Эстес глянул на меня, и его улыбка застыла холодным оскалом. Я не преминул щелкнуть камерой, пока он не отвернулся. Что бы там дальше ни было, а это фото появится в ближайшей же редакционной статье Бейли против Эстеса и его политики жесткой линии. А потом я заметил маленькую группку в другом конце зала.
В отличие от прочих участников приема эти люди вели себя на удивление тихо и держались скованно, несмотря на голубые таблички у них на груди, по которым я опознал сотрудников "Типтри". Мое внимание привлекла их очевидная нервозность: казалось, что они ведут выразительный и тихий разговор, время от времени замолкая и оглядываясь через плечо на проходящих.
Я взял крупным планом одного из них - представительного мужчину между пятьюдесятью и шестьюдесятью, высокого и тощего, как жердь, с подстриженной седеющей вандейковской бородкой и залысинами. Хотя он и стоял ко мне спиной. Было ясно, что остальные двое относятся к нему с почтением. Когда он обернулся еще раз, я его щелкнул, скорее по наитию, чем зачем-нибудь еще.
В следующую секунду он отодвинулся, и я увидел человека, которого он раньше загораживал...
Средних лет негритянка в синем деловом костюме и белой блузке, практически неотличимая от любого другого в этой толпе - но я узнал ее по тронутым сединой волосам и суровому выражению лица.
Вопросов не было. Та самая дама, с которой я встретился в парке накануне.
Держа кнопку управления объективом, я взял ее самым крупным планом, на который была способна камера. Вариооптика "Никона" творила чудеса: я смотрел на женщину с расстояния меньше метра. На ее груди висела табличка: "ВЕРИЛ ХИНКЛИ, старший научный сотрудник".
И как будто она меня почуяла - когда я щелкнул камерой, глаза женщины обратились в мою сторону. Я опустил камеру и улыбнулся.
Она меня узнала. На лице ее отразилось удивление, и мне показалось, что сейчас она со мной заговорит.
- Леди и джентльмены, прошу минутку внимания. Мы начинаем, - прозвучал из скрытых динамиков в потолке усиленный электроникой голос. На подиуме возле видеостены стоял молодой человек из руководства компании. Гул разговоров затих.
Молодой человек улыбнулся собравшимся:
- Нам сообщили, что шаттл заканчивает предстартовую подготовку и через несколько минут начнет подъем. Но перед этим я хотел бы представить вам человека, у которого есть для вас несколько слов...
Я оглядел зал, но Верил Хинкли исчезла. Отыскивая ее глазами, я увидел только ее мелькнувшую в толпе спину. Она шла к боковому выходу.
- ...наш исполнительный директор, Кейл Мак-Лафлин. Мистер Мак-Лафлин?
Публика зааплодировала вслед за оратором, он посторонился, и на подиум вышел исполнительный директор "Типтри корпорейшн" - пожилой джентльмен, тонкий как плеть, с шапкой седых волос и в очках с металлической оправой. Все взгляды устремились на человека, начавшего свою карьеру помощником продавца в заштатном магазине и доползшим до вершин административной власти.
Наверное, хорошо играет в гольф. Только мне он был интересен не более, чем любой другой корпоративный бонза, я их повидал немало. Я снова уменьшил план камеры и хотел навести ее на ту же группу, но два собеседника моей таинственной леди тоже смешались фоном.
- Я буду краток, поскольку мне трудно конкурировать по занимательности с запуском шаттла.
Оживление в зале и вновь почтительная тишина. В речах Мак-Лафлина чувствовался легкий техасский акцент, компенсированный четкой дикцией джентльмена, получившего хорошее образование.
- "Типтри корпорейшн" имела честь принимать участие в проекте "Сентинел" с самого начала. В проекте участвовали сотни людей, и мы верим, что внесли серьезный вклад в укрепление национальной безопасности Соединенных Штатов...
Так-так. Вроде бомбардировщика "В-2". Мне было куда интереснее, почему эта самая Хинкли каждый раз бледнеет, как Меня увидит.
И я уже собрался нырнуть в толпу и отыскать ее, как вдруг у меня за спиной раздался тихий голос, который я не ожидал и тем более не надеялся услышать снова:
- Мистер Розен, я полагаю...
Я повернулся как ошпаренный и увидел если не самого дьявола, то Пола Хюйгенса.
Меня не так-то легко поразить, но тут я чуть не выронил драгоценную камеру Джаха прямо на блестящий пол. Если бы Амелия Эрхарт и Джимми Хоффа объявили, что были женаты и жили в колонии нудистов на Терра-дель-Фуэго и что Мари де Аллегро - их любимое дитя, я бы удивился меньше. Я бы даже заметил некоторое фамильное сходство.
Пол Хюйгенс очень был похож на то, что можно обнаружить под старым склизким валуном. Приземистый и скользкий, как жаба, он был из тех, что и в пятисотдолларовых костюмах от Армани умудряются выглядеть дешевкой последнего разбора. Вообразите себе императора Нерона в обличье современного богатого бездельника - это и будет примерно то, что надо.
- Привет, Пол, - сказал я спокойно, маскируя сюрприз покашливанием в ладонь. - Много воды утекло...
За нами Кейл Мак-Лафлин тянул свое краткое бу-бу-бу о том, какое счастье для будущего человечества заключено в проекте "Сентинел-1". Хюйгенс наклонил голову в знак согласия:
- Да, уже пару лет. - Голос у него был все тот же - почти по-девчоночьи писклявый. Несколько неожиданно: от такого типа ожидаешь скорее глубокого, горлового, лягушачьего тенора. - Ты все еще не бросил свои старые штучки, как я погляжу.
- Ах, это. - Я глянул на камеру в моих руках. - Новая работа. Я теперь работаю на "Биг мадди" и перешел на фотожурналистику.
- Да-да. Понимаю. - Он сощурился, делая вид, что разглядывает мою табличку. - Ты еще и имя сменил... или это Крейг Бейли под твоим именем колонку пишет?
Я почувствовал, что краснею. Он усмехнулся мне в лицо. Ну еще бы поймал на крупном вранье. Я с покорным видом пожал плечами и сменил тему.
- Ладно, как там дела в Массачусетсе?
Хюйгенс посмотрел мне в глаза:
- Трудно сказать, Джерри. Я ушел из "Сайб-серв" и переехал в Сент-Луис полгода назад.
- Вот как?
- Вот так. - Он снова кивнул. - Я теперь работаю на "Типтри". Директор по связям с общественностью. - Его улыбка больше напоминала гримасу. - Ты помнишь, что я тебе говорил? Мы с тобой из одного города.
Еще сюрпризы, и каждый следующий противнее предыдущего. Было дело, Хюйгенс мне это говорил - два года назад, когда я впервые с ним говорил по телефону - он работал на "Сайб-серв электроникс" во Фреймингеме, а я был в штате альтернативной газеты в Бостоне. Тогда я еще не знал, что он за скользкий тип и как он в конце концов постарается испортить мне карьеру. Здорово, черт возьми, преуспел.
- Да-да, - поддакнул я. - Фальшивые монеты возвращаются...
Улыбка исчезла совсем. Хюйгенс наклонил голову и придвинулся ко мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
