Замечу, что в Израиле мало разводов. Вы помните, что я приехала в Израиль со старшей дочкой к родителям, разведясь с первым мужем, который остался в Москве. Пока я не вышла замуж в Израиле второй раз, моя старшая дочь была единственным ребенком в классе из неполной семьи. Училась она до восьмого класса в Метуле, где в те годы практически не было русских; там традиционно живут коренные израильтяне, предки которых приехали из Европы, Польши, Литвы, Англии и Америки. Благодаря прекрасной учительнице английского языка, американке по имени Ривка, у дочки уже в детстве был совершенно свободный английский. Ривка придумывала много нового и неожиданного, чтобы вложить детям в голову свой предмет.
Когда мы приехали в Канаду, дочь была в одиннадцатом классе, при оформлении в школу ее попросили сдать экзамен, и результат удивил всех: по математике и английскому ее взяли в двенадцатый класс, а по остальным – в одиннадцатый. Это среди англоязычных детей, которые родились в Канаде и дома говорили только по-английски. Выходит, что они знали английский хуже, чем мой ребенок, проучившийся десять лет в израильской школе. Тут-то мы и вспомнили добрым словом требовательную математичку Хану и изобретательную Ривку. Канадская школа показалась дочери абсолютнейшим санаторием, единственное, что пришлось наверстывать, – литературу. Имеется в виду английская и американская литература, современная и классическая. Здесь пригодилась родная мама, которой было очень интересно писать сочинения по Шекспиру.
Языкознание
«Иврит – русит – англит – аравит» (иврит – русский – английский – арабский) – основные языки, которые в ходу в Израиле. Арабский тоже учат в школе год-два, при желании ученика – более серьезно и по времени дольше. На территории Израиля живет больше миллиона арабов, так что язык бывает нужен. Моя ближайшая подруга много лет преподавала английский в городке, где живут друзы. Будучи очень умной, Лариса выучила там арабский и объяснения вела уже на этом языке, выписывая на доске кренделя арабской вязи. Работала она там долго, лет семь, на радость ученикам, их родителям и Министерству образования Израиля, вернее его Северному отделению, которое радовалось, что должность учителя английского языка занята прочно и текучки кадров в том друзском городке нет. Лариса привыкла к их еде, распорядку жизни, традициям, и сейчас вспоминает этот период как один из самых счастливых в своей жизни.
Второй язык – английский, его в разной степени знают почти все израильтяне. Учат английскому по-другому, не так, как учили в Советской России, где делался упор на грамматику и совершенно не развивалась разговорная речь. В результате человек знал много английских слов, писал сочинения, сдавал экзамены, но не мог спросить у англичанина или американца: «Как пройти в библиотеку?» Здесь все наоборот: сначала учат говорить и понимать, а потом писать и разбираться в тонкостях употребления времен глаголов и пассивного залога. Многие неплохо говорят на французском, это прежде всего евреи из Марокко и других жарких стран, которые когда-то были колониями Франции. Ну а по-русски, как вы уже знаете, говорят почти два миллиона наших людей. Шапками закидаем.
Молодежь
Открыты, общительны, доброжелательны старшеклассники и студенты первых курсов. Как правило, говорят по-английски неплохо, среди них в каждой компании, в каждом классе и группе, безусловно, большой процент русскоговорящих. Они часто переходят на русский или английский, в зависимости от того, кого они в вас «заподозрили». У парней, как правило, сандалии на босу ногу, шорты и футболка, у религиозных на голове микроскопическая кипа – это такая шапочка в форме перевернутого блюдца, символизирующая идею типа: «Здесь, Господи, мой предел, до этой кипы я делаю все, что в моих силах, а дальше – твоя воля», у светских – ничего, хоть и жарко и волосы у большинства черные. Молодые израильтяне не злобны, доброжелательны и выглядят очень самодостаточно.
Многие из них в военной форме, с автоматом на плече в магазине, в автобусе, просто на улице, но это не вызывает у вас раздражения или страха, наоборот, вселяет уверенность в защищенности и порядке. Ночью в переулке или в пустынном месте встретите стайку парней – можете не волноваться, ничего с вами не произойдет, скорее всего, они вас даже не заметят, а может, пошутят или поздороваются.
Другое дело – работающие пацаны, у них шапочка от солнца козырьком назад и джинсы, сползшие разве что не до колена. Это демонстративно должно говорить: «Не подходи, не мешай, не видишь, как тяжело я тружусь, к тому же при такой жаре». Может быть, это мода такая, а может – естественная вентиляция.
Конечно, они отличаются от молодежи других стран. Они в подавляющей массе проходят армию, они говорят, пишут и, естественно, читают на иврите – это их родной язык. Они с детства приближены к богу, читают Библию (Тору) про то, как «вначале было Слово», и молятся на иврите. Даже если семья совершенно светская, где всего лишь уважают традиции, чтут праздники и соблюдают субботу – а это в Израиле делают все, – воспитание все равно формирует человека. Бесконечное чтение и обсуждение религиозных писаний, исторических событий, которые тесно переплетены с религией и легендами, создают особый израильский склад ума, аналитический и изобретательный.
Если учесть, что Израиль занимает первое место в мире по компьютеризации на душу населения, неудивительно, что молодежь свободно плавает в компьютерных науках и электронике. И частично, может быть, это одна из причин хорошего английского, хотя я упоминала, что здесь учат английскому по-другому, не так, как мы привыкли: сначала говорить и понимать, а уже потом читать и писать.
Что вам сказать о девочках или девушках? За исключением религиозных семей, распространен институт «бойфрендов – герлфрендов», то есть, попросту говоря, пары нередко живут в гражданском браке, а потом или женятся, или расходятся, хотя всё это и не так разнузданно, как, скажем, в Европе или Штатах. Красавиц много… загорелых, фигуристых, тонких, но иногда и полноватых, но все равно фигуристых. Много волос, ну просто чудовищно много, в основном черных, но попадаются и библейски рыжие, почти всегда кудрявые, буквально шапкой на голове. Молодые девушки-«солдатки» в большинстве своем стройные, опровергающие этот стереотип о какой-то специфической еврейской фигуре.
Разумеется, попадаются и прелестные блондинки. Чего же вы хотите, если почти два миллиона выходцев из России живет в Израиле? Модницы встречаются в районах центра, например, Тель-Авива. Бывает, что вдруг где-нибудь на вечернем рауте вы можете не узнать дневных простушек, преобразившихся в очаровательных светских красавиц.
Есть в Израиле одна местная особенность. Вы едете себе на машине по вечернему городу, вдруг движение перегораживает шлагбаум, и вы должны открыть окна машины и улыбаться наружу, поскольку вы проходите, точнее, проезжаете «фейс-контроль», то есть проверку, не террорист ли вы. Вам с улицы улыбается строгая милая девушка, и только когда вы проезжаете мимо после ее кивка, видите, что у нее на бедре пистолет в кобуре, а за шлагбаумом стоят ребятки с автоматами. У входа в магазин стоит человек и проверяет сумки на случай, чтобы кто-то оружие не пронес… да и вообще. Да… рая на земле, похоже, не предвидится, а покой и свобода – это то, что нужно постоянно и напряженно защищать.
Молодежь темпераментна, всё-таки Восток, но не агрессивна, несмотря на жару и далеко не простые условия существования, а может, именно потому, что знают цену миру, свободе и радости жить здесь и сейчас.
Первый год в Израиле, Тель-Хай колледж
Я знала, что в десяти минутах езды на север от Кирьят-Шмоны есть Тель-Хай колледж. Через неделю после приезда я решила устроиться на работу и пошла в Тель-Хай, расположенный на горе среди пушистых сосен в невысоких учебных корпусах, которые лесенками бегут в гору выше и выше в зелени фруктовых деревьев и вьюнов, струящихся по стенам. Спросила по-английски, где директор, и пошла прямо к нему в кабинет, улыбнувшись секретаршам и другим женщинам – офисным работникам, которые на меня не обратили внимания. Мужчина лет пятидесяти глянул на меня с интересом и спросил, по какому делу я к нему пришла. Я сказала, что могу преподавать английский, лучше всего русскоязычным, поскольку у меня такое образование, и вообще все, что касается английского, могу объяснить, вдолбить и вообще… Он меня слушал, задавал вопросы и выдал заключение: «Иди домой, сиди круглосуточно и учи иврит. Стыдно! Поздороваться не умеешь, что такое «мехляля» (колледж), не знаешь, что такое «мехина» (подготовительное отделение), не понимаешь, а намереваешься быть преподавателем колледжа в Израиле! Ступай, а резюме оставь, мы с тобой свяжемся, когда решим, что это нужно». Я, устыдившись, оставила ему резюме и пошла домой в полной уверенности, что если меня когда-нибудь и позовут, то только для того, чтобы выдать еще одно «хохаха» (доказательство), что я наглая нахалка, простите за тавтологию. Ровно через полгода мне позвонили из колледжа и пригласили прийти на собеседование. Меня взяли на работу как преподавателя английской грамматики и разговорных конструкций в группе русскоговорящих ученых, а для натаскивания «докторов наук с кандидатами» по части устной речи для них взяли англичанку и американку. Так мы втроем в этом проекте и работали полтора года, о чем воспоминания остались самые лучшие, как и о моем непосредственном начальнике – израильтянине по имени Шауль Вебер и его милейшей секретарше Лиле. За мной приезжала машина, везла на работу, доставляла обратно домой. Если по дороге на работу с человеком что-то случится нехорошее, то фирма, где он работает, потом с ним всю жизнь не расплатится по законам страны, поэтому они меня и возили (себе дешевле). Вот так чудесно сложились первые полтора года моей жизни в Израиле. Тогда я еще не знала, что настанет день, когда мне скажут: «Елена, проект закончен. Спонсор ученых больше не хочет платить за их обучение английскому языку, ты свободна». Я не предполагала, что через полгода, отчаявшись найти работу по специальности, окажусь работником «Керен Каемет Ле Исраэль» – Службы леса Израиля и меня будет занимать с утра только одна мысль: нужно отхватить хорошую пилу. Так пройдет еще год и четыре месяца. Расскажу позже.
