Оно всполохнуло сильную ярость внутри.
Дрянь, подставившая родную сестру, легко могла навредить и моему ребёнку. Мне хотелось сорваться и поехать туда. Заглянуть ей в глаза и понять, что за черти в них плещутся, а потом забрать Ксюшу к себе. Если бы она находилась рядом, у меня не оставалось бы повода для беспокойства. Я смог бы оберегать её… Но я сдержался. Возможно, им действительно следовало поговорить. Кроме того Ксюша не такая, как была моя Вера: она непременно будет спорить и доказывать, что в опеке не нуждается. На всякий случай я решил позвонить. Интонации голоса Ксении хватило бы для того, чтобы понять, в каком она состоянии, нуждается ли во мне…
— Ксюш, всё нормально? Ты уверена, что вам стоит говорить? Приехать за тобой? — начал засыпать вопросами, как только она ответила.
— Всё нормально. Приезжать за мной не нужно. Всё хорошо. Я себя нормально чувствую. Не стоит так волноваться. Витамины я выпила. Всё хорошо! — не переставала твердить она, пытаясь успокоить меня. Или себя, таким образом, готовила к предстоящему разговору с близняшкой.
— Ты уверена, что сестре не взбредёт в голову ещё какая-нибудь пакость?
— Уверена. Мы просто поговорим, а потом Лика уедет к своему мужчине. Я пойду. Ладно?
Я поджал губы. Слабо верилось в то, что всё на самом деле пройдёт нормально. Ксюша беременна, у неё наверняка скачет уровень гормонов — ведь такое случается у всех женщин в этом положении, — а разговор с сестрой вряд ли будет напоминать спокойную беседу. Можно ли, вообще, нормально общаться с предательницей? Я сам бы с удовольствием припечатал её к стене и вытряс всю дурь из её головы.
— Пожалуйста, напиши мне, когда она уедет… А лучше позвони. Договорились?
— Я позвоню… Или напишу! — ответила Ксюша и отключила телефон.
Она словно торопилась, будто бы не хотела, чтобы сестре стало известно, что она говорила со мной. Стеснялась меня? Или боялась того, что подумает о наших отношениях Лика? А были ли между нами какие-то отношения? Мы и друзьями бы вряд ли смогли стать когда-то, поскольку знакомство не удалось, как и первое впечатление… В ином случае всё могло сложиться иначе, но смысла думать об этом «ином» случае нет… Потому что я успел убедиться — время не возвращается назад.
Дурное предчувствие не отпускало меня, и я решил прислушаться к нему в этот раз. Кроме того ярость вдруг всполохнулась в венах, и мне рьяно захотелось встряхнуть эту лживую дрянь и заставить её объясниться. Пусть даст чёткий ответ: почему она так поступила со мной — и ладно бы просто со мной… Почему она подставила родную сестру? Неужели у неё нет совсем ничего святого?
Порадовавшись тому, что не стал употреблять алкоголь, я схватил ключи от машины и поспешил в прихожую. Следовало поторопиться, чтобы успеть встретиться с Ликой до того, как она уедет к своему «мужчине» или посмеет навредить моей женщине. Я опешил на несколько секунд от последней мысли, но не стал думать, почему она, вообще, возникла в голове, и поспешил к парковке.
Глава 14. Ксения
Я знала, что сестра вернётся в ближайшее время, но не ждала её именно сегодня. Кажется, что не ждала вообще после того, как она поступила. У неё не просто хватило наглости вернуться домой: она смотрела на меня так, словно не ощущала вины. Лика сильно изменилась, и я понятия не имела, как реагировать на её экстравагантный образ и возвращение. Длинные волосы теперь были обрезаны до плеч и выкрашены в яркий рыжий цвет. Сестра загорела и, кажется, сделала себе татуировку на руке, но я не стала спрашивать временная она или постоянная — это её тело и только ей решать, что с ним делать. Окинув её взглядом, я молча вошла в квартиру и сняла обувь.
— Это ты с ним так хорошо погуляла? С Барышевым? — кивнула сестра на плюшевого медведя.
Я мельком взглянула на неё и втянула больше воздуха в лёгкие. Как мне вести себя теперь? Делать вид, что ничего страшного не произошло, я не могла. В отличие от Лики. Ей удалось переступить через собственные косяки и вести себя так, словно любимая сестрёнка вернулась из отпуска и её должны принять с распростёртыми объятиями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Мы просто прошлись по магазину, — сухо ответила я, занесла медведя в комнату и усадила на кровать.
Я выпила витамины, мысленно отругав себя за то, что взяла их немытыми руками. Как-то вылетело всё из головы.
— Слушай, не усложняй всё, Ксюш! Ладно? — начала Лика, прислонившись к дверному косяку. — Мне и без того непросто было решиться прийти сюда.
Было непросто? Да это нонсенс какой-то!.. Я присела на компьютерный стул и посмотрела на сестру. Она поменялась не только внешне, но и внутренне: стала более циничной… Или изменилось моё отношение к ней? Быть может, она всегда была такой, но я просто не замечала этого, а теперь смотрела на неё как на предательницу и видела куда больше, чем раньше?
Вопросов в голове становилось всё больше, и чтобы мозг не взорвался окончательно, я должна была задать их напрямую, пусть и не рассчитывала на откровенность со стороны сестры.
— Почему? Это так просто, Лик… Скажи мне: почему ты так поступила?
Лика цокнула языком и помотала головой. Она вытянула губы уточкой и по-щенячьи посмотрела на меня, но после её поступка, вышедшего за рамки всего допустимого, такие взгляды больше не оказывали воздействия.
— Я не думала, что ты залетишь! Понимаешь? Я посмотрела твой график овуляции в телефоне… Просчитала всё. У тебя должны были быть безопасные дни… Плюс в тот же вечер я закинула тебе в чай одно чудо-средство, чтобы беременность не наступила. Я перестраховалась по всем фронтам, — принялась оправдываться сестра, повышая голос. — Деньги нужны были маме на операцию, ты же знала, что из-за быстрого помутнения стекла… стекла…
— Стекловидного тела, — помогла я ей, не чувствуя и капли жалости или сострадания.
— Да! Из-за его активного помутнения мама могла ослепнуть! Тебя бы порадовал такой исход?
Она пыталась обвинить меня? Прекрасная позиция… Выставить жертвой сестру, чтобы самой выйти сухой из воды… Я тяжело вздохнула, раздумывая над её словами. Конечно, мы бы не нашли такую крупную сумму, которую озвучил врач за платные услуги, из воздуха, а очередь на операцию дошла бы до мамы только через полгода. И то, возможно, и позже… Это довольно большой срок с прогрессией её заболевания. Никто так и не объяснил, по какой причине появилось помутнение, но исход прогнозировали плачевный. Однако Лика могла хотя бы поговорить со мной, а не подставлять под удар, каким бы не были великодушными её намерения. Я столько раз за эти дни пыталась отыскать оправдание её поступку, но не вышло. Сама бы таким образом никогда не поступила, и если уж согласилась на такие условия получения сделки, то не стала бы подставлять.
— И поэтому ты решила продать меня? — спросила я на удивление спокойным тоном.
В первые дни мне хотелось придушить сестру, повыдирать все волосы у неё на голове, а потом я остыла… И сейчас не чувствовала к ней ничего: ни ненависти, ни жалости, ни сострадания. Кажется, меня сейчас ничего не волновало. Это равнодушие?
— Я всё рассчитала! Понимаешь? С Барышевым мы заключили договор так, что в случае неудачной беременности, я ничего ему не была должна. У тебя не было овуляции в тот день! Не должна была ты забеременеть! Это всё злая шутка судьбы!
— У меня сбился цикл! — всё-таки повысила я голос. — А этот график я заполняла последний раз чёрт знает когда. Ты могла просто поговорить со мной! Мы бы что-то решили вместе! А ты попросту приняла решение за меня! Сама! Попросила помочь, а фактически накачала спермой чужого мужика, которого я знать не знаю!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
От обиды начала дрожать нижняя губа, а низ живота потянуло, и я откинулась на спинку кресла. Глаза пощипывало от наворачивающихся слёз, но я пыталась заглушить их. На душе жалобно мяукали кошки, заунывно подпевая моей собственной горечи.
Телефон у Лики начал трезвонить, и она виновато посмотрела на меня. Несколько секунд мечась в раздумьях, она пожала плечами.
