— Честно? — оживляется он на секунду, но тут же снова поникает. — Ничего не получится. Том не захочет.
— А у меня есть идея! Только давай договоримся. Никому не говори о нашем плане.
Ребенок охотно кивает.
Когда мы заходим в дом, Аннабель как раз заглядывает в прихожую.
— А где вы были, мальчики? Мы с Питером танцевали, и вдруг я заметила, что вы оба куда-то пропали.
— Да так, Аннабель, просто вышли поиграть в снежки.
— Хм… Больше не уходите без предупреждения.
— Хорошо, мам, — отзывается Уилли.
— Давайте же, скорее раздевайтесь и мойте руки. Пирог остывает.
Остаток вечера я провожу с Уилли и не обращаю никакого внимания на старшего брата. Наш план состоит в том, что Том должен увидеть, как нам весело, и присоединиться. Под веселый хохот я катаю парнишку на спине, мы вместе запускаем поезд по механической железной дороге и строим замок из конструктора. На все попытки Тома отвлечь меня каким-либо другим занятием, я отвечаю фразами вроде «давай потом, только доиграем, это так весело».
И вот, поймав момент, когда Аннабель с Питером покинули помещение и мы остались в гостиной одни, Том вдруг разбегается, сносит меня с ног и бьет кулаком по лицу.
— Эй, за что это? — спрашиваю я, потирая лоб.
— Я думал, мы друзья. А ты, оказывается, пришел, чтобы дурачить моего младшего брата. Такой весь хорошенький, да? — рычит он, стоя надо прямо мной. — А я теперь у вас плохой? Решил нас рассорить? Украсть его у меня? Завидуешь?
— Да я не…
— Иди сюда, Уилли. Хочешь, поиграем в приставку вдвоем или пойдем лепить снеговика?
Том притягивает Уилли к себе, и тот радостно его обнимает, но потом спохватывается:
— Давайте лучше играть все вместе.
— Так ты с ним заодно! — снова начинает злиться Том.
— Не-ет, Том. Пожалуйста, не ругайся. Говард хороший. Он не хотел нас рассорить, а наоборот, хотел, чтобы ты увидел, как здорово дружить всем вместе. Поэтому и начал играть со мной.
— Это правда? — строго смотрит на меня Том.
— Да, Уилли сидел на улице совсем один, и я решил, что стоит найти что-то веселое для всех.
— Но почему ты мне просто не сказал?
— Чтобы ты понял, как обидно быть одному, когда все вокруг развлекаются, ведь до этого ты никого не слушал, — проговариваю я и зажмуриваюсь, готовясь опять получить по лицу.
Но Том не двигается. Открываю один глаз и вижу, что он стыдливо уставился в пол, а Уилли так и не отлипает от него. Дверь в гостиную внезапно распахивается, ко мне подбегает напуганная Аннабель и начинает причитать:
— Что здесь произошло? Говард, ты в порядке?
— Ничего. Просто споткнулся, упал и ударился об угол стола, — объясняю я и сажусь.
— Будь аккуратнее. Что я скажу твоим родителям? Дай-ка посмотрю, — она наклоняется. — У тебя же шишка. Сейчас принесу лед.
Она оборачивается и охает от удивления, наконец осознав, что братья стоят в обнимку.
— Не волнуйтесь, Аннабель, мы с Улли сами принесем, — с улыбкой объявляет Том.
И в этот момент у меня перед глазами начинает мутнеть, а затем комната и люди в ней исчезают…
Глава 17. Чей это дом?
Просыпаюсь в спальне, в своей постели. На всякий случай ощупываю себя всюду — тело, кажется, тоже мое. На часах пятнадцать минут седьмого. Нет уж, теперь никто не убедит меня, что это был всего лишь сон.
Но как быть с фактом, что в том мире, в теле Говарда, я провел не меньше семи часов, а здесь прошло всего пятнадцать минут?
Случившееся кажется невозможным, но усталость и разбитость, которые я сейчас испытываю, вполне потянули бы и на двое суток без сна. Состояние такое, будто я не отдыхал в мягкой постели, а марафон пробежал. И голова гудит, словно мне действительно по ней хорошо настучали. Так что у меня не остается выбора, придется принять эти перемещения как данность. Они реальны. Совершенно необъяснимым образом, по абсолютно неизвестной причине я путешествую во времени, пространстве и… по чужим телам.
Кроме того, если вспомнить подробности, похоже, я не могу выбраться из чужой реальности, пока не разрешится какая-либо проблема местных обитателей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В первый раз я спас старика-сердечника, во второй помог сводным братьям найти общий язык. Похоже, теперь я исполняю роль феи. А что будет, если я не справлюсь с задачей или вообще не пойму, что от меня требуется? Я останусь там навсегда?
И почему все это начало происходить именно после исчезновения Джуди? Может быть, раньше она помогала всем этим людям? Она ведь часто навещала своих пациентов после работы, со многими дружила, как с мистером Дарси, я и сам был свидетелем маленького чуда в ее исполнении — того подарка с запиской от лица его супруги. Если Джуди исчезла по моей вине, получается, я теперь должен ее заменить? А эти таинственные звонки? Кстати, о звонках… Точно, вот он, пропущенный от Джуди, сегодня в шесть десять. Реальнее некуда. Не питая особых иллюзий, перезваниваю. «Набранный вами номер не существует». Так и знал.
Полусонный и погруженный в размышления, ковыляю в душ. По пути искренне удивляюсь вдруг вернувшейся хромоте. Собственное тело кажется неудобным после ловкого и шустрого тела Говарда. Наверное, стоит попробовать отнестись к моим путешествиям, как к возможности, а не как к наказанию. Есть ли в них еще какой-то скрытый смысл, который я пока не могу уловить? Прокручиваю все еще раз в деталях в голове.
Прихожу в себя, когда намазываю зубную пасту на бритвенный станок и собираюсь запихнуть в рот… Что я там говорил про возможности? Забудьте.
Оба перемещения произошли ровно в шесть. Значит, если я прилягу прямо сейчас хотя бы на полчасика, ничего не произойдет? Нужно попытаться выспаться, пока я не причесался зажигалкой или не почистил уши садовыми ножницами…
Только успеваю закрыть глаза, как меня будит надрывающийся на тумбочке рядом с кроватью телефон, который я предусмотрительно поставил на зарядку. Мистер Янссен? С чего бы вдруг? Раньше он не звонил так рано.
Когда мелодия затихает, беру аппарат в руки. Двенадцать тридцать? Как? Я ведь только на полчасика… Как я мог столько проспать? Черт! Сегодня занятия должны были начаться в девять! И что я теперь ему скажу? Но проигнорировать звонки не получится.
Дрожащими пальцами удерживаю смартфон возле уха — на безопасном расстоянии, я ведь не знаю, насколько он зол, а барабанные перепонки мне еще пригодятся, — и слушаю протяжные гудки в ожидании ответа.
— Да. Здравствуйте, мистер Грей.
— Здравствуйте, мистер Янссен. Вы мне звонили несколько раз…
— Верно, звонил. И как вы это объясните? Вы пропустили три занятия подряд без предупреждения! Вы не отвечаете на звонки — ни мои, ни ваших учеников. Я уже и не знаю, как выгораживать вас в ответ на их совершенно обоснованные жалобы! Надеюсь, всему этому есть разумная причина…
Эм… Причина-то есть. Но вряд ли мистер Янссен сможет оценить ее разумность.
— Я очень сожалею, мистер Янссен. Но вынужден признаться, что я просто проспал… — Чувствую, как щеки обжигает пламя стыда, подобных оправданий мне не приходилось произносить со времен школьной скамьи. — Такого больше не случится. Я сейчас же приступлю к работе.
— Что тут скажешь! Вы меня удивили. Не ожидал от вас такой вопиющей безответственности, мистер Грей! Но на первый раз спишем все на переутомление. Кстати, оставшиеся занятия на сегодня я отменил во избежание недоразумений, так что не утруждайтесь. Сказал ученикам, что вы приболели. На завтра возьмите выходной и приведите себя в порядок. Если подобное будет повторяться, мне придется принять меры и вынести на рассмотрение вопрос о целесообразности вашего пребывания в Четтервиле. Такое отношение к обязанностям здесь недопустимо.
— Да, я понял, мистер Янссен. Спасибо, что даете мне шанс.
— Мы стараемся создать комфортные условия для всех и не перегружать наших сотрудников. Впредь сообщайте заранее, если возможность проведения уроков окажется под вопросом, и мы обязательно найдем компромисс.
