Сейчас самое время посмотреть.
Самое время посмотреть, какие мне выпали карты. Я была готова как никогда, я решилась. Когда я полезла в карман за тест-палочкой, я почувствовала, как меня накрывает еще одна волна тошноты ,и задумалась, что еще я могла из себя извергнуть.
Видимо, в моем животе не были рады даже воде, потому что я упала на колени, склонившись над скалами, и снова испытала все «прелести» рвотных позывов, пока эта чудесная, освежающая вода искала выход наружу.
♥
Все это время я оставался в тени. Я дал ей пространство, о котором она меня просила, и с уважением отнесся к ее желаниям.
До тех пор, пока ее снова не стошнило.
Я не мог позволить ей страдать в одиночку. Не моей девочке. Не тогда, когда ей нужна помощь и сострадание от того, кто ее любил. Мне было тяжело наблюдать за тем как она сидит под статуей сирены, а затем слушать, как она надрывно рыдает. Впрочем, у меня не было другого выбора. Я не позволю ей слоняться в одиночку по улицам, где она подвергалась опасности. Подобное просто не приемлемо. Я убедился, что на ее мобильном телефоне был активирован GPS после того утра, когда она пошла за кофе и встретила на улице Лэнгли. Гаденыш. С тех пор как ее мобильный был при ней и включен, я мог отследить почти весь путь ее передвижений. Меня удивила остановка в кафе «Морская птица». Мне было любопытно, почему она это сделала. В остановке у статуи было куда больше смысла. Здесь было очень спокойно. Я мог сразу понять, почему она вернулась сюда, чтобы побыть одной.
— Я с тобой, — произнес я, когда коснулся ее спины и собрал ее волосы – снова – больше раз, чем хотелось бы подсчитывать.
— Ох, Итан… — выдавила она в промежутке между рвотными позывами, — мне жаль… Извини меня…
— Шшш, все хорошо. Не мучай себя, детка. – Я гладил ее по спине одной рукой, и придерживал ее волосы – другой. — Сейчас из тебя просто выходит вода.
Когда она, наконец, закончила, она поникла как увядший цветок, сгорбившись над землей и выглядя очень болезненно. Я знал, что необходимо как можно скорее вернуть ее домой. Она отчаянно нуждалась во врачебном осмотре Фреда и отдыхе.
Я поднял ее с колен и поставил на дрожащие ноги, ее ужасное состояние кромсало меня изнутри. Я просто не мог не испытывать жуткую вину за то, что сделал это с ней.
— С-с-спасибо за то, что н-н-нашел меня, — пробормотала она, ее губы приобрели ни на что не похожий синий оттенок. Она замерзла и дрожала, так что я снял рубашку и надел на нее, надеясь, что дополнительный слой одежды хоть немного ее согреет.
Она была послушна, позволив мне взять бразды правления в свои руки, и это стало огромным облегчением. Забота о ней была тем, что я мог сделать. Мне не требовалось многого, только уверенность в том, что она хотела моей помощи. Хотела меня.
— Я всегда найду тебя. — Я взял ее на руки и начал спускаться по длинной аллее поместья Стоунвел туда, где за воротами была припаркована моя машина. Она закрыла глаза и положила ладонь мне на грудь.
Прямо на мое сердце.
Меня всегда поражало, как легко было ее нести. Я знал почему. Потому что она несла с собой мое сердце, куда бы она ни держала путь. Мое сердце было в ее руках, и нести ее, возможно, было свое рода самосохранением. Удерживая ее, я поддерживал себя.
Я не мог это объяснить, но я понимал это. Для меня все было предельно ясно.
Я снова повторил.
— Я всегда найду тебя, Брианна.
Как только я привез ее обратно в Хэлборо, Фред сказал мне отнести ее наверх в нашу комнату и уложить в постель. Она спала, когда я укладывал ее. Она даже не проснулась, когда я снял с нее обувь и закутал в одеяло.
Моя малышка выглядела ужасно. Я никогда не скажу об этом вслух, но она выглядела очень плохо. Впрочем, это ничего не значило, она по-прежнему была самой красивой женщиной в мире. Для меня она была красавицей. Моя прекрасная американская девочка.
Фред занял другую сторону кровати и несколько раз пощупал кожу на ее руке. Он померил ее пульс на шее, а затем ее температуру через ухо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— У нее сильное обезвоживание и повышенный пульс. Я хотел бы поставить ей капельницу. Она срочно нуждается в жидкости, иначе ей станет плохо. У нее низкая масса тела, она не может позволить себе…
— Ты можешь сделать все это здесь, чтобы ей не пришлось ехать в больницу?
— Могу, но я должен съездить в клинику и взять все, что мне может понадобиться, а кто-то все это время должен будет за ней наблюдать.
— Я сделаю это. — Я снова взглянул на ее спящую фигурку, надеясь, что по крайней мере ей снился хороший сон. Она это заслужила. — Я не оставлю ее.
— Ну, так каков вердикт? Я стану дядей или нет?
— Не знаю, Фред. Она ничего не сказала. Мы до сих пор не знаем… — Я бы хотел знать, безумно хотел.
Как только Фред ушел, я откинул одеяло, чтобы вытащить ее из джинсов. Я хотел, чтобы она комфортно чувствовала себя в этой постели, с тех пор как она собиралась провести в ней довольно продолжительное время. Черт, да она его в ней и проведет! Она отдохнет, даже если мне придется привязать ее к этой чертовой кровати.
Я нашел приятные на ощупь леггинсы на смену джинсам и пару пушистых фиолетовых носков, которые ей нравилось одевать на ночь. У Брианны были красивые ноги, и ей нравилось за ними ухаживать. Я видел, как она по вечерам наносила на свои ножки обильный слой лосьона, а затем надевала похожие носки. Она говорила, что именно по этой причине они были такими мягкими.
Я расстегнул ее джинсы и стянул их с ее длинных, сексуальных ножек одним плавным движением. Синие трусики последовали вслед за джинсами. Я видел ее тело и видел его много, много раз, такое идеальное и невообразимо пленительное, но я не думал сейчас о сексе. Вместо этого я смотрел на ее живот, такой плоский и впалый, и задумался о том, что возможно уже растет внутри него.
Неужели у нас будет ребенок?
Брианна могла быть до смерти напугана такой перспективой, но если это правда, в моей голове не возникло ни тени сомнения, что она станет прекрасной матерью. Моя девочка была идеальна во всем, что делала.
Она беспокойно дернула головой на подушке, но не проснулась. Я зашептал ей на ушко нежные слова, надеясь, что она сможет меня как-то услышать. Надев на нее леггинсы, я быстро то же самое проделал с носками, благодарный за то, что мои руки, прикасаясь к ее коже, в какой-то степени сыграют полезную службу.
Самым важным было вернуть ее обратно в целости и сохранности; несмотря на это, «Ватерлоо», направленное на меня во второй раз за время наших отношений, было неприятно получить. Но, в конце концов, я был рад, что она воспользовалась им, когда посчитала нужным. Она даже добавила «Мне жаль», прежде чем ввела слово в сообщение. Я вздохнул. Я знал, Брианна старалась изо всех сил и, по крайней мере, честно призналась, когда ей потребовалось некоторое пространство и немного времени. Я чувствовал, что выбрал единственный приемлемый для меня способ. Я не знал, мог ли поступить иначе.
Надеть на нее просторную футболку было чуть более сложным делом. Я остановил свой выбор на ее футболке с Джими Хендриксом, потому что ткань была невероятно мягкой, а я хотел, чтобы Брианна чувствовала себя как можно более комфортно. Слава Богу, застежка лифчика располагалась спереди, я расстегнул ее, обнажая ее прекрасные сиськи, и мне показалось, они выглядели точно так же, как и раньше. Просто совершенство, вот и все. Но внешность может быть обманчива, и я видел, как она отреагировала, когда я прикасался к ним до этого. Как, вашу мать, она могла забеременеть, когда так осторожничала с приемом своих таблеток?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Несмотря на все, мой «похотливый дружок» моментально отреагировал на открывшийся вид ее обнаженной плоти. Я хотел оторвать эту хреновину за то, что поставил нас в такое неудобное положение, но знал, что это бессмысленно. Единственный способ держать этого мудака подальше от нее — загнать меня в могилу, которая в ближайшее время может мне понадобиться из-за той скорости, с которой мы мчались. Клянусь Богом, я едва держался и чувствовал, что за последние двадцать четыре часа постарел на год.
