сказать, что, с моей точки зрения, любой человек должен с легкостью отпускать то, что не имеет для него особой важности, и до конца бороться за то, что ему дорого. Исходя из этого постулата, я отпустил, а вам, похоже, имеет смысл бороться.
Наталья посмотрела на него с любопытством, а потом с силой растерла лицо руками и встала.
– А вы знаете, ведь вы правы. Вас, кажется, Глеб зовут? Спасибо вам, Глеб, вы действительно сейчас очень мне помогли.
Она тряхнула головой и ушла по тропинке, ведущей к дому. Глеб задумчиво посмотрел ей вслед, а потом двинулся дальше. Где-то чуть в стороне мелькнула Марианна, жена Павла Резанова. Видимо, тоже прогуливалась к озеру. Но не купалась, поскольку полотенца в руках у нее не было, а одежда была совершенно сухая. Он привык подмечать подобные мелочи.
У установленного на озере понтона кто-то возился. Из-за густой травы было плохо видно, но он разглядел, что это мужчина, привязывающий что-то к одной из металлических свай. Тот распрямился, и Глеб разглядел его получше. Лет сорока, одетый в рабочий комбинезон, в котором, как он успел заметить, ходили все строители.
– Сетку с пивом в воду опустил, чтобы охладить, – сказал он, хотя Ермолаев ничего не спрашивал.
Глеб кивнул равнодушно, давая понять, что ему нет до этого никакого дела.
– Меня Гриша зовут, фамилия моя Муркин. Я тут работаю. А вы в гости приехали?
Слишком разговорчивые люди всегда вызывали у Глеба подозрение.
– Приехал я в гости, зовут меня Глебом Валентиновичем. Но разговаривать у меня настроения нету, ты уж меня, мужик, извини.
Этот самый Гриша Муркин поднял вверх две ладони, показывая, что все понял и претензий не имеет. Глеб, не обращая на него больше внимания, дошел до конца пирса, остановился у самого края, скрестил на груди руки, бездумно глядя на воду и встающий с другой стороны озера лес.
Да, если он все сделает правильно, то сможет уехать отсюда с контрактом на аренду лесных угодий и с договоренностью об инвестициях в новый лесоперерабатывающий завод. Все-таки не зря говорят, что ему черт люльку качал и что Глеб Ермолаев всегда оказывается в нужный момент в нужном месте. И хрен с ними, с мистификациями, которые творятся в поместье. В конце концов, надо будет, разберемся.
Он хотел было искупаться, но передумал. Плавки остались в сумке, а щеголять перед местными дамами нижним бельем было не с руки. Тайка всю плешь проест, горестно качая головой над отцовскими плохими манерами. По молодости лет всем этим политесам она придавала большое значение. Немного постояв над водой, от которой шел легкий «аромат» тины, он двинулся обратно к дому.
Никакого Григория Муркина на берегу уже не было, но сквозь толщу воды Глеб разглядел сетку с бутылками, заботливо привязанную к пирсу. Ну да, пиво. В пластиковых «полторашках». Он усмехнулся, потому что начал забывать те времена, когда еще пил такое пиво. Не был его путь к деньгам выстлан розами, нет, не был.
В беседке у дома Тайка разговаривала с одним из племянников Резановой. Тем, что помладше, кажется, Кириллом. Он прислушался, потому что все касающееся дочери было для него важным, но тут же расслабился. Речь шла о построении каких-то локальных систем, а это означало, что Тайка села на своего любимого конька и быстро с него не слезет.
От стоящего чуть в стороне хозяйского флигеля по дорожке шел Павел Резанов. Вид у него был такой понурый, что сразу становилось ясным: денег на запуск проекта тетка ему не дала. Впрочем, Глеб бы удивился, если бы случилось иначе. Конечно, он мог бы прекратить мучения Резанова одним разговором, но интересы дела всегда брали в нем верх над человеколюбием: пусть, как говорится, клиент дойдет до кондиции, тогда его можно будет взять тепленьким и на более выгодных для себя условиях.
Резанов прошел мимо, не обратив на Глеба ни малейшего внимания, настолько был погружен в себя. Зато на дорожке появилась Инесса Леонардовна, направлявшаяся в их сторону со скрипкой в футляре в руках. Впрочем, и ей Ермолаев был совершенно не нужен. Хозяйку поместья интересовала Тайка.
– Девочка моя, – обратилась она к дочери Глеба, поравнявшись с беседкой, – вот, я нашла то, что обещала. Это скрипка, старинная. Если у тебя получится, то завтра после ужина мы сыграем с тобой дуэтом.
Его Тася вышла из беседки и подошла ближе, послушная девочка.
– А почему у меня должно не получиться? – спросила она удивленно. – Или вы не знаете, в каком состоянии скрипка, к примеру, на месте ли все струны?
– Разумеется, она в хорошем состоянии, – с горделивым достоинством сказала Инесса Леонардовна, – мой муж, когда приобрел это сокровище, показал ее очень хорошему мастеру, и после этого инструмент всегда хранился в соответствующих условиях. Я умею ценить то, что того стоит.
Ермолаеву стало скучно, потому что Тайкины музыкальные экзерсисы он искренне считал блажью. Никакие скрипки его не интересовали, хотя, когда дочь просила купить ей инструмент, он и дал денег именно на тот, который она захотела. Привыкнув принимать решения взвешенно, он даже почитал про эту самую «Кремону», а заодно освежил в памяти знакомую с детства по детективу братьев Вайнеров информацию о Страдивари и Гварнери и скрипках, которые они делали. Такую скрипку он бы Тайке купить не смог, разумеется, не было у бизнесмена Ермолаева подобных доходов, но Тайке она была и не нужна. Ее потребности и качественная «Кремона» покрывала с лихвой.
Его дочь открыла футляр, врученный ей Инессой Леонардовной, и вдруг застыла, как будто на бархатной подкладке футляра и впрямь лежала скрипка Страдивари. Проклятая интуиция, вновь не вовремя проснувшись, отчего-то заставила волосы на загривке снова встать дыбом, как будто Тайке грозила неведомая опасность.
– Ты чего, дочь? – спросил он, подходя ближе и глядя на удаляющуюся по дорожке Резанову. С очень прямой спиной.
– Нет, ничего, – медленно сказала Тайка и, захлопнув футляр, аккуратно и как-то бережно застегнула ажурные металлические застежки, скрепляющие его половинки. – Потом расскажу. Мне кое-что проверить нужно. Кирилл, проводи меня в дом, пожалуйста.
Вот, значит, как. Так и запишем. Его дочь решила взять в оборот младшего из хозяйкиных племянников. С учетом, что она, похоже, переживает из-за расставания со своим лоботрясом, пусть развлечется девочка. Ничего плохого из этого выйти не может. На мгновение Глебу стало интересно, женат Кирилл Резанов или нет. Он тут же одернул себя, потому что ему до семейного положения этого парня не могло быть никакого дела. С тех пор, как Тайке исполнилось двенадцать лет, она все и всегда решала сама, обычно даже не спрашивая отцовского мнения. Если бы ей пришло в голову начать встречаться с «женатиком», то она так и сделала бы.
«Женитесь на мне». Залитое слезами лицо Натальи вдруг встало перед глазами, и Глеб даже головой замотал, настолько явным было это наваждение. Интересно, и почему это он столько внимания уделяет семейству Резановых и их проблемам? Нужно сделать свои дела, а на все остальное наплевать и растереть. И Таисия со своими ухажерами, будь они неладны, точно сама разберется.
Дочь и младший Резанов ушли в сторону дома, и Глеб, оставшись один, шагнул в беседку, решив немного посидеть на воздухе. Делать ему было совершенно нечего – не спать же ложиться в такую рань. Свободное время он привык тратить с пользой, а потому, достав телефон, написал и отправил письмо помощнику с просьбой собрать максимально возможную информацию об Инессе Леонардовне и ее семье. Похоже, начиналась большая игра, и к ней нужно было подготовиться заранее.
Послышались чьи-то шаги и на пороге беседки появилась Светлана, та самая, что несла какую-то астрологическую дичь.
– Вы тут один? – спросила она, хотя ответ на этот вопрос был совершенно очевиден. – Это хорошо.
– В связи с чем? – насмешливо осведомился Глеб, знающий ответ на свой вопрос. Такие люди, как Светлана, весьма предсказуемы.
– Нам никто не помешает, а значит, у меня есть шанс убедить вас заказать мне свой персональный гороскоп.
– Я не верю в гороскопы.
– И совершенно зря. Звезды не только определяют судьбу. При правильном их
