— Я могу даже не удивляться, что мистер Поттер вдруг начал что-то читать, но как такая ценная вещь оказалась на полке в обычном магазине?
— Откуда я знаю? Может, продавец не связал Гарри Бонама с Мунго, — Гермиона меня просветила насчет клиники отца, самой крупной магической клиники Великобритании.
— Возможно, — задумчиво проговорил наставник, затем повернулся к Драко. — И что, ты поверил в то, о чем тебе говорил Поттер, основываясь на каких-то записках средневекового мальчишки?
— Я что, похож на идиота? — вскинулся Малфой. — Я изучил семейный архив. Не тот, который в библиотеке, а тот, который настоящий, а потом задал несколько вопросов отцу. Тот не смог мне на них ответить. Не просто не захотел, а не смог, — голос Драко звучал надрывно. — Я просто никогда не думал, что архивы настолько отличаются друг от друга. Септимус был далеко не первым и не последним Малфоем, женившимся на грязнокровке... — Драко замолчал, затем продолжил. — Почти через поколение, профессор! И архив, и семейное древо — все ложь! Грязнее моей крови — только кровь Грейнджер, хотя я и в этом уже не уверен, — Драко закрыл лицо руками и сполз по стене на каменный пол.
— Драко, ты чего? — я поднялся из кресла. — Твои предки были мудрее тех, кто навязал вам эту тупую идею о чистокровности. Посмотри на себя, в тебе нет никаких признаков вырождения, а твоя магическая составляющая на должном уровне. Ты богат, знатен, чего тебе не хватает?
— Помолчи, Поттер, ладно? Мне нужно разобраться, — с этими словами он встал с пола и направился к двери. — Профессор, можно мне попросить вас поговорить с отцом? Он очень ценит ваше мнение. Он сейчас дома в шоке сидит. Ему тоже никто не говорил о различиях между архивами, а проверять он не хотел, не видел необходимости, и что сейчас делать и во что верить, он не знает.
— Хорошо, Драко, я поговорю с Люциусом.
Малфой кивнул и открыл дверь, чтобы столкнуться с директором Дамблдором.
— Драко, здравствуй, — улыбнулся директор и шагнул в кабинет.
— Здравствуйте, директор, — Малфой пропустил Дамблдора и выскочил в коридор.
— Гарри, что случилось? — директор подошел к столу, возле которого я стоял. Я потупился и молчал, предоставляя наставнику право разговора с директором.
— Вы же знаете, Альбус, что Поттер способен найти приключение даже в Хогвартс-экспрессе.
— Ну что ты, Северус, возможно, произошло что-то из ряда вон выходящее. То, что привело Гарри в твой кабинет. Машинист поезда сообщил мне, что экспресс остановили дементоры, а Ремус сказал, что один из них решил проинспектировать купе, в котором ехал Гарри...
— Простите, Альбус, а как дементор может быть связан с сотрясением мозга у Поттера? Они что, изменили своим привычкам и теперь не пытаются поцеловать жертву, а бьют ее кулаками по голове? И куда смотрел Люпин, если предположить, что он находился неподалеку? А он находился неподалеку, так как мог видеть одновременно и дементора и Поттера в сравнительно небольшом пространстве купе.
— Северус, я прошу тебя, Ремус сделал все, что должен был сделать в той ситуации и...
— Там находились четверо детей, один преподаватель и один дементор. Только один. И даже в той ситуации мы умудрились получить контуженного Поттера. А ведь, насколько мне известно, скоро этих тварей будет вокруг школы много больше.
— Что ты хочешь всем этим сказать?
— Я настаиваю, чтобы в программу вернули изучение Патронуса, причем начиная со второго курса. Детям легче сосредотачиваться на хороших воспоминаниях, и даже если телесного Патронуса у них не получится сотворить, то хоть что-нибудь да выйдет.
— Я подумаю над твоими словами, Северус, — директор повернулся ко мне. — Так что произошло, Гарри? Профессор Люпин сидел и не видел, что с тобой случилось. Рональд и Драко загородили ему обзор.
— На меня упал сундук, директор, — я все также не поднимал взгляда на него, — ну и дементор повлиял, они такие страшные.
— Я понимаю, Гарри, дементоры — не самые приятные создания. Я смотрю, ты внял моим словам и решил наладить отношения с Драко Малфоем? — да? А почему тогда ваши слова расходятся с делом, директор? Взять хотя бы баллы, которые мне в конце прошлого учебного года начислили. Я судорожно начал придумывать причину, по которой Драко вошел в наше купе. Затем плюнул на это дело и понес полную чушь. В любом случае, сейчас все мои странности можно списать на сильный удар по голове.
— У Малфоя живот заболел. Дома еще. Он почти на поезд опоздал, а когда уже буквально на ходу запрыгнул в вагон, то искать своих не смог, потому, что больно. Вот он в первое попавшееся купе и вошел. Кто же предполагал, что купе будет занято нами. Но не сразу зашел. Вначале он долго э... с болью справлялся, потом переодевался в школьную мантию, а потом уже в купе зашел. Не выгонять же его? А потом дементор с сундуком, и вот... — директор смотрел на меня, прищурившись, но опровергнуть мои слова он не мог, а взглядом с ним я не встречался еще с первой нашей встречи.
— Ну что же. Первокурсники уже, скорее всего, добрались до замка, так что нам нужно пройти в Большой зал, чтобы не пропустить церемонию распределения, — директор развернулся и направился к двери.
Когда дверь за ним закрылась, я повернулся к наставнику. Тот задумчиво смотрел на меня.
— Вот что, на первом же уроке я назначу тебе отработку. Тебе просто необходимо попрактиковаться в окклюменции.
— Да я, в общем-то, не против, только мне нужно не практиковаться, а изучать ее с азов.
— Вот как? — наставник смотрел на меня немного удивленно. Я пожал плечами.
— Мы учились вообще избегать чужих взглядов. Окклюменцию, как и легиллименцию, я должен был начать изучать вскоре после того несчастного случая . Это не мой профилирующий предмет, а пытаться объять необъятное — в итоге не знать ничего.
— Логично. Значит, будем учиться, — наставник направился к выходу, и мне ничего не оставалось делать, как идти за ним. Хотя мне ничего не хотелось больше, чем улечься спать — видимо, одно из выпитых мною зелий обладало слабым снотворным эффектом.
У дверей меня ждали Гермиона и Рон. Мастер, не оглядываясь, быстро пошел по направлению к большому залу, мы не успевали вслед за ним, поэтому довольно быстро отстали. Что за привычка так быстро носиться?
— Что профессор Снейп спрашивал у тебя и Малфоя? — Гермиона, убедившись, что падать я больше не собираюсь, решила удовлетворить свое любопытство.
— Да про то, как я травму получил, — я не собираюсь ничего говорить о Драко, это только его дело. Его и его семьи.
— Все-таки странно, что Малфой за всю поездку вел себя почти нормально, — пробормотал Рон. — Да и Снейп не наорал на тебя, а вылечил.
— Нужно во всем видеть светлые стороны, Рон. Например, профессор Снейп, — я голосом подчеркнул правильную форму обращения к наставнику, — мог просто сильно хотеть кушать. И не хотел пропускать торжественный ужин. Поэтому и помог мне.
— Тебя могли отвести в Больничное крыло, да тот же С... профессор Снейп, — Рон, получив тычок в бок от Гермионы, быстро поправился, хотя и скорчил при этом недовольную мину, — мог просто отвести тебя к мадам Помфри.
— Не говори глупостей, Рон, все зелья для Больничного крыла делает профессор Снейп, — Гермиона подняла вверх палец. — Он что, по-твоему, должен был туда-сюда бегать, чтобы те же самые зелья Гарри принести? Тогда он точно бы на ужин опоздал, а если мы не поторопимся, то сами опоздаем.
Мы не опоздали. Все-таки первокурсники добираются до замка почему-то дольше всех остальных. Прошмыгнув мимо шеренги первогодок, и ведущей их профессора МакГонагалл, мы все втроем быстро расселись за стол факультета Гриффиндор.
Глава 18. Хроноворот.
Я лежал в своей кровати и ждал, когда мои соседи по комнате уснут. Пока я сидел в Большом зале, сонливость прошла, и я смог осмотреться. То, что я увидел, заставило меня задуматься. Практически все учащиеся не соответствовали тем факультетам, на которые они были распределены. Сейчас у меня появилось время, чтобы подумать и разложить хотя бы эти несоответствия по полочкам.
Основатели распределяли студентов согласно их характеру и предпочтениям, соответственно характерам животных, изображенных на гербе Хогвартса. Конечно, такое распределение было весьма приблизительным, но то, что происходит сейчас, похоже на какую-то насмешку над волей Основателей. Шляпа что, сошла с ума?
Интересно, а можно ли как-то повлиять на столь древний, устоявшийся артефакт? Не знаю.
Так что же было в мое время и раньше?
Возьмем, к примеру, змею. Змея никогда не нападает, не предупредив, и, в общем-то, имеет весьма ограниченный круг интересов, включающий в себя, прежде всего, заботу о потомстве. Так и слизеринцы — те, которые были в моем времени. Для своей семьи они были готовы сделать все, что угодно, а все остальное их волновало мало. Абсолютно непрошибаемые и аполитичные, но только до тех пор, пока на них не наступают. Если же их тронули, то змеи выпускают весь свой яд, совершенно не разбираясь в средствах. Профессор Снейп говорил, что слизеринцы честные, и я с ним согласен, но только наполовину. Пока все нормально, они не будут ничего придумывать, им это просто не нужно. Но, если речь зайдет об их близких, они будут выкручиваться изо всех своих змеиных сил, которых у них, к слову, немало. Кто в школе лучше всего соответствует званию слизеринца? Только их декан, остальные кто угодно, но только не змеи. Почему все они оказались на этом факультете?
