Глава 19
По возвращении нас с Энлии ждало пополнение на месте нашей дислокации.
— Вот же они, голубушки. — растирая сухонькие ладони друг о друга, бормочет перепачканный помидором старик. — Прошу простить мою наглость, но во время нашей первой встречи я знатно…
— Обалдел? — подсказываю мужчине, занявшему табурет эльфийки.
— Да! — качает мокрой бородой он. — Я Гиральф. Мне очень приятно познакомиться с той, кому предначертано вернуть жизнь в Светлые Леса. Рад буду помочь во всём, что в моих силах. — улыбнувшись довольно целыми и белыми зубами, назвавшийся Гиральфом забавно отстукивает ногой, упакованной в рассохшийся, перевязанный проволокой ботинок. — Да здесь все будут помогать, когда поймут, кого нам послали боги!
— Ох и Гир… — тяжело вздыхает Клинвар, с тенью сожаления глядя на разговорившегося старика. — Кто все? В прошлом месяце я едва ли десяток насчитал. А в этом… двоих уже вынесли.
Меня пробирает озноб от слов местного старожилы.
Месяц… Всего месяц, а это место забрало две жизни.
Как же страшно.
— Ой не говори о том, чего не знаешь. Ты неправильно думаешь, Клинвар. — причмокивает не иначе как дед, потянувшись за новым куском томатной ягоды. — Только своим кинжалом орудовать и умеешь, а мыслить… Что взять с простого солдата? — жуя, не унимается уже краснобородый.
— А что взять со старика, грезящего легендами и артефактами, да к тому же выжившего из ума? — Клин ухмыляется и устало машет рукой. Дескать, пусть болтает, я не стану спорить и мешать его болтовне.
Артефактами? Артефакты — это интересно. Хотя бы потому, что один из них болтается на груди моей дочери, на непозволительно длинной золотой цепочке.
— Вы знакомы с моей дочерью?
Шумно сглотнув, я подхожу к Гиральфу вплотную и сажусь на присядки, стараясь лишний раз не касаться грязными руками, ни лица, ни вспотевшей кожи головы, ни своей одежды.
— Не удалось познакомиться. Ни слова не разобрал. — шёпотом, будто пересказывая мне величайшую тайну, отзывается старик. — Но видел!
Киваю собственным размышлениям и пристально разглядываю пожилого эльфа, будто могу определить степень его безумства визуальной диагностикой.
— Беседуйте. — вновь вмешивается в наш разговор Клинвар. — Я покажу Энлии два дома рядом. До темноты не помешает их привести в порядок. Я же правильно понял, что Энлии нужна тебе будет поблизости?
Опять киваю. На этот раз заторможенно.
Не спеша верить собственным выводам, медленно оборачиваюсь и теперь уже разглядываю нашего с Лизкой спасителя.
Неважно, какими он причинами руководствовался и какие доводы приводил, принимая это решение, но мне чертовски приятно. Прямо очень. Даже если этот вопрос просто для галочки, а вокруг просто больше нет свободных избушек, то это ничего не меняет.
Чувство собственной значимости и лёгкий оттенок гордости приводят мои губы в движение. Улыбаюсь, как довольная кошка, и выдыхаю тихое: «спасибо».
Не иначе как Драгхар нанёс мне психологическую травму, без спросу и объяснений похитив и притащив меня в свой дворец? А этот… не знаю, почему мне кажется, что он тоже дракон, но другой. Мнением моим интересуется, своим комфортом жертвует ради нас с дочерью, подумал обо мне и моём удобстве…
— Это ты так улыбаешься, потому что томатную ягоду солдатам отнесла, ничего не требуя взамен? — ухмылка на мужском лице трогает заодно и его усы.
Отнесла? Вот гад, ещё и издевается.
Приятное чувство в груди мигом улетучивается, а на смену ему приходит желание, показать очередному грубияну на примере его усов, как женщины моего мира прореживают свои брови!
— Ты куда-то идти собирался? — выдыхаю чистейший яд. — Вот и иди. Идите, пожалуйста, пока я тебя этими руками не проэпилировала.
— Чего?
— Ничего.
Я же вроде всё объясняла. Да, это выглядит как просто так и добровольное пожертвование, но это совсем таковым не является. Взять к примеру Гиральфа. Мне совсем не жалко для него помидоров. И это совсем не потому, что он может быть тем вторым, кто усмирит мои тревоги и переживания из-за отданной разодетым побрякушки. Это не из-за того, что мне практически ничего не стоило, эти самые помидоры-переростки вырастить. Вот не жалко, и всё. И ради Клина не жалко. И разодетому не жалко… Но для Дэйвара, скорее всего, не жалко всё же из корыстных мотивов. Вон он сколько мою Лизку развлекает.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Провожаю удаляющихся в сторону так называемого сортира Клина с Энлии задумчивым взглядом и ненадолго выпадаю из реальности.
Клинвар… Зараза! Убила бы!
Ничуть ведь не сомневалась в себе и своём плане, пока отстаивала свои позиции, а сделав, не то что пожалела… засомневалась.
Что если Клин прав? Что если те двое раздражительных идиотов за Стеной просто схомячат мой помидор и на этом всё. Не будет мне никакого куста картошки… А так хочется на неё посмотреть. Может, она тоже гигантская?
Эх… Жизнь — боль. Жизнь — боль, ещё и без картошки.
— Не вздыхай. — я и не заметила, как с моих губ сорвался тяжёлый вздох. — Ты всё правильно сделала.
Часто моргаю и понемногу возвращаюсь в реальность, цепляясь за звуки хохота своей дочурки.
Какая она счастливая. Чумазая, ненамного чище своей мамы, но довольная, болтающаяся на плече своей специфической няни. И сердце моё на месте. Не ноет и не сжимается, глядя, как эти двое стоят на ушах…
И не надоело Дэю с ней возиться? Устал же, наверное.
Стоит сменить его и вспомнить уже, что я в первую очередь мама, а не откладывать дочь на потом.
— Спасибо за поддержку. — улыбаюсь, встретившись взглядом с серыми глазами Гиральфа. — Но, боюсь, вы неверно всё поняли. Я не из-за добрых побуждений так напрягалась и корячилась. — грустная улыбка трогает мои губы и я, немного помедлив, встаю на ноги и выпрямляюсь.
Мышцы тут же напоминают о себе и о проделанной работе ноющей, даже тянущей болью. Я невольно морщусь, мысленно ругая себя, что не бежала вперёд за модой. Не питалась правильно и не проводила свободное время в спортзалах. Не вела активный и здоровый образ жизни, в общем.
Тяжеловато мне будет, конечно, познавать вегетарианство, — потому что к тем личинкам я не притронусь ни в жизнь, — и тяжёлый физический труд.
— Ты уж шепни мне, голубушка, когда вы наладите… — старик ловко придерживает меня, собравшуюся присоединиться к Дэю и дочери, за руку и проникновенно заглядывает в мои глаза, — Взаимовыгодное сотрудничество. Я знаю, как нам всем отсюда выйти.
Господи, это ещё что за откровения на мою голову? Неужели Клин был прав и старик выжил из ума?
А почему я, собственно, вообще сомневаюсь в Клинваре? Знал бы этот старик что-то стоящее, они бы уже этим давным-давно воспользовались. Мы бы просто здесь сейчас не сидели, поедая плоды томатных джунглей на минималках.
— Я не шучу, голубушка. — хватка на запястье становится сильнее, а глаза мужчины уже. — Изъять четыре кристалла из древних артефактов, окружающих Стену и служащих нам тюрьмой, не такая уж пыльная работёнка.
Какие кристаллы? Какая работёнка?
— Простите, но, как видите, никто не хочет со мной налаживать никаких взаимовыгодных сотрудничеств. — не на шутку струхнув, я резко вырываю свою руку и делаю несколько шагов в сторону. — Да и в кристаллах я ничего не понимаю…
— Тебе и не надо. — как ни в чём не бывало произносит Гиральф. — Я понимаю. Их больше трёх сотен здесь, но я произвёл расчёты. Нам нужно деактивировать лишь четыре, чтобы покинуть это место. Север, юг, запад и восток. Тогда купол над нами, лишившись подпитки, исчезнет, а мы сможем преодолеть Стену и перебраться на ту сторону. В месте, где четыре прямые рухнут, уже спустя несколько минут будет дыра, радиусом вмещающая в себя дракона.
Какой ещё купол? Какие прямые? Я геометрию никогда не любила и не понимала, а геометрия чужого, магического мира мне и подавно не по силам.
