— Договаривай!
— Разве Пити — не тот, кто вам нужен? Он складно говорит, а потому наилучшим образом исполнит ваше поручение, сумеет убедить Нармера.
Если бы Пити мог убить взглядом, чернокожий великан повалился бы на пол как подкошенный.
— Икеш ошибается, — попытался возразить сановник. — Я…
— Не будем терять времени! — отрезал верховный военачальник. — Собирайся! Поручаю тебе, мой преданный советник, привести ко мне Нармера!
18
Пити пообещал себе, что, если останется живым после этого безумного предприятия, непременно сживет Икеша со свету. Проклятый нубиец сумел воспользоваться обстоятельствами, чтобы избавиться от соперника, и, к несчастью для Пити, верховный военачальник согласился с его мнением: более красноречивого посланника, чем его собственный советник, не найти!
Дабы противник не усомнился в добрых намерениях ливийцев, Пити отправился в путь в сопровождении десятка безоружных солдат. Шпионы Крокодила, сменяя друг друга, довели маленький отряд до канала, в котором стояли корабли Нармера.
Вскоре делегацию заметил часовой и тотчас же подал сигнал тревоги. Пити имел возможность убедиться в эффективности системы защиты противника: солдаты Нармера сразу же окружили чужаков. Ливийцы попадали на землю, раскинув руки.
— Я — посол верховного военачальника ливийцев, — проговорил Пити. — Я пришел сообщить царю Нармеру, что мой повелитель готов подчиниться ему!
Заинтригованный такими речами, командир сторожевого отряда отправил посланца к своему царю. Вызывавшему подозрение послу и его свите он приказал связать руки за спиной.
* * *
Пити, подталкивая в спину, подвели к сходням. Он поднялся на корму построенного из дерева судна, одного из многих, и Удивился тому, что оно оказалось таким большим. Советник Уаша дрожал всем телом, решив, что пришел его смертный час.
Единственное, что он мог сделать, чтобы спасти свою жизнь, — это, совладав с паникой, убедить Нармера выслушать его.
Царь стоял прямо перед ним, скрестив руки на груди, и внимательно смотрел на посланника. Справа от него встала царица Нейт, жрица и могущественная колдунья, слева — Скорпион, в доблести и силе которого не усомнился бы даже тот, кто видел его впервые.
Пити никак не мог сообразить, с чего начать. Последние силы оставили его. Посланник Уаша упал на колени, глаза его наполнились слезами.
— Ты правда ливиец? — удивился Скорпион. — Я подозревал, что они трусы, но чтоб такие!
— Я… Я Пити, советник Уаша, нашего верховного военачальника. И я пришел с важным посланием от моего повелителя.
Пити не поверил своим ушам: неужели ему удалось это сказать? Он покраснел и от избытка чувств потерял сознание.
Скорпион плеснул на него водой.
— Вставай, ливиец, и говори без опаски! Если же сказать тебе нечего, я сам тобой займусь!
Пити встал, покачиваясь. Через какое-то время ему удалось наконец собраться с силами.
— Мой повелитель готов покориться царю Нармеру. Клянусь, это правда!
— Маловероятно, — рассудил Скорпион.
— Крепость, преграждавшая путь на Север, разрушена, ваш флот не имеет себе равных! Мы не хотим все погибнуть в этой войне! Поэтому верховный военачальник желает встретиться с вашим повелителем и заключить с ним мир, считая, что это будет выгодно обеим сторонам.
— И в чем же он видит свою выгоду? — спросил Нармер.
— Ты дашь ему земли и назначишь главнокомандующим армией, которая будет охранять твою страну и не допустит мятежей ни на Севере, ни на Юге. Мой господин понимает, что война заберет много жизней и выиграть ее он все равно не сможет. Поэтому лучше заключить мир.
Даже Скорпион выглядел озадаченным. Неужели поражение Льва, шумеров и Крокодила заставило повелителя ливийцев пересмотреть свои планы и покориться сильному противнику?
— И где же верховный военачальник рассчитывает встретиться с Нармером? — спросила царица Нейт.
— Пускай царь сам выберет подходящее место.
Ноги у Пити ослабли, и он снова упал на колени. Больше доводов у него не было. Оставалось лишь ждать: либо ему поверят, либо прикажут казнить.
Скорпион схватил его за загривок и поставил на ноги.
— Иди отдохни и поешь. Позже царь объявит свое решение.
* * *
Глава клана аистов и генерал Густые Брови внимательно выслушали рассказ Скорпиона о посольстве Пити. После этого Нармер и Нейт попросили их высказать свое мнение.
— Похоже, потеряв крепость, Крокодил пересмотрел свои планы, — сказала пожилая целительница. — Думаю, это он убедил верховного военачальника отказаться от мысли завоевать всю страну. Что, если эти переговоры и вправду приведут нас к миру?
— Этого не будет! — воскликнул Скорпион. — Я все обдумал и теперь уверен, что нас заманивают в хитроумную ловушку!
— Может, да, а может, и нет… — пробормотал себе под нос Густые Брови. — Ливиец не стал выдвигать жестких условий и предоставил царю право выбрать место, где будут вестись переговоры. Эти завоеватели — трусы! Если бы я с армией Быка был на Севере, когда они вторглись на наши земли, я бы развеял их в прах! Ливийцев много, но они нас боятся, а их военачальник думает только о том, как спасти свою шкуру.
— Он хочет большего, чем спасти свою жизнь, — напомнила Нейт. — Он желает стать главнокомандующим нашей армии.
— Об этом не может быть и речи! — воскликнул Густые Брови, багровея.
— Ты сам это сказал! — заметил Скорпион. — Никаких сделок с врагом!
— Разве не стоит ради восстановления мира пойти на некоторые уступки? — спросила Аистиха. — Можно не принимать условий, выдвинутых Уашем, но все же попытаться с ним договориться. Он должен покориться тебе безоговорочно, а его солдаты пускай сложат оружие.
— У нас нет права на ошибку, — резко возразил Скорпион. — Крокодил и правитель ливийцев хотят нас уничтожить, и это мирное посольство — лишь попытка ввести нас в заблуждение. Не будем больше слушать этого Пити и отправим Уашу его труп!
— Значит, ты не веришь, что мир между нами и ливийцами возможен? — спросила Аистиха.
— Сейчас — время войны, и только войны! Отрицать это — все равно что добровольно отдать завоевателям победу и обречь нас всех на гибель.
Все присутствующие ждали решения Нармера, однако государь встал и спустился по сходням на берег.
Скорпиону хотелось немедленно последовать за ним. Взглядом он спросил мнения Нейт. Царица кивнула.
* * *
Нармер все еще не пришел в себя после напряжения, которое он испытывал во время штурма крепости. Раньше ему, унаследовавшему души глав исчезнувших кланов, не доводилось ощущать ярость, способную смести с лица земли препятствия, которые казались нерушимыми. Он ощутил невероятную мощь Быка, стал столь же неистовым, как Лев, могучим, как Слониха, и храбрым, как Орикс. Нежность и рассудительность Газели казались ему чем-то нереальным, недостижимым… И все же хрупкая Газель, отдавшая жизнь ради мира, сумела привить Нармеру свои идеалы, и пожилая Аистиха продолжала ее старания.
