вы меня, как старшего брата, во всём слушались!
— Да брат! Нас устроит! — закивали они, переглянувшись между собой. — Давай теперь брат, за это выпьем!..
***
Мы лежали в густой траве, возле еле тлеющего костра и дружно смотрели на ночное, звёздное небо.
— Скажи Комар. — вдруг спросил Келджик. — А что имел ввиду Игды, когда назвал тебя, самым мудрым человеком на всём белом свете?
— Откуда мне знать, что творится в его кудрявой, бестолковой башке… — ответил я, пристально глядя на большую медведицу, видимо уже добравшуюся до бывшего волчьего логова и усиленно зализывавшую свои раны, в том числе и от моей небольшой стрелы. — Перебрал немного с потницей, вот и несёт всякую ахинею. — Да Игды? — Игды ничего не ответил, потому как уже уснул сидя у костра, опершись руками на палицу, которой время от времени шевелил тлеющее угли.
— Э, нет брат! Не скажи. Игды зря говорить не будет! — возразил на это Келджик. — Он вообще, зря ничего не говорит!
— И даже то, что вы оба придурки? — напомнил я им, недавний разговор.
— Ну… Это он конечно зря… Но всё же! Его, все здесь уважают! И любой такому слуге, был бы только рад.
— И Ахмет уважает?
— Ахмет? — переспросили парни, переглянувшись.
— Ну да, Ахмет! А что ни так? — не понял я. — Разве он не избил Игды, за то что тот кумыс пролил?
— Так… Ахмет ни кого не уважает. Разве только себя… А своего предыдущего слугу, за тот же кумыс, он палками до смерти забил. А Игды, так, прошёлся слегка по старой хребтине… Так что он его, тоже считай, очень уважает. И то что он к тебе в слуги, по своей воле пошёл, — мы этого, совсем не понимаем. Но его выбор уважаем! Потому как Игды, очень ценный слуга! И умный! Да и просто так, что-то делать, а тем боле говорить, точно не будет! Вот и нам с братом, очень интересно стало, что же он в тебе такого необычного разглядел, что самого Ахмета бросил? Не побоявшись что тот, наверняка мстить ему будет! — они оба приподнялись на локтях и уставились в мою сторону. — Нет, ты конечно малый смелый и сообразительный. И даже лекарь, как оказалось вполне неплохой, но Ахмету, явно не конкурент… Хотя, с такими-то умениями, и в два года… А тебе точно, два? А Комар? Уж больно это всё, странно… Ты не подумай, что мы сомневаемся в твоей честности. Но ты бы себя на наше место поставил, тут кто угодно засомневается…
— Ладно братья, давайте-ка лучше я вам сказку расскажу. Вы же любите сказки? — спросил я озадаченных лоботрясов.
— Конечно любим! Кто же их не любит! — Ответили они хором.
— Ну, тогда слушайте…
— В одном далёком поселении, жил-был себе один старик. Жил считай, полным отшельником. И не от того, что он так хотел. А просто никто не хотел иметь с ним никакого дела.
— Почему это? — не понял Элдак.
— Да не перебивай ты! — двинул брата в плечо Келджик. — Извини Комар. Продолжай.
— Ещё безусым пацаном, ушёл он на одну большую, страшную войну, длившуюся целых четыре года. И очень неплохо, надо сказать, там себя проявил. До того неплохо, что каждый раз, как только начиналась очередная заварушка, его тут же призывали на каждую новую битву, пока одна из них не сделала его почти безногим калекой. А кому калека нужен? Правильно, — никому! Жена его бросила, повозившись пару месяцев, но не выдержала криков и стонов от невыносимой боли, сутки напролёт. Дети, тоже не захотели ухаживать за немощным. Вот он и остался совсем один. Но наш, ещё не старый, израненный воин, не сдался на милость судьбе, не спился и не умер в ближайшей канаве. А нашёл в себе силы существовать дальше, день за днём превозмогая боль и очередные вызовы проказницы судьбы.
— Но брат! Почему никто не хотел иметь с ним дело? — снова переспросил Элдак. — У нас сильных уважают! А ноги… И без ног, вполне жить можно! Верхом на лошади и ноги не нужны!
— Почему, почему… Понятно почему… Никто с ним возится не хотел… Если даже жена бросила! — проснувшийся Игды, вдруг вклинился в наш разговор. — Ведь если больную, бродячую собаку приласкать, то она от тебя уже не отстанет. Камнем отгонять придётся, что бы убралась…
Я немного оторопел от полёта мысли горбуна, сравнившего меня с никому не нужной шавкой, но возражать не стал и продолжил свой рассказ.
— И вот, дожив до глубокой старости в полном одиночестве, он наконец умер. Утонув в реке, во время очередного своего купания. Но не из за слабости своей утонул. Умер, от сверкнувшей над головой смерти, в его и так почти, не живое тело. Осознав что умирает, старик умолял всевышнего лишь об одном. Забыть свою невыносимую жизнь, и подарить хоть немного счастья, и по настоящему любящих его, близких людей.
— Я так и знал! — вдруг вскочил как ошпаренный, Элдак. — его молния ударила! Вот! Вот, почему он был одинок! Это Тенгри его наказал!
— За что, наказал? — спросил я, очень даже заинтересованно.
— Ну, мало ли за что? — развёл он руками. — Может убил кого, кого убивать не надо было. Шамана там, или очень могущественного хана. А может, настроение у него тогда было плохое.
— Убил?.. — переспросил я Келджика.
— Ну да. Убил, а прощенья не выпросил.
— Это как? — уточнил я.
— Известно как. Принеся жертву! Можно зверушку какую, но что бы наверняка, лучше человека. Раба там. Сжечь его и пусть отправится, в качестве подношения прямиком к владыке неба.
— Или же, если что-то серьёзное натворил, то можно и деревню всю до тла сжечь, вместе со всеми жителями, или целый город. Город, — даже лучше! — добавил Келджик.
— Да ну, что ты такое говоришь! Дикость какая-то! — скривился я.
— Какая ещё, дикость?! — не понял Элдак. — Тэмуджин, так не один город сжёг! Всё, во славу наместника Неба. И Тенгри в долгу не остался! Всегда ему и во всём помогал!
— Ладно братья! — выдохнул я, с трудом переваривая полученную информацию, о жестоких местных нравах. — Спасибо за компанию. Но я, что-то очень за сегодня устал…
— Ты что, нас выгоняешь? — сдвинул брови Элдак.
— Нет конечно! Я же маленький ещё. И очень хочу спать! Да так, что сил моих больше нет. Вы уж меня, не обессудьте…
— Да нет Комар, всё нормально! Мы же всё понимаем, да Элдак?
— А как же сказка… — расстроился парень.
— В следующий раз, обязательно дорасскажу! — улыбнулся я пацанам. — Доброй ночи!..
— Так кого ты такого в прошлой жизни
