трудом повернул голову, чтобы посмотреть на нависшее над ним существо.
— Брехло… — опустошённо пробормотал надзиратель. — И ты?
Неужели даже такое нелепое создание, как эльфийский выродок, сумело пережить эту ночку, а крепкие мужики-надзиратели пали? Что за ирония?!
— Меня зовут Брехлисиус! — гордо заявил охрипшим голосом эльф.
Затем презираемый всеми в лагере «правдоруб» наклонился и стал неуклюже не столько резать, сколько буквально пилить старшему надзирателю ножом горло.
Проклятье! Нормально подохнуть и то не дадут! Какой бесславный мучительный конец такого важного гнома… Во имя товарища Торина, ну за что?!
Глава 12. Команда мечты
В революцию массы входят не с готовым планом общественного переустройства, а с острым чувством невозможности терпеть старое.
Лев Давидович Троцкий
— Ну кто так знамя передаёт? Ты же его проткнёшь, а не передашь эстафету!
Вразносор с важным видом раздавал указания тренирующимся оркам на стадионе. Старпёр оказался полностью прав: в привычном для зеленокожих товарищей хаосе, кто первым начал командовать, тот и тренер.
Понимая, что не сможет объять необъятное, Вразносор с другими мятежными орками избрал в качестве приложения сил игру под названием трудознамя. Её суть заключалась в том, чтобы завладеть знаменем, пронести его на другой конец поля и водрузить на постамент — вся сложность заключалась в команде противника, которая пыталась проделать то же самое с тем же знаменем. Пятнадцать игроков с каждой стороны были ограничены минимальным количеством правил, суть которых сводилась лишь в основном к «не убей». Разрешалось использовать любые доспехи, проводить силовые приёмы, использовать хитрости — этот вид «спорта» отличался особой жестокостью и вместе с тем зрелищностью. Конечно, орки не могли не выбрать именно такой вид состязаний.
Увы, работать пришлось с тем ещё сбродом — руководители Орочьей Народной Республики словно специально отобрали со всех Бескрайних степей для участия в Межрасовых играх конченых идиотов. Орки не то что не могли согласовать свои действия, они даже до невозможности примитивные правила забывали. Тренировка из раза в раз заканчивалась массовой дракой, в то время как бесхозное знамя валялось где-нибудь в стороне.
Пара мятежников, которых Вразносору удалось внедрить в число участников состязания, не исправляли общую ситуацию, но лишь подчёркивали её безнадёжность. Пропихивать же большее количество проверенных орков было небезопасно, лихнисты могли заподозрить неладное.
Стерва дала ясно понять, что её совершенно не волнует победа или поражение в Межрасовых играх, главное — не выдать подпольную организацию раньше времени. Основная часть мятежников могла играть лишь роль активных болельщиков: орать кричалки, подначивать толпу, провоцировать драки, косвенно способствуя таким образом беспорядкам. Успех же самих состязаний ложился почти исключительно на плечи Вразносора, которому было «больше всех надо». Не можешь усидеть спокойно на месте — мучайся теперь с такими же идиотами. Вот она справедливость…
— Беги, Бугайлов, беги! — закричал Вразносор самому тупому, но при этом и самому здоровенному орку, которому партнёр по команде передал-таки трудознамя.
Бугайлов удивлённо уставился на предмет в руке, словно видел знамя первый раз в жизни. Не найдя ответа, что это за фигня и что с ней теперь делать, здоровяк перевёл взгляд на надрывающегося от воплей Вразносора:
— Да беги же ты, твою мать!
Расталкивая соперников, будто те были не мужики, а детишки, Бугайлов наконец побежал…
Прямо к Вразносору. С невероятно довольным видом огромный орк вручил ему трудознамя.
— Дебил! Мне-то зачем сдалось это знамя?! Я тренер! Тренер, а не игровая цель, понимаешь? Вон, туда его нести надо, в другой конец поля!
Вразносор не без труда развернул глупого орка, указав ему пальцем, куда следует отнести проклятое трудознамя.
Бугайлов, кажется, понял. С обиженным видом он неспешно пошёл к новой цели, искренне недоумевая к чему столько шума. Он же с лучшими намерениями тренеру знамя принёс…
Юркий орк из условной команды соперников прошмыгнул перед самым носом Бугайлова, выбив у того из рук древко. От столь вопиющей наглости глаза тупого детины стали наливаться кровью, но было уже слишком поздно. Проныра быстро удалялся по краю поля, в то время как остальные участники тренировочного матча были заняты варг знает чем. Стратегическая расстановка игроков в начале игры, очерчивание зоны ответственности и прочие премудрости рассыпались всегда через пару минут после старта. Шустрый орк спокойно пробежал через всё поле, водрузив на постамент флаг.
Вразносор присудил три очка достигшей цели команде, но всем было плевать. Бугайлов с перекошенной мордой устремился за ловким орком, десяток «спортсменов» мутузили друг друга в центре поля, остальные тупо стояли на месте, ожидая личных указаний от тренера по поводу каждого действия. Команда мечты, что сказать!
Несчастный тренер задумался. Требовалось срочно что-то менять, в нынешнем виде им даже эльфиек с островов не обыграть. Осведомители докладывали Вразносору о состоянии других сборных, он понимал, что зеленокожие — аутсайдеры. Как бы ни ненавидел орк лихнистскую дисциплину, Вразносор вынужден был признать, что полное отсутствие оной так же плохо, как её перебор.
— Чтобы победить, мы не должны проиграть! — изрёк он типичную орочью мудрость. — Все построились! В ряд выстроились, я сказал! Быстро! Бугайлов, тебя это тоже касается! Оставь Шилозада в покое! Он молодец, единственный кто за знаменем бегает, а не хернёй занимается. Итак, трудознамя — игра коллективная, а значит, следует действовать сообща… Бугайлов, мать твою! Отцепись ты от Шила!
* * *
Афелису не без труда удалось собрать в одном месте разбрёдшихся по лагерю каторжан. Многие уже оценили домики погибших в бою с Роком и мамонтом надзирателей, а потому не очень-то горели желанием вновь выстраиваться под открытым небом перед кем бы то ни было. Пусть даже этому кому-то они во многом были обязаны своей свободой и жизнью.
Однако все понимали, что приобретённые блага временны, а расплата за мятеж неизбежна и окончательна. Мы этого не просили, как бы говорили угрюмые взгляды собравшихся, значит, мы ничего тебе не должны. Дай насладиться едой и теплом перед смертью, оставь нас в покое!
Афелис не винил несчастных, забитых товарищей. Он прекрасно понимал, что не каждый готов платить за свободу. Даже до предела убогое, но ставшее привычным существование для большинства всегда будет предпочтительней риска. Ведь если ничего не предпринимать и не делать, то хуже точно не станет, разве не так?
Ирония
