Не прошло много времени с тех пор, как британцы развязали самую грязную в истории человечества опиумную войну в Китае, утопили в крови восстание в Индии, окончили кровавую войну с бурами и применили химическое оружие в Первой мировой.
И США не очень-то отличались большой гуманностью по отношению к индейцам, которых выселили на неплодородные земли и заперли в резервациях, где большинство умерло от голода. Не слишком они задумывались над тем, применять или нет силу к восставшим филиппинцам, и подавили восстание аборигенов. Не пройдет много времени после сталинских репрессий, как столп демократии сбросит атомные бомбы на Японию с одной лишь целью — устрашить Сталина. Их любимый президент Кеннеди не проявил большой гуманности, введя войска во Вьетнам.
Все эти деяния исходили из интересов государства. Но, спрашивается, если политики данных государств имели право проявить жестокость исходя из собственных интересов, почему именно Сталин стал символом жестокости?
Сегодня очень легко оценивать тот сложный период, но тогда существовала одна цель — построение государства. Для этого гения Сталина было недостаточно, нужны были люди, которые смогли бы провести его политику на местах.
Именно таким деятелем видел Сталин Лаврентия Берию, в котором он ценил профессионализм и преданность делу. Личная преданность Сталину тоже не была бы лишней. Но преданных посредственностей у Сталина было много.
Время собирать камни
Еще раз зададимся вопросом — почему Берия? Что нашел Сталин такого в председателе ГПУ, почему так резко сменил ему «специальность»? Ответ дает сам Сталин в письмах к Кагановичу. Они интересны не только тем, что носят официальный характер, но и тем, что характеризуют положение, сложившееся в Грузии того времени, да и самого Сталина характеризуют как хозяйственника.
Вот, например, что пишет Сталин Кагановичу 17 августа 1931 года:
Здравствуйте, т. Каганович!
1) Возвращаю проект постановления] ЦК об общественном] питании с моими замечаниями и поправками в тексте.
2) Проекта постановления] ЦК о кооперации не получал.
3) Советую подвергнуть обсуждению записку т. Сырцова о лесе. Возможно, что в ней имеются здоровые элементы.
4) Вопрос о выезде Рамишвили за границу (в эмиграцию) предлагаю отложить на осень, до возвращения членов ПБ из отпуска.
5) Тяжелое впечатление производит записка т. Куйбышева и вообще все его поведение. Похоже, что убегает от работы. С другой стороны, все еще плохо ведет себя т. Орд[жоники]дзе. Последний, видимо, не отдает себе отчета в том, [что] его поведение (с заострением против тт. Молотова, Куйбышева) ведет объективно к подтачиванию нашей руководящей группы, исторически сложившейся в борьбе со всеми видами оппортунизма, — создает опасность ее разрушения. Неужели он не понимает, что на этом пути он не найдет никакой поддержки с нашей стороны? Что за бессмыслица!
6) Теперь для меня ясно, что Картвелишвили и секретариат Грузцека своей безрассудной «политикой хлебозаготовок» довели ряд районов Западной Грузии до голода. Не понимают, что украинские методы хлебозаготовок, необходимые и целесообразные в хлебных районах, нецелесообразны и вредны в районах нехлебных, не имеющих к тому же никакого промышленного пролетариата. Арестовывают людей сотнями, в том числе членов партии, явно сочувствующих недовольным и не сочувствующих «политике» грузинского ЦК. Но на арестах далеко не уедешь. Нужно усилить (ускорить!) подвоз хлеба сейчас же, без промедления. Без этого мы можем схлопотать хлебные бунты, несмотря на то, что зерновая проблема уже разрешена у нас. Пусть немедля по получении этого письма ПБ обяжет Микояна усилить подвоз хлеба в Западную Грузию и лично проследить за исполнением. В противном случае наверняка схлопочем политический скандал».
Письмо любопытно по многим аспектам, но в данный момент интересен последний пункт, касающийся Грузии. Исходя из него, получается, что Сталин, оказывается, не такой уж и ненавистник грузин, как нам преподносят Мчедлишвили и его коллеги. Он печется о Грузии так же, как и о других уголках огромного государства.
В 90-х годах, когда критика и обливание грязью Сталина достигли своего апогея, каждый старался показать себя жертвой сталинизма и коммунизма. Именно на этот период приходится миф о «голодоморе», в соответствии с которым Сталин умышленно вызвал голод на Украине, итогом чего были миллионные жертвы с одной лишь целью — подчинить и поставить на колени Украину.
Вынося такое заключение, сторонники мифа игнорируют тот факт, что главной причиной голодомора было не умышленное действие, а неурожай, который не представлял собой редкости даже в житнице Союза Украине. Немалую роль в этом явлении, конечно же, сыграло и головотяпство руководителей, и строительство новой экономической модели, но заключить, что явление это было умышленным преступлением, значит только лишь спекулировать им в политических целях.
О том, что никаких умышленных действий Сталина, направленных на разжигание искусственного голода на такой огромной территории, не было, говорит и вышеуказанное письмо. Если Сталин переживал за Западную Грузию и боялся, что вызванные в этой части государства (территория которого не могла сравниться с территорией Украины) затруднения вызовут скандал, можем ли мы предположить, что он был настолько глуп, что не понимал, какими последствиями чреват голод, особенно вызванный искусственно? Неужели он не понимал, что скандал в данном случае был бы пропорционален числу жертв?
Из этого письма видно и то, что в ЦК Грузии сидели некомпетентные люди, которые не смогли разобраться в ситуации, использовать шанс, дарованный Грузии. Этот шанс назывался «безграничный русский рынок».
Как ни странно, автор будущих репрессий Сталин критикует членов ГрузЦК за ненужные аресты, в чем обвиняет не ГПУ, а именно ЦК. Акцент здесь делается на то, что арестовываются не лояльные к «Грузцека» лица.
19 августа письмо Сталина оканчивается следующим образом:
«…Предлагаю все дело строительства новых складов зерна для чаеводов, табаководов на западе Грузии поставить под контроль РКИ, послать людей на места, привлечь к работе Закчека, в частности, Берия, и добиться того, чтобы все новые склады были выстроены и сданы в эксплуатацию не позднее начала ноября».
Как видим, дело, которое должна была делать исполнительная власть, поручили ЧК, и не просто ЧК, а, в частности, Берии. Вот каким интриганством добивался Берия расположения Сталина. Его интриганство называлось верностью делу, и именно такие «интриганы» нужны были Сталину для достижения цели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
