— Я слушаю.
— Я ценю твою помощь, — снова начал он. — Правда, ценю. Но то, что мы сделали… ну, возможно, в этом нет ничего противозаконного. Но все это нехорошо, Мелисса. Если бы я не был в таком положении, я бы никогда не согласился помогать тебе.
Открыв мамину сумочку, она опустила туда чековую книжку.
— Я знаю, — сказала она. — Но разве ты не рад, что согласился?
Он снова вздохнул, будто не зная, что ответить.
— В некотором роде, — наконец сказал он. — Я признаю это, Мелисса. Не знаю… думаю, я потерял надежду. Я катился вниз, узнавая, где лучше кормят, где взять талоны на еду, в каких ночлежках безопаснее. Я начал подчиняться судьбе, и это становилось стилем моей жизни.
Она не понимала, почему Джек снова начал разговор об этом. Он и был-то бездомным всего около месяца и жил в ночлежке в нескольких кварталах от дома Мелиссы, пока шум не выгнал его ночью на улицу, где она почти сразу же нашла его.
— Значит, все супер, да?
Джек встал перед ней на колени как раз в тот момент, когда подъехал темный лимузин. Водитель вышел, обошел машину и открыл заднюю дверцу.
— Я знаю, что ты была добра ко мне, дорогая, — сказал он. — И я знаю, как сильно ты хочешь купить лошадь. Но ты не можешь просто так знакомиться с бездомными мужчинами. И перед тем, как мы расстанемся, я хочу, чтобы ты пообещала мне, что никогда больше не будешь делать этого. Если у меня будет хотя бы предчувствие, что ты сможешь сделать это, то через двадцать восемь дней, которые я проведу в Центре, я поговорю с твоими родителями. Я беспокоюсь о тебе, Мелисса Джонс.
Внутри у Мелиссы все похолодело. В горле внезапно пересохло.
— Но все получилось супер, — возразила она. — Я думала, что мы друзья.
— Так и есть.
— А тогда почему ты сердишься на меня?
— Я не сержусь, и все получилось супер, — согласился Джек. — Но не всякий бездомный мужчина будет таким же хорошим, как я. Конечно, я переживаю трудное время, в этом нет сомнения. Но я хочу снова вернуть жену и сына и… — Он вздохнул. — И ты ответственна за… то, что затронула мое сердце. Ты такая добрая. Такая хорошая девочка. Когда ты принесла мне еду, я воспрял духом. Я не отрицаю этого. Но именно поэтому я так беспокоюсь за тебя… Думаю, мне все-таки надо поговорить с твоими родителями.
Мелисса только качала головой. Все взрослые — сумасшедшие! Джимми Делани назвался Сетом Бишопом и пытался проскользнуть на свадьбу Дарденов, ухаживая за организатором свадьбы. Родители Мелиссы постоянно работали, говоря, что должны показывать пример и быть столпами общества. Но у них совершенно не было времени для того, чтобы порадоваться своей дочке. А теперь и Джек Стивенс тоже несет какую-то чушь…
— Послушай, — сказала она, схватив Джека за руку и увлекая его к машине. — Ты же сам знаешь, что не сделаешь этого. Ты не сможешь.
— Тогда обещай мне, что не будешь заводить дружбу с незнакомцами.
— Любой человек незнакомец, пока ты с ним не познакомишься, — заспорила она. — А если ты не сможешь подружиться с незнакомцем, то будешь совершенно одиноким.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, — предупредил он.
Они сели в машину.
Водитель обернулся, посмотрел на странную пару и взял бланк заказа.
— Здесь указано, что сначала мы заедем в Центр реабилитации на Сорок седьмой улице, а потом поедем на Лонг-Айленд, правильно?
— Нет, — сказал Джек. — Сначала на Лонг-Айленд, а на обратном пути я выйду на Сорок седьмой улице.
Это нарушало план Мелиссы.
— Ты едешь со мной?
Он кивнул.
— Я должен убедиться, что ты благополучно войдешь в поместье.
Глубоко вздохнув, Мелисса закатила глаза. Разве не почти такой же разговор был у нее с Джимми Делани?
— Водитель лимузина никуда меня не завезет.
— Сперва на Лонг-Айленд.
Мелисса пробормотала адрес, который она прочла на приглашении. Водитель кивнул. Его лицо ничего не выражало, даже если ему и казалось странным видеть афро-американскую девочку в длинном вечернем платье, подвозящую в лимузине белого мужчину в Центр реабилитации алкоголиков.
— Ладно, — внезапно согласилась Мелисса. — Раз ты едешь на Лонг-Айленд, то сможешь пойти со мной на прием.
Наконец-то он рассмеялся, и она была довольна. На ее взгляд, Джек начал становиться слишком серьезным.
— Я? На прием Джулии Дарден? И как мы это объясним?
— Пустяки, что-нибудь придумаю, — быстро пообещала Мелисса.
Глядя на суетящихся вокруг людей, Эди начала забывать о своих запутанных чувствах к мужчине, стоящему рядом. Ощущать его близость было приятнее, чем ей хотелось бы. Поэтому она заставила себя обратить внимание на чуть приоткрытую дверь, чтобы слышать произносимые там речи. Через окно в двери Эди видела результаты своих трудов.
— Удивительно, — прошептала Вив, взяв Эди за руку и пожимая ее.
Мама права. Поскольку бальный зал был слишком велик для приема, Паоло выстроил перегородку из цветов, чтобы создать иллюзию небольшого помещения. Эди сначала беспокоилась, что необычные лилии на длинных стеблях, стоящие на столах, будут мешать гостям видеть друг друга, но и эти ее опасения оказались напрасными.
Платье Джулии было великолепным. Длиной почти до лодыжек, оно было сшито из крепа цвета лаванды и очень шло Джулии.
Угощение тоже удалось. Гости наслаждались семгой, украшенной травами и аппетитными яркими овощами.
Папа Эди уже готов был выкатить конический торт высотой более чем полметра, украшенный сахарными лепестками роз. Торт был такого же цвета, как платье невесты.
Все было так, как и мечтала Эди.
— Если моя репетиция обеда не будет такой же изумительной, я тебе никогда не прощу, — сказала Марли.
Ее приглушенный голос прозвучал сзади, и она мимолетно обняла Эди за талию. На секунду Эди почувствовала прикосновение сестры, и ее горло сжалось. Трудно поверить, что всего через несколько месяцев она будет держать на руках племянника или племянницу. Тут же накатило разочарование, поскольку Эди хотела своего ребенка… Ей пришлось побороть желание взглянуть на Джимми. Даже сейчас она едва могла называть его этим именем. Для нее он навсегда останется Сетом. Только сейчас она призналась себе, как фантазировала о будущем, в котором обязательно будут дети.
Черт побери! И зачем она взяла его с собой? Что хорошего получится из этого? Он лгал ей. И она никогда уже не сможет ему доверять.
— Кажется, гости все съели, — сказал папа, отвлекая ее от нежелательных мыслей.
— Подожди, они еще не видели десерта, — возразила Эди.
Опять она почувствовала желание взглянуть на Джимми. Он прекрасно выглядел в костюме, который выбрал сам, и был больше похож на шафера или жениха, чем на ее помощника.
