в Греции? Очень распространённое имя. Половина – колдуньи. Им козлятину в абрикосы переделать – только рукой махнуть.
– А у нас говорят «раз плюнуть», – сказал Потапов. – Ну, когда что-то легко, то говорят: «Это ему раз плюнуть».
– Нет, если тётя Афродита плюнет на козлятину, то козлятина оживёт, замекает и убежит, – серьёзно сказал доктор, хотя глаза его смеялись. – Тётя Афродита у нас такая – все козлы вокруг неё бегают.
– Козёл – древний славянский символ плодородия, – почему-то вспомнил Сидоров.
– Греческий тоже, – кивнул доктор. – Кстати, у тёти Афродиты тоже можно совета спросить… тётя Афродита, иди к нам!
– Ты слишком тихо зовёшь, – опять возник рядом огромный Костас. – Она не услышит, зови шибче, вот так: «Афррродита-а-а-а!»
Он проревел так, что с винограда, обвивавшего веранду, посыпались спелые ягоды.
– Ой-ой, – поморщилась тётя Афродита. – Да слышу я, что ты ревёшь, аки незабвенный Минотавр! Даже у Пифона под землёй поди-ка уши заложило.
– Кстати, о Пифоне, – сказал доктор. – Вот эти ребята из России, французские археологи – его родственники. Они специально приехали его освобождать. Лопатой потыкали, фонендоскопом послушали – всё тихо. У тебя нет идей, как Пифона выпустить?
– Ой, мальчики, а вам это надо? – тётя Афродита всплеснула пухлыми ручками. – Такой был занудный тип – тоска, а не дракон. И вредный, чуть что не по нём – обижался и кого-нибудь ел. Димико, дружочек, помнишь вон ту гору, левее Кастальского ключа? Помнишь, он, уже закопанный, её развалил из вредности… ой, забыла сколько сотен лет назад, тогда ещё Кастальский ключ потёк по другому руслу. Чем ему гора помешала?
– Как же я могу это помнить, мне всего-то тридцать лет, – развёл руками доктор.
– Да? А выглядишь намного старше, – небрежно заметила тётя Афродита. – Ну, я примерно помню, куда Аполлон засунул Пифона… но как его оттуда достать?
Тут раздался колокольный звон – через три дома стояла церковь с колокольней. Красивый, тягучий звук поплыл над деревней и Аполлоновым святилищем, обогнул кипарисы, мягко перевалил через склоны Парнаса и растаял в ночном небе. Большинство гостей перекрестились.
– Ничего не понимаю, – прошептал Потапов. – Они христиане? А как же Гермес и прочие?
– Ой, мальчики, я вас умоляю, не надо опять начинать эти глупости, – поморщился Гермес. – Мы жили здесь тысячи лет – и что, уходить из-за того, что в нас перестали верить? Это наша родина, извиняйте за высокие слова.
– Мы в вас верим, – поправил доктор. – Просто мы верим не как в богов, а как в соседей. Чем плохо?
– Может быть, вы тоже бог? – спросил Сидоров. – Например, бог врачевания Асклепий?
– Асклепий умер, – грустно сказал доктор. – Вы знаете, он совсем не был богом. Он был сыном обычной женщины по имени Коронида и неизвестного отца. Мальчишка выбился в люди, выучился и стал таким классным специалистом, что Аполлон сказал, что это его сын. Что Аполлон, что Зевс – они такие, чуть где рождался необыкновенно сильный или умный или красивый ребёнок, так или Зевс, или Аполлон тут же заявляли, что это их сын. Асклепий так замечательно лечил людей, что они почти перестали умирать. Аполлон сначала гордился сыном, хвастался и всяко помогал: больницу организовать в Эпидавре по последнему слову техники – да пожалуйста! И дедушка Зевс внука одобрял и всячески спонсировал. А потом Аид, владыка Царства Мёртвых, наябедничал Зевсу, что Подземное Царство пустеет – ведь люди не умирают или умирают в глубочайшей старости. Зевс вызвал Асклепия и сперва его наругал: дескать, что же ты, внучек, нельзя так здорово работать, ну, одного вылечи, кто жертвует на храм побольше, а девять пусть помирают, туда им в Аид и дорога. А Асклепий возражает: «Не могу, остальных девятерых мне тоже жалко, я же врач. Моё дело лечить. Кого там в битве копьём насмерть проткнули или кто с кораблём потонет, или кого медведь на охоте заломал до смерти – это пускай, это мгновенная смерть от несчастного случая, я не вмешиваюсь. Потому что не успеваю. А больных и раненых буду вылечивать, ибо работа у меня такая». Зевс нахмурился: смертный человек сильнее богов оказался? Установленный сверху бюрократический порядок рушит? Негоже.
И убил Зевс Асклепия, смертного человека. Чтобы всё в мире шло по-прежнему, чтобы чиновники были довольны, чтобы люди болели, и порядок не нарушался. Чиновники – они и в бронзовом веке любили, чтобы всё было, как положено.
– А мы по истории медицины проходили про храмы Асклепия, ему молились – значит, он всё-таки бог? – спросил Сидоров.
– Люди не смирились с его смертью, – объяснил доктор. – В те времена было так же мало по-настоящему хороших врачей, как и сегодня. И люди решили, что Асклепий всё-таки бог и там, на небе, продолжает помогать им в их горестях. Им так легче. Но он не бог. И я не бог. Я просто доктор Димитриос.
– Доктор, у меня вот тут иногда болит, – пожаловалась тётя Афродита, изящно прикладывая руку к сердцу.
– Это бывает, – вздохнул доктор. – Афродита, ты же знаешь разные травки, зелья-отвары и прочую мудрость веков? Что-то я читал о травке, открывающей замки и разваливающей стены…
– Разрыв-трава, – задумчиво сказала тётя Афродита. – Я-то по растениям небольшой специалист, разве что приворотное зелье сварить, но для этого надо знать не ботанику, а психологию. Вот Деметра… нет, она больше по колоскам. Лучше бы Посейдона, колебателя земли, попросить, он большой спец по землетрясениям. Бабах – и Пифон на свободе.
– Посейдону это неинтересно-о, – зевнул Гермес. – Он сейчас у Гибралтара, туда несёт нефть из Атлантики после аварии нефтяного танкера. Вот это Посейдону по нраву – шум, гам, слава… а пока Посейдон красуется на фоне эффектной катастрофы, Дионис дело делает – тихо превращает разлившуюся нефть в экологически чистый продукт. В какой? Правильно, в вино. Выжившая после нефти рыба уже вполне нетрезвая и песни поёт на тему «Раскинулось море широко…»
– За нами завтра утром автобус заедет, и мы дальше поедем на экскурсию, в Афины, – огорчился Потапов. – Осталась одна ночь и утро.
– Это не так мало, – лукаво улыбнулась тётя Афродита всеми своими ямочками. – За один день и бедственную ночь погибла целая Атлантида, слыхали? А нам надо всего одну-единственную скалу разломать. Как говорит наш уважаемый Гермес, ску-у-учно… хи-хи. Ночью мы будем спать, ибо я пожилая женщина с гипертонией, мне ночью спать надо, хи-хи… а утром раненько пойдём искать разрыв-траву. Хозяин бы только нам не помешал, Аполлон то есть. Но что-то я его давненько тут
