри, сама в него не влюбись! Что-то уж слишком быстро вы спелись. Даже как-то… Странно. Ни дай бог, короче, Смерть… Урою! Раз и навсегда. Конец связи.»
