Он чуть опустил голову, будто пряча от меня свой взгляд, и улыбнулся. Я вспомнила его слова о том, что он легко найдет мне замену на ночь, и злость прилила с новой силой.
— Нет! Не смей ухмыляться, Ксавьен! Ты меня ужасно раздражаешь! Говорил, что дал мне нечто большее, чем я имела раньше?! И что же это?! Ты имел в виду себя? А что ты такое?! Разве что-то хорошее скрывается за твоей смазливой мордашкой и напускной веселостью?! Думаю, что нет.
Так зла я не была никогда. Меня всю буквально разрывало от гнева, и я хотела быстрее все это выплеснуть на демона. Я не думала о том, что говорю, слова сами собой лились из меня. И только когда он поднял голову, я осеклась.
Такого выражения на его лице я еще не видела. Оно было абсолютно бесстрастное, точно он нацепил маску. Демон посмотрел на меня очень пристально, его взгляд обжигал холодом, а голос был лишен каких-либо эмоций.
— Не ты ли мне говорила, что ненавидишь, когда кто-то приходит к поспешным выводам, до конца не разобравшись в ситуации? Не ты ли говорила, что терпеть не можешь, когда все делят на черное и белое?
Я задохнулась от злости.
— Да мы с тобой нормально и не разговаривали! Тебе я такого точно не говорила! Похоже, все твои женщины настолько слились для тебя в одно лицо, что ты уже и не помнишь, с кем и о чем беседовал! И после этого ты говоришь о том, что я делаю поспешные выводы? Да я с ними запаздываю! Могла еще и при первой встрече догадаться какой ты! Но там, благо, валерьянка спасала!
Что-то в его ладони засветилось, и он, сжав руку в кулак, чуть опустил голову.
— Да. Да, Адриан, я скоро туда подойду, — пробормотал Ксавьен. — Нет. Отправь ее ко мне в кабинет. И не забудь взять отчет у князя.
Он разжал ладонь и остался стоять, не меняя позы. Падающие на лоб волосы закрывали глаза. Мне было совершенно непонятно, о чем он сейчас думал, что чувствовал. Но вот Ксавьен вскинул голову и усмехнулся.
— Боюсь, у меня не осталось времени выслушивать о себе столь лестные слова. Закончим в другой раз, — в его речи сквозила насмешка.
— Стой! — крикнула я уже в пустоту, потому что жених, в свойственной ему манере, исчез.
В глазах защипало. Я приложила руку ко рту и всхлипнула, отходя назад и падая на кресло.
Неужели он действительно такой? Неужели он бесчувственный демон, который гонится лишь за лекарством от скуки?
Я вспомнила его взгляд, его бесстрастность, которая мелькнула лишь на мгновение, а затем снова сменилась насмешкой. Неужели внутри он так холоден? Да такой айсберг не растопит, пожалуй, и сотня горячих девиц, что уж говорить обо мне! Тем более, я не уверена, что вообще хочу иметь с этим дело.
Альди вошла в комнату, тихо закрыв за собой дверь. Никак не прокомментировав мое состояние, она села в кресло и подняла с кофейного столика журнал, который там оставила.
— Выйди, — попросила я.
— Что? — девушка посмотрела на меня.
— Выйди, я хочу побыть одна!
— Но Анна...
— Альди, выйди!
Я снова осталась в одиночестве. Перебравшись на кровать, я свернулась клубочком и прижала руки к животу.
Что за непутевая мать вам досталась? Постоянно у меня одни переживания и расстройства. Но тут не только я виновата, ваш папаша тоже молодец. Если на меня ему наплевать, то хоть бы о вас позаботился...
И так грустно стало мне от этих мыслей, что слезы сами собой полились из глаз. Я подтащила к себе подушку и, уткнувшись в нее, устроила полномасштабную истерику.
Эх, сейчас бы Таньку с валерьянкой или Наташу...
Они бы стали меня уверять, что Ксавьен — козел, который ничего не понимает. Может быть, даже сказали, что он одумается и приползет на коленях извиняться. Я бы им не поверила, но мне стало бы легче от их поддержки.
В общем, погоревав о поганой жизни в целом и о непонятном женихе в частности, я встала с кровати и, пройдя в ванную комнату, умыла лицо. Очень бы не хотелось предстать завтра перед всеми девушками с опухшими красными глазами. Да и вообще завтра экзамен, нужно было выспаться.
Уже лежа в кровати, я услышала, как внутренний голос задал мне весьма интересный вопрос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Если я так не хочу выйти замуж за Ксавьена, то почему зубрю все эти предметы, стараюсь держать лицо перед другими невестами, злюсь из-за того, что жених не навещает меня и в целом негодую из-за его распутного прошлого? Какая же причина у всех этих поступков?
Отвечать я на этот вопрос не хотела. Да и к чему лишний раз соль на рану сыпать? Лучше вообще об этом не думать!
Глава 12.
Пока многочисленные служанки крутили меня, точно куклу, одевая, прихорашивая и причесывая, я чувствовала себя совершенно разбитой. За всю ночь, казалось, я не спала ни минуты, постоянно крутилась, не в силах забыться. А кто во всем виноват?!
Вот же демон!
Надеюсь, его ночь также не была сладкой! Не мне же одной страдать!
Альди, которая, сложив руки на груди, наблюдала за процессом моего одевания, критично меня осмотрела и сказала:
— Добавьте румян на скулы. И замажьте ее круги под глазами. Она скорее на труп похожа, чем на невесту королевского отбора.
— Как скажете.
— Леди Лишхас, вы себя плохо чувствуете? Вы пьете то лекарство, что прописал вам доктор?
— Не беспокойся, Альди. Мне просто не спалось.
Девушка что-то пробормотала себе под нос. Затем она сцепила руки сзади и стала ходить по комнате туда-сюда. Я некоторое время наблюдала за ней, но потом у меня заболела голова от ее мельтешения.
— Альди, все в порядке? Ты какая-то неспокойная, — наконец не выдержала я.
— Госпожа, не будете ли вы столь любезны не разговаривать, я нечаянно могу плохо вас накрасить, а такое нельзя допустить. Госпожа должна выглядеть идеально.
Я одарила немного раздраженным взглядом служанку. Честно говоря, меня уже стало подбешивать их отношение. Все эти фразы типа: «Не будете ли вы столь великодушны повернуться?», «Не соблаговолите ли наклонить голову, чтобы я могла прокрасить ваши прекрасные ресницы?», «Не будет ли вам угодно вытянуть ногу?» раздражали невероятно.
Девушка тут же опустила взгляд.
— Простите, — пискнула она.
— Все нормально, — вздохнула я и посмотрела на Альди в ожидании ответа.
— Простите, леди Лишхас. Просто сегодня вечером у всех телохранителей будет выходной, вот я и нервничаю.
Я приподняла брови. Услышав сдержанный вздох служанки, расслабила лицо, проклиная всю эту церемонию накрашивания. И почему в этом мире модно, чтобы на лице была тонна косметики?
— Почему у всех телохранителей выходной? — не сдержала я любопытства.
— Знаете ли вы или нет, но сегодня вечером, после экзамена, объявления итогов и отдыха, оставшиеся претендентки отправятся в Афиласт на показ мод. Туда не пускают с личными телохранителями. Поскольку это суверенный город, как Ватикан, там есть свой правитель, и он лично гарантирует сохранность жизни каждого посетителя. Не зря Афиласт помимо явного титула колыбели моды носит еще и звание самого безопасного города.
Вау. Как у них тут все любопытно.
Наконец мои приготовления были завершены, и я в сопровождении Альди отправилась в столовую.
Кстати об этом. Питалась я в последнее время из ряда вон плохо. Не знаю, то ли на меня так действовала беременность, то ли стресс, вызванный беременностью и предстоящей свадьбой, но аппетита не было совершенно никакого, я с невероятным трудом пихала в себя хоть что-то и была очень рада, если организм не отторгал эту пищу. А ведь по идее это было совсем ненормально.
Стоило мне только подумать об этом, как, едва усевшись за стол и увидев перед собой легкий овощной суп-пюре, я накинулась на него и принялась уплетать с такой прытью, что, казалось, даже лакей несколько оторопел.
Заприметив вазочку с мандаринками, я решила, что овощной суп с мандаринами — вполне себе неплохая идея, а если к нему еще добавить ржаной хлеб с зернами и вон то пирожное, получится и вовсе лучшее блюдо в истории.
