Сначала насчитывалось восемь разведчиков. 29 сентября 1944 года они были заброшены в леса Словакии, в район города Мартин.
Напутствуя их перед вылетом, представитель Центра говорил:
— В Словакии сложная обстановка. Народное восстание разгорается. Но есть люди, которые хотят его задушить; они больше боятся своего народа, чем Гитлера.
Восстание уже идет, но тормозов на его пути много. Ваша задача: активизировать вооруженную борьбу против фашистов как немецких, так и местных, помочь словакам и чехам вести политическую работу в массах. Все это, конечно, в сотрудничестве с подпольными организациями Компартии Словакии и национальными комитетами. Есть у них такие организации, по-нашему — Советы...
Генерал долго рассказывал об обстановке, сложившейся по ту сторону Карпат.
... Леса Словакии, страны, взявшей оружие в руки, страны, не желающей жить на коленях. В отряде майора Величко, который принял десантников, группе разведчика Морского представили двадцать словацких студентов. Они хотели громить врага с «Ракетой». И первый удар «Ракеты» — по щупальцам завода-спрута — эхом отдался в окрестностях, вызвал к борьбе новые волны народного гнева.
НУЛЬ ПРОТИВ СТА
«Ракета» быстро росла. Вскоре в ней уже было несколько сотен партизан — словаков, русских, украинцев, чехов. Чекисты-десантники составили ядро отряда. Начальником штаба был майор Константин Бобров, начальником особого отдела — Александр Олевский, комиссаром — Григорий Ильин. Радисты Андрей Ковалюк и Василий Кушнерчук поддерживали постоянную связь с Центром. Николай Светлов и Василий Хомутовский возглавили крупные подразделения.
В один из дней, когда на востоке, за несколько сотен километров от Зазривы, советские и чешские воины вели битву за Дуклинский перевал, появилась необходимость срочно уточнить силы 4-й немецкой горнострелковой дивизии СС, которая следовала через партизанские районы на фронт. Времени в обрез. Морской вызвал начальника штаба.
— Ну, что скажешь? Ответ нужен срочно. В нашем распоряжении двое суток.
Бобров пожал плечами.
— Поехали!
Так началась эта дерзкая операция, участники которой так оценивали свои шансы: нуль против ста. Морской любил говорить:
— В нашем деле не бывает без риска. Но десять шансов на то, чтобы выжить и перехитрить врага, должны быть в самой рискованной операции.
Здесь же — и Морской и Бобров отлично понимали — не было и этих десяти шансов.
«Татра» с немецким номером по крутогорью, по партизанским дорогам за несколько часов донесла их от Зазривы до Сучан. При выезде из села «татру» остановила партизанская застава:
— Дальше немцы! — сказал молоденький словак, дулом автомата указывая в сторону врага.
— Их-то и надо нам, ребята! — без улыбки сказал Морской.
Словак-шофер решительно повел «татру» дальше. Они ехали по ничейной полосе. Морской и Бобров сбросили свои кители с погонами, остались в немецких белых рубашках, на которых красовались немецкие же подтяжки. Морской, сидевший рядом с шофером, оглянулся. Взгляды его и начштаба сошлись на сетке, укрепленной под верхом машины. В ней лежало полтора десятка немецких гранат. Это все. И для врага, и для себя.
А день выдался на редкость солнечный. Даже думать о неудаче, о смерти не хотелось. Да и думать было некогда.
Заметив у села Прьекопа приближающуюся немецкую колонну — шел пехотный полк СС, — Морской по-хозяйски откинулся на спинку сиденья и небрежным взмахом руки, скривив гримасу усталости и презрения, приказал уступить машине дорогу.
Расчет и риск сработали безошибочно: колонна посторонилась, пропуская «татру». Бобров лихорадочно работал на заднем сиденье: бисерным почерком в блокноте ложились точнейшие сведения о количестве проходящих солдат, об их вооружении.
Всю дивизию проехали так Морской и Бобров, и только когда увидели гитлеровских солдат, лежавших возле дороги, в кюветах, поняли: это передовая.
Морской резко повернулся, схватил гранаты.
— Давай! — крикнул он Боброву. — Я вправо, ты влево!..
И на залегших солдат из «татры» с немецким номером полетели гранаты. Когда немцы опомнились, машина уже мчалась к железнодорожному переезду. Еще! Еще минута! Но постовой солдат опускает шлагбаум. Как быстро идет вниз это бревно!
Шофер выжимает из машины все, что можно. Морской и Бобров из пистолетов стреляют в постового. Сюда же, вдогонку машине, летят пули немцев. Как обычно, они стреляют разрывными.
Чьи-то пули настигают солдата. Он падает у шлагбаума, не успев его опустить до конца. Машина проходит под планкой, чуть-чуть задев ее правой стороной.
Ну, еще, еще немного!
Гитлеровцы пускают в ход гранаты. Удар! На полной скорости у машины отлетает правое колесо. Еще несколько мгновений машина мчится по полю, потом заваливается набок. Подхватив кители, Морской и Бобров ползком, под перекрестным огнем — теперь по ним уже стреляют и партизаны — приближаются к их порядкам. Лежа в картофеле, натянули кители. Морской встает и громовым голосом кричит:
— Свои! Прекратить огонь!
Огонь стихает. Но когда Морской и Бобров опускаются в окопы, их арестовывают.
— Я подполковник Морской! Это мой начштаба. Мы были в разведке.
Смеются.
— Рассказывай сказки! Морской не такой дурак, чтобы лезть в пекло среди ясного дня.
— Ведите к начальству!..
«Шпионов» ведут к командиру. Распахивают двери домика. Сопровождающий только открыл рот:
— Товарищ майор, разрешите...
Командир поднимает глаза и шагает из-за стола навстречу:
— Миша! Какими судьбами?
Это был опять майор Величко! Тот самый, что принимал группу Морского на словацкой земле.
Через несколько часов радиограмма с данными разведки ушла в Центр...
И только глубокой ночью, неожиданно проснувшись, Морской почувствовал озноб. Перед глазами всплывали эпизоды дня. И сердце бешено колотилось.
Да, нет людей без страха. Есть люди, умеющие преодолеть страх, победить его.
«НЕВИДИМКИ»
Через один полицейский участок, тесно связанный с партизанами, поступило донесение: у группы офицеров «глинковской гарды» (так называли армию словацкого марионеточного государства, верой и правдой служившего Гитлеру) возникла мысль о переходе на сторону партизан.
Версия вполне правдоподобная. В словацком восстании участвовало много солдат из тисовской армии[20]. Поэтому никто не удивился тому, что представители частей, расквартированных в городе Ружомбероке, решили вступить в переговоры с партизанами о переходе на сторону народа.
В неизменной «татре», только форма майора «глинковской гарды» (черная шинель, один погон), Морской отправляется в Ружомберок. Его сопровождает Александр Олевский, он в форме капитана «глинковской гарды». С ними переводчик в чине подпоручика и шофер.
