Изловчившись, я ударил его в ухо. Удар получился сильный. Урод свалился с меня и выронил нож. Я попытался вскочить, но бугай схватил меня за одежду и снова подтащил к себе. Его превосходство надо мной было только в росте и весе. И последним он пользовался просто отменно. Урод снова наваливался на меня сверху.
И тут я допустил ошибку. Руки бугая сжались на моём горле. Перед глазами начало темнеть, а лёгкие разрывало болью. Но вдруг я почувствовал, как в это урода что-то ударило. Тот с меня свалился, и я вздохнул полной грудью. Рядом слышалось утробное рычание и отчаянный крик бугая:
— Ай, мама!!!
С облегчением я услышал грозный окрик военного:
— Молодец. Держать!
Кто-то уже хлопал меня по щекам.
— Ты как, братишка?
— Живой, — просипел я.
Меня подхватили под руки и помогли встать.
Мне в лицо смотрел тот самый отставник. Его овчарка держала урода зубами за горло. А бугай лежал неподвижно, весь бледный с округлившимися от ужаса глазами. Он даже шелохнуться боялся, хотя его лицо заливалось кровью.
Я повернул голову. Над мальчиком уже хлопотала небольшая сухощавая женщина и девушка в коротеньких шортах. Наверное, они оказались такими же быстрыми, как и отставник. Сверху, ломая ветки, скатились ещё несколько молодых мужчин. Они сразу направились к негодяю.
— Ко мне. Рядом! — громко скомандовал военный.
Появившиеся спортивные ребята ловко скрутили бугая и поставили на ноги. Овчарка уже сидел рядом со своим хозяином. Измазанная в крови морда буквально лучилась счастьем.
Отставной военный усадил меня на склон оврага и заглянул мне в глаза.
— С тобой точно все в порядке?
— Вроде целый. Если не вы, то он бы меня убил.
— Герои не умирают, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал военный.
Он потрепал, мгновенно сомлевшего, пса за ушами. Где-то над головой уже завыла сирена.
Перепуганный урод завизжал неожиданно высоким голосом.
— Отпустите меня! Я не виноват. Я вам всем заплачу. Я богат. Сколько вы хотите?
Один из парней сильно врезал ему под дых.
Людей вокруг становилось всё больше и больше. Я уже видел, как мальчика поднимают по склону на руках. Только тут я заметил забавного рыжего щенка, привязанного поводком к тоненькой осинке. Щенок подпрыгивал и тявкал, отчаянно влияя хвостом. Всё его внимание было сосредоточено на собаке военного.
Передо мной остановилась худенькая женщина, которая осматривала мальчика.
— Не двигайтесь, пожалуйста.
Она расстегнула ремешок и аккуратно сняла с меня шлем. На моё лицо посыпалось пенопластовое крошево. Шлем тут же перекочевал в руки военного.
Мне повезло. Амбал промахнулся, дубинка попала по шлему не набалдашником, а средней частью, проломив пластиковую скорлупу. Набалдашник торчал буквально в сантиметре от задней поверхности шлема. Второй раз шлем меня спас, когда удержал в себе страшную дубинку бугая и не дал ударить меня ещё раз.
Тем временем дама обследовала мой череп. Начала она осторожно, а потом уже всё увереннее и сильнее щупала, давила, крутила мою голову и даже постучала по черепушке.
— Голова болит?
— Да, — признался я.
— Кружиться?
— Вроде нет.
— Тошнит?
— Нет.
— Следите за моим пальцем.
Она поводила пальцем у меня перед лицом, а потом коварно подвела его к самому кончику носа, отчего мои глаза сошлись «в кучу».
— Хорошо. Очень хорошо, что вы не пренебрегаете защитой. Она вам жизнь сберегла и от увечья спасла.
— Спасибо, доктор.
— Это не мне. Это Богу спасибо скажете и производителю вашего велосипедного девайса.
Пока она меня осматривала женщина в овраг спустились двое полицейских с короткими автоматами. Это были пэпээсники. Им тут же указали на виновника происшествия.
Бугай скрестил руки на груди и капризно выпятил губу.
— Я никуда не пойду. Вы права не имеете. Я буду ждать своего адвоката.
Но тут в дело вмешался один из спортивных ребят. Он сжал пальцами мочку уха бугая и когда тот заскулил от боли спокойно сказал ему:
— Девочка моя, ты сейчас поднимешь свою толстую задницу и дятлом полетишь куда тебе скажут, а иначе я с большим удовольствием буду выламывать тебе пальцы, пока ты отсюда не выберешься или яйца раздавлю одно за другим. А если и это не поможет, то я выбью тебе глаза пальцем. Вкурил?
Парень поводил перед носом скулящего бугая указательным пальцем и с размаху ткнул его в лоб так сильно, что у бугая с мощной шеей запрокинулась голова. Звук при этом был такой, как будто ударили деревяшкой по кирпичу.
Дополнительно парень предложил альтернативный вариант:
— Ещё могу тебе колено в жопу засунуть по самую печень. Выбирай.
Парень кивнул головой в сторону полицейских.
— Это они будут рапорты писать о каждом твоём синяке. А мне можно делать с тобой всё, что захочу, и без рапортов, — продолжил он.
Бугай охая поднялся с земли.
— Я пойду. Пойду. Сам. Я сам.
Его руки освободили от ремня, и он чертыхаясь полез наверх.
В овраг спустились ещё несколько человек в полицейской форме. С ним была женщина полицейский.
— Что тут произошло? — спросил один из сотрудников полиции у военного.
— Капитан, вы его спрашивайте, — ответил он и положил руку на моё плечо.
Капитан уставился на меня. Второй полицейский принялся расставлять какие-то бело-чёрные линеечки, а третий беспрерывно щёлкал фотоаппаратом.
— Что тут произошло? — спросил полицейский уже у меня.
— Я заехал на площадку где собак тренируют, — начал я. — Мне сказали, чтобы я собак не дразнил, и я поехал в лес. Сюда, то есть. Я не знал, что тут овраг. Я, вообще, в этом месте не бывал. Ну, и получилось, что я практически свалился в овраг. Я вон там съехал.
Моя рука сама указала на размазанный след от колёс велосипеда.
— Потом, я увидел, как этот бугай раздевает и мучает мальчика. Я хотел в него врезаться на велосипеде, но не удержался и перелетел через руль. Мы стали драться. Он меня ударил дубинкой по голове.
Военный протянул полицейскому мою каску с торчащей дубинкой. Тот присвистнул и спросил у меня:
— Ваш?
— Да. Шлем мой. Дубинка нет.
— Это понятно, — вздохнул полицейский. — Мы шлем как вещественное доказательство заберём.
Про шлем он сказал уверенно, тоном не предполагающим возражений.
— Дальше.
— Потом я ударил его головой о дерево. Он вырубился. Я полез звать на помощь.
— Так, точно, — подтвердил военный. — Это я прогнал этого велосипедиста с площадки, а буквально через минуту он стал кричать и махать руками. Мы сразу сюда маршем выдвинулись.
— Я вас потом опрошу, — остановил его полицейский.
— Я звал на помощь, а потом услышал, как ветки хрустят. Я спустился вниз и стал опять с ним драться. Он с ножом был, но я руку сумел поймать и так держал, пока бугай нож не выронил.
— А где нож? Как он выглядел?
— Вот нож, — сказал полицейский с фотоаппаратом и несколько раз сфотографировал что-то у себя под ногами.
Помощник фотографа поднял нож за кончик лезвия и уложил в пакет, а затем передал капитану.
— Это штык-нож от немецкой винтовки времён первой мировой, — прокомментировал он.
— И дальше? — поощрил меня к продолжению объяснений полицейский.
— Он меня душить стал. Он больше весит. Я с ним не мог справиться. А потом напала собака и повалила его. А потом вы приехали. Всё.
— Ясно, — резюмировал капитан и посмотрел на своих коллег.
Все были заняты делом, кроме женщины-полицейского. Она гладила рыжего щенка по лобастенькой голове и кудлатой спинке, а тот с отчаянной быстротой вилял хвостиком и пытался подпрыгнуть, чтобы лизнуть её в лицо.
— Ой, какой ты милый. Какое ты чудо, — приговаривала она.
— А чья это собака? — спросил капитан.
— Он был здесь, когда я спустился. Наверное, он мальчику или бугаю принадлежит, — предположил я.
— Понятно. Как вы сейчас себя чествуете? Вам нужна помощь? — спросил меня полицейский.
— Не знаю.
— Сами сможете подняться?
— Смогу, — уверенно заявил я и пошёл к наиболее пологому месту.
— Поднимайтесь, там вам помощь окажут, и в отделение с нами проедете. Хорошо?
— Да я…
Но главный полицейский уже переключился на разговор со своим коллегой, и мне ничего не оставалось как выбраться из оврага наверх.
На краю поляны толпился народ. Ляли собаки. Стояла машина скорой помощи и два полицейских уазика. Один был обычный «козлик» с эмблемой ППС, а второй — «буханка» с надписью «дежурная часть». Бугай сидел тут же под охраной троих полицейских. Его усердно бинтовал фельдшер скорой.
Врач скорой помощи в синей курточку подошла ко мне и стала выспрашивать о моих болячках, но её прервала худенькая женщина, которая ощупывала мою голову. Она быстро объяснила врачу моё состояние. В итоге меня признали здоровым и годным, промыли ссадины и царапины, а затем наклеили несколько пластырей. По сравнению с амбалом, которому я разбил голову и которого серьёзно покусала собака, я выглядел, вообще, идеально.
