Хитрость удалась, служить его отправили в Ступинский район, вначале в храм к благочинному, а затем дали настоятельство в церкви маленького поселка при птицефабрике, где местная администрация выделила семье священника однокомнатную квартирку в двухэтажном блочном бараке.
Почти все жители поселка работали на птицефабрике, которая активно испускала на всякого проезжающего вблизи нее нестерпимые миазмы.
В первое лето служения в семье отца Майкла родился первенец.
С этим поселком у отца Майкла связан один смешной случай, после которого местная шпана его сильно зауважала. Дело было так. Повадилось местное хулиганье его матушку дразнить. Когда она мимо проходит, они ее дразнят и обзывают нецензурно. Надоело это безобразие отцу Михаилу, поймал он зачинщика, местного авторитетишку, взял за грудки при всей честной компании.
А отец Михаил сильный, плечистый, вырос он в пьяном пролетарском городишке, поэтому со шпаной разговаривать умел виртуозно на понятном для них языке. Они-то думали, что попик к ним интеллигентный заехал и будет смиренно терпеть от них всякие безобразия и глазки в пол опускать.
И вот поднял он смиренно этого авторитетишку за грудки и говорит:
— Вот видишь палец? — и направляет свой указательный палец зачинщику прямо в глаз. Зачинщик весь изогнулся, побледнел, задергался. — Я тебе этим пальцем глазик-то щас выдавлю, и он вытечет, а мне за это ничего не будет, ничего.
И аккуратно поставил авторитета на землю. С этим и расстались. Говорят, что этот авторитет потом приходил прощения просить за недостойное свое поведение.
Через несколько лет отца Майкла перевели в более веселое место и дали восстанавливать очередной храм. Местная администрация опять предоставила жилье, на этот раз бывшую сельскую амбулаторию, без отопления и с прогнившими полами, да еще с бормашинами и допотопными зубоврачебными креслами впридачу. Сказали, что бормашины вскоре заберут. Как известно, дареному коню в зубы не смотрят. Батюшка амбулаторию отремонтировал, провел газ, отопление, удобства. Бормашины так никто и не забрал, стоят они у батюшки в сенях как главное украшение. Вскоре у них родился и второй сын. Отец Михаил восстанавливает храм, служит, а матушка регентует хором, бабушки же прихожанки во время службы нянчат младшего мальчика, а старший в алтаре уже прислуживает отцу.
В славном городе Ростове
Отец Александр познакомился с матушкой в Москве, у себя на приходе, в Ан-вом монастыре. Оба они из коренных московских интеллигентских семей. Матушка вообще дочь дипломата. Отец Александр до семинарии служил в армии, в войсках ГУИНа. Вернулся из армии покалеченным — горбатым, без нескольких зубов, — однажды зэки взбунтовались и учинили жестокую расправу над конвоирами. Будущий отец Александр получил перелом позвоночника.
После семинарии и рукоположения отца Александра распределили в славный город Ростов Великий, на патриаршее подворье в полуразрушенном Авраамиевом монастыре, для восстановления там духовной жизни и богослужений.
Монастырь этот имеет славную историю. В одиннадцатом веке на месте нынешнего главного Богоявленского собора стоял идол Белее — бог плодородия, мерзость языческая. Идол этот наводил ужас на всю чудскую окраину. Говорят, что ему приносили даже и человеческие жертвы. И вот в то страшное время поселился там смиренный монах по имени Авраамий и вступил в неравную борьбу с темными языческими верованиями. Но язычники только высмеивали Авраамия и новое учение не принимали. Тогда Авраамий слезно призвал на помощь Господа и святого апостола Иоанна Богослова. В ответ на молитву Апостол Иоанн явился монаху во сне и повелел ему идти в великий город Константинополь, Авраамий безропотно отправляется в далекий путь. Но не успел Божий угодник дойти до реки Икши, как сам Апостол встретил его, вручил тоненькую тросточку и повелел сокрушить ею мерзкого идола. Вернувшись в Ростов, Авраамий, подошедши к идолу, ударил по нему тросточкой, и в тот же миг могучий идол рассыпался в прах, язычники же повержены были в страх и трепет перед чудом. На месте сего великого чуда позже и был основан монастырь. Находится он и ныне на самой окраине города, и экскурсии к нему не возят.
На протяжении многих веков Ростов был еще и кафедральным городом ростовских митрополитов, но мало кто знает, что город этот имел дурную экологию. Живописное озеро Неро, на берегах которого раскинулся сей древний город, совершено гнилое, и испарения его крайне вредны для здоровья, не говоря уже о полчищах злобных комаров, которые нещадно атакуют жителей от первого тепла и до белых мух. Поэтому назначение на Ростовскую кафедру архиереи всегда воспринимали как ссылку и немилость начальства, некоторые даже всеми правдами и неправдами старались проводить в городе только зимы, когда дыхание замерзшего озера становится наименее ощутимым. Были среди архиереев в славном городе и подвижники, например святитель Дмитрий Ростовский, собравший свод житий святых, аналогов которым по сей день не существует.
Первое наше посещение отца Александра состоялось более десяти лет назад. Перед нами предстала картина: полуразрушенный монастырь, в котором монахов еще не было, а служба шла в наспех отремонтированной надвратной церкви. Ветхое, полуразвалившееся здание бывшего братского корпуса, с клопами и тараканами, населенное в то время разношерстной публикой, большинство которой к церкви отношения не имели и беспробудно пили горькую. В этом убогом здании и жила семья отца Александра. Занимали они одну комнату с печкой, с собственным отдельным входом и с удобствами на улице, ну просто номер «люкс». Матушка Ирина ждала тогда второго ребенка, а первому едва исполнился год. В хлеву они держали коз, которых матушка сама доила; выросла она в Москве и представления о домашней скотине в принципе не имела, но на удивление всем крестьянские премудрости освоила достаточно быстро. В следующий наш приезд к ним, примерно через два года, матушка ждала третьего ребенка. Из бомжацких апартаментов они перебрались в простую деревенскую избу подле монастыря, которая была куплена церковью. Этот дом они ремонтировали много лет; как настоящие москвичи, не привыкшие к деревянным сортирам во дворе, создали в нем все удобства с ванной и горячей водой. Во второй наш приезд у отца Александра в хлеву блеяли многочисленные овцы, а во дворе стояло надежное транспортное средство — настоящий сивый мерин, впряженный в телегу. На этот «мерседес» он нас погрузил и повез на экскурсию по городу.
В один из следующих наших приездов матушка ждала четвертого ребенка. Но отец Александр сильно изменился — устал или постарел, да и загрустил он сильно, не было уже былого азарта и веселости. В хлеву на этот раз уже никто не блеял, в доме появился компьютер с Интернетом, а во дворе вместо мерина стоял старый раздолбанный «Опель» неопределенного цвета. Батюшка про свое новое транспортное средство сказал загадочно:
— Цивилизация.
Правда, «Опель» этот вскоре благополучно отправился на свалку, так как оказался вконец убитым и не подлежал восстановлению.
Несколько раз отец Александр пытался вернуться в Москву, но каждый раз возникали непреодолимые препятствия. Жилья своего у них нет, а перспектива жить в одной квартире с родителями и четырьмя детьми не радовала ни родителей, ни самого отца Александра.
Вскоре и в Ростове жить им стало негде. В монастыре стала возобновляться монашеская жизнь, появилась настоятельница и монахини с послушницами. Мать-настоятельница от священноначалия потребовала себе другого священника — отец Александр ей чем-то не угодил. Да и не удивительно — зная его столько лет, можно с уверенностью сказать, что человекоугодием он заниматься не будет. А игуменьи у нас на Руси, как правило, считают себя умнее священников, несмотря на апостольское повеление женам в церкви молчать. Поэтому дом, который отец Александр с матушкой столько лет ремонтировали, буквально отстроили заново, пришлось передать вновь прибывшему священнику. А отцу Александру предложили настоятельство в полуразрушенной церкви в городе. Семья вынуждена была срочно приобрести квартиру в городе, где периодически не бывает то холодной, то горячей воды.
Миссионеры
Наверное, многие и не знают, кто такие миссионеры. Многие думают, что священники у себя в храмах только требы исполняют, службы служат, проповедуют иногда, кто может, конечно, проповедовать, а кто не может — проповедь по бумажке читает или просто молчит, да и все, пожалуй. А в наше время тоже есть миссионеры — мало, но есть, — и служение это приравнивается к равноапостольскому, да не побоимся этого слова. Ведь первыми миссионерами были сами апостолы. Миссионер — это тот, кто непрестанно обращает в свою веру неверующих и заблудших, тот, кто проповедует иноплеменникам, и тот, кто не стесняется идти к сектантам и иноверцам. Миссионеру неинтересно быть просто требоисполнителем, читать по бумажке и заниматься проблемами исключительно своего прихода. Он ищет большего, он жаждет проповедовать тем, кто не слышал проповеди.
