Хрущев сделал Нкруме смелое предложение: «Советское правительство глубоко убеждено, что при сложившихся обстоятельствах те государства, войска которых находятся в Конго по решению Совета Безопасности, наилучшим образом могли бы содействовать претворению в жизнь решений Совета о помощи Республике Конго, ‹…› передав свои войсковые контингенты непосредственно в распоряжение правительства Конго»[227]. Случись такое, и ситуация в Конго коренным образом изменилась бы и без прямой советской военной помощи Лумумбе. Ее можно было оказывать тем странам, чьи контингенты откажутся подчиняться командованию войск ООН, в первую очередь Гане. Появилась бы возможность сохранить Лумумбу у власти руками африканцев. ООН был бы обеспечен кризис, да такой, что Хаммаршельд едва ли сохранил бы свой пост.
На XV сессии ГА ООН Нкрума продолжал продвигать свой план «африканизации» операции в Конго: «Я неоднократно предлагал, чтобы Организация Объединенных Наций передала бы свои функции в Конго независимым африканским государствам, особенно тем из них, чей вклад, чьи персонал и материалы дают ООН возможность предпринимать свои усилия в Конго. Войска всех африканских государств должны находиться под Объединенным африканским командованием, отвечающим перед Советом Безопасности, согласно его первой резолюции, во исполнение которой войска ООН вступили в Республику Конго»[228]. Нкрума удостоился бурных и продолжительных аплодисментов, а присутствовавший в зале Хрущев «горячо пожал ему руку»[229].
Анализ позиции Ганы по Конго привел американские власти к выводу что Нкрума стремится «использовать подрывную деятельность и коммунистическую помощь для достижения своих пан-африканских амбиций»[230]. Принять же предложение Хрущева означало бы для ганского президента быть использованным, таскать каштаны из огня для Лумумбы и Хрущева. 12 сентября ганский лидер ответил отказом: «Я все еще считаю, что этот вопрос (о Конго – СМ.) должен решаться через Объединенные Нации. ‹…› План, предложенный в предпоследнем параграфе Вашего письма, хотя при других обстоятельствах и подходил бы, окажется неосуществимым в применении к Республике Конго при нынешних обстоятельствах». Нкрума согласился с Хрущевым только в том, что «правительство г-на Лумумбы должно быть поддержано, поскольку за ним стоит парламентское большинство и поскольку оно в целом, несмотря на некоторые ошибки, прогрессивно»[231].
Не увенчалась успехом и попытка США убедить Советский Союз отказаться от помощи Лумумбе в обход ООН. 9 сентября в конголезскую столицу прибыл Аверелл Гарриман, личный представитель кандидата на пост президента от Демократической партии Джона Кеннеди. После бесед с Касавубу и Лумумбой[232] он встретился с послом СССР в Конго М. Д. Яковлевым. Резидент советской разведки в Леопольдвиле О. И. Нажесткин, работавший под дипломатическим прикрытием, переводил их переговоры. Он вспоминает: «Американский дипломат пытался убедить Яковлева в том, что необходимо строить отношения с молодым конголезским правительством и оказывать ему помощь исключительно через ООН. “Почему вы действуете в обход ООН?” – спросил Гарриман. “Потому, что помощь ООН в настоящих условиях и под вашей командой – петля на шее конголезского народа!” – ответил Яковлев. Такова была в те годы риторика “холодной войны”, весьма далекая от дипломатического этикета». Покидая советское посольство, Гарриман «бросил поджидавшим его журналистам фразу, облетевшую весь мир и ставшую знаменитой: “Выхлопы советских военных самолетов отравили политическую атмосферу в Конго”»[233].
Поскольку Касавубу не пользовался достаточной популярностью и влиянием, чтобы стать реальным противовесом Лумумбе, его поспешили заменить «сильной личностью». Выбор пал на начальника генерального штаба Жозефа Дезире Мобуту. В 1949–1956 гг. он служил писарем-стенографистом в штабе «Форс пюблик», получил чин старшего сержанта, затем занялся журналистикой. В 1959 г. вступил в НДК и после провозглашения независимости стал секретарем Лумумбы. После солдатских бунтов в июле 1960 г. Мобуту произвели в полковники, большая часть вооруженных сил перешла в его непосредственное подчинение. Он неизменно подчеркивал свою лояльность Лумумбе и даже называл его своим «духовным наставником»[234]. В ночь с 13 на 14 сентября с Мобуту встретился Л. Девлин. Он заверил полковника, что США признают «временное правительство, состоящее из технократов», и пообещал, что каждый старший офицер, которому доверяет Мобуту, получит 5 тыс. долларов наличными[235]. Вечером 14 сентября леопольдвильское радио передало обращение Мобуту к народу. Он заявил, что «армия решила нейтрализовать главу государства, два соперничающих правительства и обе палаты парламента до 31 декабря 1960 г., чтобы вывести страну из тупика»[236].
Мобуту действовал решительно. Он распустил обе палаты парламента, помещения которых занял батальон его личной охраны. Лумумба едва спасся от мобутовских солдат в собственном доме. Он оказался в окружении двойного кольца. Войска ООН обеспечивали охрану и личную безопасность Лумумбы. Части же КНА получили приказ Мобуту арестовать премьера[237]. Касавубу тоже пребывал в своей резиденции под охраной войск ООН, но ему ничто не угрожало. Мобуту заявил, что президент остается главой государства. Позже Касавубу признался, что Мобуту накануне переворота поставил его в известность о своих планах[238].
Одним из первых публичных заявлений Мобуту было требование к посольствам стран советского блока покинуть Конго. 15 сентября советский посол получил подписанную Касавубу ноту, где сообщалось, о разрыве дипломатических отношений между Конго и СССР. Персоналу посольства предписывалось выехать из Конго в течение 48 часов, по истечении которых он лишался дипломатической неприкосновенности. Аналогичную ноту получило посольство Чехословакии. По просьбе посла Яковлева войска ООН взяли посольство под охрану, но лишь до истечения срока ультиматума. За войсками ООН, окружившими здание посольства, заняли позиции мобутовские части с пулеметами[239]. 17 сентября послы СССР и Чехословакии и около 100 сотрудников посольств обеих стран вылетели из Леопольдвиля.
В Касаи тем временем верные Лумумбе войска продолжали вести наступление на позиции сторонников Чомбе и Калонжи. Лидеры сепаратистов приветствовали свержение Лумумбы, Мобуту назвал их «дружественными политиками». 18 сентября Мобуту приказал остановить наступление, Касавубу приказ утвердил. В войска были посланы агитаторы, которые обещали выплату всех долгов по жалованию после прекращения боевых действий. Хаммаршельд без промедления выделил на это 1 млн долларов, а Бельгия – 500 млн. бельгийских франков[240]. Уставшие от боев и плохого снабжения солдаты согласились. В конце сентября в оставленные армией районы вошли отряды касайских балуба под командованием бельгийских офицеров. Режим Калонжи был восстановлен.
Совет Безопасности обсуждал конголезский вопрос 9–10, 12 и 14–17 сентября. Острые дебаты разгорелись на заседании, созванном 14 сентября по требованию Советского Союза, после того как стало известно о перевороте Мобуту. В пространной речи сменивший В. В. Кузнецова на посту представителя СССР в Совете Безопасности В. А. Зорин обличал Хаммаршельда и апеллировал к чувствительным для африканцев темам: колониализм, национальный суверенитет, национально-освободительное движение. Утративший всякую объективность генсек ООН, утверждал он, открыто действует в интересах Бельгии, США и их союзников по НАТО. Отказавшись сотрудничать с правительством Лумумбы и «приняв участие в борьбе против него», командование войск ООН и Хаммаршельд «уже заняли определенную позицию в происходящем внутри Конго столкновении политических сил, причем позицию поддержки тех сил, которые, играя на руку колониальным державам, выступают против политики укрепления независимости Республики Конго, способствуют расколу национально-освободительного движения африканских народов, облегчает империалистическим державам борьбу с этим движением»[241]. В результате «Африка, весь мир видят теперь, что сейчас предпринимается попытка заменить одних колонизаторов в Конго другими – в форме коллективного колониализма стран НАТО, прикрытого голубым флагом ООН»[242].
Внесенный американским представителем проект резолюции наделял генерального секретаря полномочиями действовать в Конго без консультации с центральным правительством и призывал всех членов ООН «воздержаться от отправки в Конго военного персонала, снаряжения и оборудования в обход структур Объединенных Наций»[243]. Советский проект требовал от генсека ООН и командования войсками ООН в Конго «незамедлительно прекратить вмешательство во внутренние дела» этой страны, предлагал Хаммаршельду «отстранить нынешнее командование вооруженными силами ООН» и призывал членов организации «оказать путем добровольных взносов срочную финансовую и иную помощь Республике Конго, имея в виду, что эта помощь поступит в непосредственное распоряжение правительства Республики Конго»[244]. После того как оба эти проекта были отвергнуты, свой вариант резолюции предложили Тунис и Цейлон. В отличие от прежних заседаний СБ, на которых рассматривалась ситуация в Конго, афро-азиатский проект не носил компромиссного характера, а по сути совпадал с американским. В частности, там был пункт о невозможности предоставления Конго «никакой помощи для военных целей, иначе как в рамках мероприятий Организации Объединенных Наций»[245]. Это был вотум доверия Хаммаршельду и осуждение советской помощи правительству Лумумбы. Предложения, созвучные позиции СССР, прозвучали только от представителей Ганы, Гвинеи, Марокко и Индонезии, которые заявили, что ООН следует поддержать Лумумбу как главу единственного законного правительства Конго[246].
