Надо различать разговоры о свободе и несвободе, с одной стороны, и реальность этих явлений, с другой. Не всегда то, что хорошо выглядит на словах, является добром в реальности. Не всегда то, что кажется злом на словах, есть зло в реальности. Часто бывает так, что зло есть совершенно необходимое условие нормальной жизни общества. Это всецело относится и к проблеме свободы и несвободы. Надо иметь в виду, далее, что отношение различных групп населения к тем же самым видам свободы и несвободы является различным в силу различия их положения в обществе. Свобода и несвобода имеют различные формы и различное значение в различных типах обществ. В частности, проблема свободы и несвободы в коммунистических и западных странах имеет принципиально различный смысл. Рассматривать эту проблему с некоей общей точки зрения — значит, оставаться в сфере пустой болтовни. Я в дальнейшем буду говорить об этой проблеме лишь в применении к коммунистическому обществу.
Стало общим местом говорить об отсутствии свободы в коммунистическом обществе и о закрепощении индивида в нем. При этом совершенно упускают из поля внимания тот факт, что граждане коммунистического общества являются свободными в каких-то других отношениях. И уж совершенно не стремятся выяснить, почему граждане коммунистического общества не являются свободными в западном смысле. Просто констатируется факт отсутствия каких-то свобод, этот факт объявляется абсолютным злом (плохая власть насилует хороший народ), гражданам приписывается желание избавиться от этого зла. Но ведь всякое серьезное зло относительно и имеет основания. Если многомиллионный народ позволяет кому-то насиловать себя из десятилетия в десятилетие, не проявляет особого желания бороться за некие «неотъемлемые» человеческие свободы, игнорирует призывы борцов, жаждущих «освободить» его, то невольно напрашивается вопрос об основаниях для такого странного явления. Так уж ли этот народ несвободен на самом деле? А если несвободен, то только ли из-за обмана и насилия?
Говоря о проблеме свободы и несвободы в коммунистическом обществе, надо принимать во внимание то, что необходимым образом связано с самой организацией общества и условиями нормального его существования, что является инициативой господствующих слоев населения, и что исходит из самой основной массы населения, что выражает соотношение сил борющихся слоев, что продиктовано политическими соображениями, и т.д. Короче говоря, необходимо учитывать все реальные аспекты жизни общества, а не отвлеченные морализаторские декларации и словесные спекуляции. Причем, рассматривать всё это надо в системе понятий, адекватной этому обществу, а не переносить на это понятия, которые еще сохранили какой-то смысл для обществ западных. Впрочем, по моим наблюдениям, они стали многосмысленными и пустыми для самого Запада. И тем более такой перенос недопустим в отношении оценочных критериев.
Рассмотрим несколько конкретных примеров для большей ясности. Известно, например, что в Советском Союзе труд является обязанностью для всех трудоспособных граждан, т.е. является принудительным. Фактически это означает, что каждый трудоспособный гражданин должен быть, прикреплен к какому-то деловому коллективу, и выполнять в нем какую-то работу. Лица, уклоняющиеся от выполнения этой обязанности, считаются правонарушителями и, так или иначе, преследуются. Всякого рода лица, вступившие в конфликт с советским обществом и уволенные с работы (диссиденты в том числе), не составляют исключения. Они тоже рассматриваются как тунеядцы. Конечно, власти используют эту возможность для борьбы с диссидентами. Но такое положение не было выдумано специально для диссидентов: оно сложилось еще задолго до того, как последние появились. И оно было изобретено отнюдь не как проявление некоей злобной природы власти. Власти в данном случае лишь следят за соблюдением общественных норм, продиктованных объективной необходимостью. Власти выполняют лишь волю общества. Принудительный труд и прикрепление граждан к местам работы выражают в коммунистическом обществе тот фундаментальный факт, что у работоспособного населения есть лишь один способ иметь средства существования и удовлетворять свои основные потребности, а именно — выполняя какую-то работу в деловом коллективе. Человек входит в общество через этот коллектив. И во всех важнейших аспектах жизни он зависит от коллектива. Люди здесь не просто принуждаются властью прикрепляться к коллективу. Они вынуждаются к этому самими условиями социального бытия. Более того, они к этому стремятся сами. Есть, конечно, многочисленные отклонения от этого общего правила. Но не они определяют общую ситуацию в стране. Люди, которые не прикреплены к официально признанным трудовым коллективам, осуждаются массой населения как тунеядцы. В большинстве случаев они таковыми являются на самом деле.
Возьмем другой пример — трудности с переменой места жительства и поражающую западных обывателей советскую систему «прописки». Эти явления обусловлены, прежде всего, тем, что жилой фонд в Советском Союзе не является частной собственностью. Есть, конечно, исключения. Но они не играют существенной роли в стране в целом или так или иначе зависят от общей советской системы (я не могу здесь объяснять такие детали). Жилой фонд находится во владении общества в целом. Если оставить в стороне (с целью упрощения) исторически данное его распределение, то главный способ распределения его таков. Различного рода общественные организации и предприятия получают определенные доли в свое распоряжение. Эти доли, в свою очередь, распределяются среди граждан. Это — довольно сложный и драматический аспект жизни граждан (впрочем, как и любое распределение благ). Важно здесь то, что граждане получают какие-то доли жилья не в собственность, а в распоряжение. Последнее имеет свои правила. Тут есть свои ограничения и свои свободы. Например, нельзя продать полученную таким образом площадь кому угодно. Правда, существует кооператив, где граждане «покупают» квартиры. Но и тут есть свои ограничения, сводящие «покупку» и «продажу» просто к выкачиванию денег из населения и к некоторым привилегиям в улучшении жилищных условий. Можно жилье обменивать, объединять, разделять, передавать детям. Но, повторяю, всё это находится под контролем государства и общественных организаций. И важнейшим ограничивающим и регулирующим средством здесь является система «прописки».
Прописка, грубо говоря, есть узаконенное право и разрешение жить на данной жилой площади. Как правило, невозможно иметь разрешение жить в данном населенном пункте без предоставления жилой площади, на которой получающий разрешение должен жить. И наоборот, чтобы иметь разрешение жить в данном месте, надо, чтобы тебе предоставили определенную жилую площадь для этого. Более того, гражданин имеет определенные обязанности в отношении места жительства, где он прописан: он прикреплен к этому месту, приписан. Он, конечно, может передвигаться по стране. Но всё же он, так или иначе, привязан к месту прописки. Это долго пояснять, и я ограничусь сказанным. Замечу только, что человеку не так-то легко найти другое место, где он мог бы жить без прописки, или сменить жилье вместе с пропиской. В стране вечный и непреходящий дефицит жилья. Причем, положение человека с жильем существенно зависит от его положения на работе: В крупных городах существует нелегальная практика сдачи комнат и даже квартир лицам, которые в них не прописаны. Но это — капля в море. Это, так или иначе, контролируется властями и населением.
Эта система распределения жилья и прописки является мощным орудием контроля со стороны властей и общества в целом за поведением граждан, средством манипулирования ими в самых различных аспектах жизни. Человек готов пойти практически на всё, что от него требуется, чтобы получить в награду или в качестве аванса хорошее жилье. Эта система есть также мощное средство охраны общественного порядка, борьбы с жуликами и бандитами и т.д. В Советском Союзе все прекрасно понимают, что это есть ограничение свободы и средство манипулирования людьми. Но против этого не восстают. Люди ищут лазейки внутри этой системы, а не в ее уничтожении. Если кто-то попробует отменить эту систему, население в подавляющем большинстве восстанет против такого «освобождения». Эта система сложилась, прежде всего, как разумная защитная мера населения. Лишь в результате она стала ограничением свободы. Ограничение свободы здесь есть плата за защиту, за гарантии, за спокойствие и многое другое. Человек, имеющий хоть какое-то жилье и прописку в данном месте, имеет в условиях коммунистического общества нечто большее, чем место для спанья: он имеет социальный корень. Лишь на этой основе он может устроиться в жизни и сражаться за лучшие условия. Это — прекрасный пример того, что закрепощение людей в обществе порой является в такой же мере их добровольным согласием быть закрепощенными, в какой оно есть продукт насилия над ними. Такие перемещения масс людей, как на Западе, в Советском Союзе невозможны по самим условиям жизни людей. Поэтому там не могут долго существовать всякие незаконные группы, начиная с уголовных банд и кончая диссидентами. Здесь складываются уголовные и оппозиционные группы, но с учетом прикрепленности людей к местам работы и жительства. Уголовные группы по месту работы жуликов здесь обычное дело.
