– Эти пещеры уходят на много миль в горы, и если вы отстанете от группы и заблудитесь…
Он позволил концу предложения повиснуть в воздухе, потом повторил то же самое на местном наречии. Николь заметила, как полная дама в страхе прижалась к своему спутнику. Гид свирепо ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом, и шагнул к левому проходу.
Вскоре Николь потеряла всякую ориентацию в пространстве. Поначалу она еще пыталась запоминать направления и повороты, но потом сбилась. Налево, налево, а потом направо. В большую пещеру с подземным ключом и соляными наростами на стенах. Из нее снова налево, а куда потом?
У Николь возникло стойкое ощущение, что они бродят по кругу, затем она решила, что они ушли далеко под гору и вряд ли найдут дорогу назад. Но один взгляд на гида, который уверенно шел впереди, немного успокаивал ее. Это всего лишь экскурсия. Причем экскурсия, специально придуманная для того, чтобы вызывать страх. Она не должна ничего бояться. Доблестные защитники этих земель, так же, как и захватчики, давно упокоились в своих могилах, а их тайные убежища превратились в местную достопримечательность.
– Пора поворачивать обратно, – сказал гид.
Николь едва сдержала вздох облегчения. Что бы она себе ни говорила, в этих пещерах она чувствовала себя очень неспокойно.
Обратная дорога ничем не отличалась от дороги туда, и Николь снова показалось, что гид, вместо того, чтобы выводить их на поверхность, уводит все дальше вглубь. От постоянного напряжения у нее заболели глаза, а от необходимости сгибаться в три погибели, переходя из пещеры в пещеру, – спина. Николь предвкушала, с каким наслаждением она усядется в теплом уютном автобусе и вытянет ноги. Желанный отдых, как ты близок и в то же время как далек…
– Николь, посмотрите, что здесь. – Гашек настойчиво потянул ее за рукав.
Девушка остановилась. Они шли последними, поэтому группа продолжала двигаться вперед, ничего не замечая.
– Мы же отстанем, – возразила девушка, но Гашек махнул рукой.
– Пустяки. Здесь до выхода рукой подать. Я узнал это место. Следующей будет пещера с ручьем.
Николь невольно прониклась его уверенностью. В самом деле, чего она испугалась? В следующий раз ей уже не представится возможность прогуляться под Карпатами…
– Что вы нашли? – спросила она заинтригованно.
Гашек поманил ее к стене. Она подошла, пригляделась и… изумленно ахнула. В скале был маленький просвет, сквозь который можно было различить пляшущие огоньки голубого пламени. Похоже было на то, что за стеной скрывалась еще одна пещера.
– Что это? – прошептала девушка.
– Волшебный огонь, – также шепотом ответил Гашек.
– Но… ведь его не существует, – неуверенно пробормотала Николь. – Это обман зрения!
– Очень реалистичный обман, – усмехнулся Гашек.
Николь снова прильнула к трещине в скале. Надо позвать остальных, мелькнула у нее мысль. Пока они не ушли слишком далеко. Такое все должны увидеть… Додумать она не успела. Удар страшной силы обрушился на голову девушки, и свет померк в ее глазах.
10
Сидя в своей машине, Джеральд наблюдал за тем, как Николь несмело идет по мощеному двору к экскурсионному автобусу. Ей явно было не по себе, и Джеральд в который раз подумал, что она совершенно не отвечает его представлению о современных девушках.
Особенно об американках. Крикливые, самоуверенные, недалекие – у потомка английских графов и венгерских воевод не было для них лестных слов. Если его кто-нибудь назвал бы женоненавистником, Джеральд не стал бы протестовать. Все в его жизни складывалось так, что интерес к женщинам, естественный для молодого мужчины, постепенно превращался в презрение.
Единственным исключением была его мать, последняя из благородного рода Секешей. Джеральд вспоминал ее нежное одухотворенное лицо и с горечью сознавал, что ему не суждено встретить такую чудесную женщину в своей жизни. Скромность и изящество перестали быть достоинствами современных девушек. Они слишком увлеклись борьбой за свои права, гонкой за наслаждениями и стремлением ни в чем не уступать мужчинам.
Джеральд был уверен, что никогда не влюбится. Ни одна из его лондонских знакомых, в том числе редкостная красавица Изабелла Фэрбэнкс, не вызвала в нем ничего, кроме легкого презрения. В крайнем случае, равнодушного снисхождения. Даже некая достопочтенная леди Беатрис Холмсвуд, с которой он обручился исключительно по настоянию отца, не пробудила в ледяном сердце Джеральда нежных чувств. Помолвка была расторгнута, когда Джеральд, к великому своему облегчению, застукал леди Беатрис в объятиях своего старшего брата Уилфрида.
Ему открыто сочувствовали, над ним втайне посмеивались. Но никто не догадывался о том, что ему нет ни малейшего дела до изменившей ему невесты. Такое развитие событий было Джеральду даже на руку – теперь он мог с чистой совестью сообщить отцу, что не в состоянии жениться на женщине, которая опозорила его. А чтобы лорду Пемброку не пришла в голову очередная нелепая идейка по поводу его семейного статуса, Джеральд решил укрыться подальше от отцовских глаз и проведать свое трансильванское наследство.
Жизнь в уединении не пугала его. Джеральд знал, что не будет скучать по светскому обществу и людям, которые называли себя его друзьями. Он мечтал спрятаться от всех там, где никто не будет досаждать ему, требовать от него невозможного, утомлять излишним вниманием. Восточная Европа представлялась ему почти что раем. Идеальным местом для человека вроде него. И до вчерашнего дня он был полностью доволен своей жизнью.
Но вчера он познакомился с Николь Аркетт, и все его размеренное существование пошло прахом. Когда Джеральд встретил ее на пустынной дороге за рулем полуразвалившегося драндулета, он подумал, что грезит наяву. Что здесь забыла эта хрупкая светловолосая девочка с темными, немного удивленными глазами, как будто она все время хочет о чем-то спросить, но никак не решается?
Но что бы она ни делала, ее появление было Джеральду на руку. Он ругал себя на чем свет стоит за то, что выехал из замка без запасной канистры бензина. И вот на тебе, ангел во плоти сошел на землю, чтобы выручить его из беды.
Правда, когда выяснилось, куда направляется это милое создание, Джеральд понял, что поторопился с выводами. Если кто и должен был кого спасать, так это он Николь, а не наоборот. Бедняжка все со страху перепутала и настаивала на том, что ей обязательно надо повернуть направо, хотя ехала в Бистрицу. Хорошо хоть, что ему удалось ее переубедить…
Джеральд недоумевал, почему он не расстался с Николь в Бистрице. Больше их ничего не связывало. Дальше о девушке вполне могли позаботиться сотрудники «Новой Трансильвании». Но что-то мешало ему попрощаться с ней. Что? Желание отплатить добром за то, что она подобрала его ночью? Или немая мольба в ее широко распахнутых темных глазищах? Забота о ее благополучии или стремление как можно лучше ее узнать? И то, и другое, и третье…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
