Я решил во всем довериться этому храброму и прозорливому лейтенанту мушкетеров, открыв ему часть правды в отношении жандармов.
— Мой лейтенант, я не знаю, почему, но маркиз Франсуа-Мишель де Лувуа очень интересуется моей персоной?!
— Ого, да ты, граф, оказывается птица высокого полета! Маркиз де Лувуа славный военный министр и он заинтересован в сохранении незыблемости монаршей власти во Франции. Он немало повоевал за величие этого государства. Но эта его тяжба с маркизой Франсуазой де Ментенон великого старика низвела до положения маразматика у кормила власти. Сегодня военный министр во всем видит одних только врагов Франции, собирающихся подорвать устои монаршей власти. Тебе, граф, явно не повезло, что на тебя обратил внимание этот когда-то великий человек. Король пока еще считается с его мнением, пока во всем ему потакает, его поддерживает, но это положение королевского фаворита может в любую минуту измениться!
В этот момент к лейтенанту де Сен-Мар подскакал один из мушкетеров заднего дозора, чтобы громким голосом сообщить ему о том, что преследующие нас жандармы переходят на галоп, в попытке догнать наш отряд.
— Черт подери, граф, сейчас мне придется прервать нашу интересную беседу, но это произойдет не по моей вине. Эти чертовы жандармы маркиза де Лувуа желают с нами переговорить, я не вправе им отказать. Наш король сурово нас наказывает заодно то, что мы атакуем противника, не попытавшись предварительно с ним переговорить, чтобы спорное дело уладить переговорами. Так, что, граф, советую тебе держаться за нашими спинам, и слушать то, о чем я буду переговариваться с этими свинопасами. Вероятно, что жандармы хотят заполучить именно тебя, граф, но обещаю, что без боя мы не отдадим своего благодетеля, который поил и кормил нас в Руане. Мы ведь дворяне, слово чести и дворянскую дружбу чтим и уважаем, не ведем себя так, как какие-то там простолюдины!
Вскоре жандармы нагнали наш небольшой отряд, обе группы всадников выстроились в две шеренги друг напротив друга.
Тут же стало ясным, насколько много жандармов нас преследовало, их было пятьдесят — шестьдесят всадников. Это подавляющее превосходство жандармов сейчас было особенно хорошо заметно на фоне нашей малочисленности. Но должен откровенно признать, что ни один мушкетер даже глазом не моргнул, оказавшись в таком положении, никто из них не испугался такого большого количества противника. Мушкетеры застыли в седлах лошадей мраморными изваяниями. Они мужественно смотрели врагу в глаза, левой рукой перебирали поводья своих скакунов, а правой рукой были готовы в любой момент схватиться за эфес боевой шпаги. Незадолго до этой встречи в одной из бесед лейтенант де Сен-Мар специально меня предупредил о том, чтобы в случае стычки с жандармами я ни в коем случае не пользовался бы своими дорожными пистолетами. Оказывается, до сих пор во Франции существует негласный дуэльный кодекс, согласно которому дуэлянты в ходе своих дуэлей могут сражаться одним только холодным оружием, своими шпагами, но ни в коем они не могут пользоваться огнестрельным оружием.
С нашей стороны вперед выдвинулся лейтенант де Сен-Мар, к нему подскакал лейтенант армейских жандармов де Э'Спине. Они долго о чем-то переговаривались, временами над чем-то смеялись. Но ни разу ни одна из переговаривающихся сторон, я обратил на это особое внимание, ни де Сен-Мар, ни де Э'Спине не обернулись и не посмотрели в мою сторону, хотя я знал о том, что речь в тот момент шла о моей персоне. Проговорив так минут десять, лейтенант мушкетер и лейтенант жандарм разъехались, каждый из них вернулся к своему отряду. Лейтенант де Сен-Мар тут же подскакал ко мне и громко, чтобы слышали его товарищи мушкетеры, произнес:
— Граф Орлофф, ты прямо-таки заноза в заднем проходе нашей Франции! Военный министр Франсуа-Мишель Летелье маркиз де Лувуа граф де Тоннер издал секретный циркуляр, в котором прямо не называется твоего имени, но в котором ясно говорится о срочном задержании и помещении в тюрьму некого русского, шпиона московского короля Петра. Этот шпион негласно пробрался во Францию, сегодня он ведет активную подрывную работу по низвеличеванию французского государства и его монарха. С жандармским лейтенантом мы договорились о том, что такого человека среди королевских мушкетеров нет, и не может быть. В этой связи, лейтенант де Э'Спине считает, что он проверил нашу группу и русского шпиона в ней не обнаружил. Поэтому у него есть все основания для того, чтобы вернуться обратно в Руан.
Я поблагодарил лейтенанта де Сен-Мар за информацию, сказав, что ужин в Обержанвиле за мой счет. В этот момент полуэскадрон жандармов по команде лейтенанта де Э'Спине снова выстроился в колонну, которая развернулась и неторопливой рысью попылила обратно в Руан. Мне было трудно в такое поверить, но даже среди жандармов могут встречаются и честные люди, способные держать свое слово.
Лейтенант де Сен-Мар кивнул головой своим дозорным мушкетерам. Затем он поднял кверху свою правую руку, всадники подтянулись в седлах и натянули поводья своих лошадей. Я повторил все то, что делали мушкетеры, на секунду почувствовав, что снова вернулся в боевой строй своих лейб-гвардейцев. На сердце потеплело, на глаза навернулись слезы от такого мимолетного, но столь дорогого мне воспоминания о недавнем прошлом. В лейб-гвардии государя Петра Алексеевича я прослужил всего около года. Совсем молодым парнем я пришел в лейб-гвардию, принимал участие в полтавском сражении, в котором два раза водил эскадрон лейб-гвардии в атаку, после того, как шведы убили командира нашего эскадрона капитана лейб-гвардии, князя Протасова. За храбрость, проявленную на поле боя, я получил повышение сразу же через два офицерских чина, стал лейб-гвардии Преображенского полка!
Когда лейтенант де Сен-Мар опустил свою правую руку, то мы шенкелями тронули с места своих лошадей, чтобы продолжить свой путь в Париж. На этот раз я скакал в центре группы мушкетеров, был без ума счастлив от одного того, что нашел себе новых товарищей и друзей, с которыми хоть сейчас можно было бы пойти в бой против любого неприятеля. Но встреча с жандармами все-таки оставила неприятный осадок в наших сердцах! Мушкетеры замкнулись в себе, каждый из них погрузился в свои собственные размышления. Слышался только топот копыт, позвякивание металлических частей упряжи мушкетерских лошадей и их дыхание. Я же душой и телом наслаждался тем, что нахожусь среди мушкетеров, которые были готовы за меня постоять, да и всем этим процессом не очень быстрой скачки.
Вдали показались шпили какого-то древнего замка и церкви. Вероятно, это был Обержанвиль!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
