чувствовала себя зверем в клетке. Сорвав с себя полотенце, я с остервенением запустила им в кровать, промахнулась и мокрый комок, пролетев над подушкой, угодил в кувшин, стоявший на прикроватном столике. Звон разбитого стекла ещё больше разозлил меня. Быстро накинув на ещё мокрое тело новое голубое платье, заботливо оставленное на кровати кем-то неизвестным, я подошла к разбитому кувшину, стала собирать осколки. Один из них впился мне в ладонь, стекло было тонким, а неровные края осколка – очень острыми. От боли я озверела окончательно, по-другому сказать невозможно – неистовая злоба проснулась в самом сердце. Чертов белый город! Я пнула тумбочку, смахнула с неё блюдо с фруктами, и они яркими прыгающими точками разбежались по комнате. Торжество цвета, торжество жизни. Победа над блеклым белым миром, торжество эмоций!
Из ладони лилась кровь, я пыталась замотать её полотенцем, но ничего не выходило. Мне вдруг стало ужасно обидно, снова, в который раз за эти пару дней. Я ведь просто обычный человек, мне не под силу справиться с такими событиями. Как только я начинаю верить в эту реальность, то схожу с ума. Меня будто стало две – одна спокойная, тихая девушка, проживающая простую жизнь, незаметная и оттого счастливая. А другая – гордая, свободолюбивая, неуравновешенная, прямолинейная натура. Мне никак не удавалось привести себя в равновесие. Я смотрела на капли крови на полу, яркие, растекающиеся как яд по белым венам. Мой взгляд зацепился за ещё одно цветное пятно в комнате – букет голубых незабудок, неизменно стоящий на круглом столике в низкой вазочке. Я ненавидела эти цветы, это напоминание о том, какой огромный и разноцветный мир, о том, какой он красивый и свободный. Этим цветам всё равно, что происходит вокруг. Они просто растут. Красивые. Яркие. Синие. Как синие мундиры.
Я подошла к столу, рывком схватила вазу и зашвырнула её в стену. Белыми осколками рассыпалась она по полу и сверху, как опавшие осенние листья, легли незабудки. Дверь неожиданно распахнулась, на пороге стоял Рей. Всё тот же длинный вязаный кардиган распахнут, кипенно-белая рубашка застегнута на все пуговицы, волосы собраны в хвост, черные глаза смотрят на меня. Он сделал шаг вперед и прикрыл дверь, под его ботинками хрустнули осколки и смялись цветы.
– Что здесь случилось? – ровный спокойный голос. Он когда-нибудь вообще проявляет эмоции, как можно задавать абсолютно любые вопросы с такой интонацией, будто спрашиваешь о том, какая сегодня погода?
– Не ваше дело! Почему вы вообще здесь?
– Уходить ещё рано, у меня есть пять минут до выхода. Но это не важно. Что с вами? – он смотрел на меня, испытывал своим взглядом. В его черных глазах не было видно зрачков, теперь я убедилась в этом окончательно. Ужас, холодный ужас бездны я видела в них. Больше нескольких секунд выдержать невозможно. Тут он увидел мои волосы и подошёл ближе, – Рина, что с вашими волосами? Всего час назад всё было хорошо.
– Ничего не было хорошо! Вы держите меня тут как животное в зоопарке, вы не говорите, когда я вернусь домой. Моя надежда – только слова Франца о том, что через неделю или две после первого перемещения возможно следующее. И больше ничего! Вы мне подарили эти платья, чтобы я могла выходить на улицу спокойно, но я не хочу туда идти! Там пусто, там нет никакой жизни. Мне больно слышать пение детей за стенами, жутко оставаться в этом доме наедине с противной старухой, которая говорит непонятные вещи. Я просто хочу домой! – мой голос сорвался на крик, рука уже онемела от кровотечения и пока мы с Реем стояли друг напротив друга, на полу образовалась небольшая красная лужица.
– У вас кровь. Дайте посмотреть, – Рей шагнул в мою сторону, приблизившись ещё немного.
– Не подходите! Кто знает, друг вы мне или враг, – я выставила вперед здоровую руку, предостерегая его. Но это было ошибкой. Рей схватил меня за запястье, выкрутил руку за спину и крепко обхватил. Я отчаянно сопротивлялась, стараясь вложить все силы в свои движения, чтобы вырваться, – отпустите!
– Прекратите истерику и сопротивление, вашу рану надо осмотреть. Да и комнату стоит привести в порядок, – я слышала его тяжелое дыхание, чувствовала мертвую хватку сильных рук и поняла, что долго не смогу сопротивляться. Он сильнее меня в несколько раз, тем более, наверняка знает разные боевые приемы. Но сдаваться не позволяла гордость. Вывернув голову в бок, я попыталась укусить его за плечо. Со стороны это, наверняка, выглядело глупо и смешно, но я уже не помнила себя от злости. И тут вся комната перевернулась в моих глазах – Рей поднял меня, донес до кровати и практически швырнул на неё, всё так же закрутив руки за спину. – Если вы сейчас же не прекратите это безумие, я буду вынужден связать вас.
– Оставьте меня в покое, – я рыдала в подушку, задыхаясь и захлебываясь злостью, стыдом и обидой.
– Чтобы вы разрушили мой дом? – за окном раздался протяжный гудок, и послышались голоса, стук дверей. – Вот видите, все отправляются на фронт, а я воюю тут с вами, вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности и обеспечивать быструю и безоговорочную победу. Я сейчас отпущу вас и осмотрю рану, – с этими словами он ослабил захват, подождал немного – я не сопротивлялась больше, смысла и сил не было.
– Где-то здесь валяется полотенце, можете воспользоваться им, – я всё ещё не поднимала головы.
– Боюсь, оно нам ничем не поможет. Если только использовать его как половую тряпку. Как вы умудрились так сильно рассечь ладонь? – он чем-то крепко замотал мою руку. – Рану надо промыть и обработать, кровь практически не останавливается. Если вы спокойно дождетесь меня здесь, я принесу всё необходимое.
Я махнула рукой в ответ, потому что стыдилась поднять лицо от подушки. Рей подождал ещё немного, а потом я услышала его ровные четкие шаги, вот у двери он снова хрустнул осколками и вышел. Пока его не было, я села и посмотрела на ладонь, она перевязана носовым платком в месте раны, крепко и умело. Но это не сильно помогало, сквозь белую ткань проступало красное пятно, росло и росло. Я огляделась вокруг. В комнате царил бардак: осколки около двери и кровати, рассыпанные цветы, фрукты, валяющиеся хаотично на полу, капли крови. От обилия цвета рябило в глазах. Зачем я сделала всё это? Выплеснула всю злость, всё напряжение последних дней. Ужас, который копился у меня внутри, вырвался наружу. Свободной рукой я провела по своим волосам, они были
