Остановились, как миленькие, никуда не побежали в боковые леса, не стали сбрасывать вещдоки - они ведь крупногабаритные, все сразу не выкинешь...
Остановились фуры, ребята из головной машины подскочили... Ну, мы быстро, без особых формальностей составили актик, фиксирующий статус кво текущего момента и повезли наших голубчиков в офис, на разговор. Заказчикам же просто сообщили по телефону, что люди взяты с поличным, груз в сохранности. Фуры с сопровождающими дальше поехали, по маршруту, ну а мы к себе. Колонна заказчика чуточку перестроилась, согласно нашему совету, но об этом позже...
- Трое здоровенных молодцов, вместо того чтобы верой и правдой служить неньке Украине, разбойничают на российских трассах. Ай-яй-яй... Не стыдно? - Молчат. Молчи не молчи, а для вождения автомобиля и иных целей документы всегда надобны. Трое их было в машине: Осипчук, Горобенко и Ропшин, все из... Днепропетровска, по-моему... А может, и нет, давно это было. Может я и фамилии перепутал. Но тот, который с русской фамилией, как раз говорил с самым сильным хохляцким "прононсом".
- Ну, что молчите? Догадываетесь, что не в милицию попали?
- Догадываемся. - Это старший их, Осипчук. Мужику под пятьдесят, худющий, чернявый, видно, злой по жизни. Он у них за рулем был, Горобенко в фуры лазил, а Ропшин, стало быть, грузы принимал и лесенку страховал.
- Тогда, как говорится в советских детективах, запираться бесполезно. Душу вынем. Рассказывайте быстро и подробно, и вам же будет легче.
Молчат. Перед разговором наши ребята, естественно, подготовили их морально, однако ни переломов, ни даже кровоподтеков не оставили, умельцы.
- Не хотите вы экономить наше время и ваши силы. Ходки у всех имеются? Про тебя, лысый, не спрашиваю, по рукам видно, а вы двое? Ропшин?
- Было дело.
- Горобец? А... прошу прощения... Горобенко?
- Не сидел.
- Явное большинство - с практическим опытом. Тогда тем более, милостивые государи, вам нет смысла молчать, а то мы вам покажем такое, что даже милиционеры возмутятся, изучая следы наших грубостей на месте происшествия. Мы понимаем друг друга? Или вы по жизни дегенераты?
- Что же, вы нас всех из-за какого-то вонючего барахла почикаете?
- Побойся бога, Осипчук, нет, конечно, не звери мы и себе не враги. Нам нужен хотя бы один из виновников, кто, будучи в полном здравии, живо, честно и без утайки расскажет все, что знает, и тем самым поможет нам выйти на ваших друзей-заказчиков и восстановить ранее попранную имущественную справедливость.
Слова "хотя бы один", "в полном здравии" и "живо" сильно встревожили наших крадунов, а намеки на "имущественную справедливость" оставили надежду на сравнительно благополучный исход.
- А не кинете, если расколемся?
- Что ты, Осипчук, недоверчивый такой? Ну хочешь, я дам честное слово и напишу расписку с печатью? За что ходка?
- Какая?
- Вот даже как? Сколько же их у тебя в рюкзаке?
- Две.
- Какие? Самогоноварение, измена Родине?
- Одна за "бакланку", другая по сто сорок пятой.
- Был хулиган, но, сидя первый раз, времени зря не терял и выучился на грабителя, значит...
- А ты, Ропшин?
- Сто сорок пятая.
- Единственная ходка?
- Одна.
- По советскому кодексу?
- Угу.
- И этот грабитель! Горобенко, слышал? Ты, похоже, попал в сомнительную компанию. Погоди, они тебя еще и пить, и курить научат, и сквернословить...
- А вы, ребята, по новому кодексу сидеть так и не попробовали? После падения советской власти?
- Нет, не пробовали.
- То-то я вижу, что все статьи из прежнего кодекса называете. Так что тебе, Горобенко, в определенной мере повезло: когда придет твой черед, начнешь свой трудовой тюремный стаж с чистой страницы...
- Давно на трассе? Осипчук?
- С прошлого года.
- Когда именно?
- С августа.
- Алексей, дай ему в рыло... Спасибо... Теперь выровняй его, во-от... В июле прошлого хода фуру с лазерными принтерами кто брал? Почерк-то ваш. С какого месяца начали, Ропшин? Одна попытка на ответ.
- С апреля.
- Верю. Тебе - верю, как славянин славянину. Дальше поехали...
Как только Павел Федорович убедился, что наши молодцы начали настраиваться на правильную волну, он сразу же перешел к следующему этапу, не ослабляя, так сказать, суворовского натиска.
- Сергей Иванович, Леша, Владимир Аркадьевич, разбирайте молодцов и допрашивайте поодиночке, каждый своего. Потом будем сверять показания. Так, минуточку... Буду речь говорить нашим пленникам. Вы, флибустьеры, слушайте сюда и очень внимательно! Что нам от вас нужно? Мы хотим компенсировать потери, понесенные нами и нашими друзьями по вашей вине. Если вы готовы самостоятельно оплатить наш счетец, а он у нас давно готов, тогда нет разговора: деньги на бочку и летите хоть до середины Днепра. Если же у вас таких денег не накопилось - вам придется помогать нашему расследованию. Так что выбирайте: взятка в размере понесенных нами убытков или эффективное... эффективное, подчеркиваю, содействие. Не буду омрачать вечер... о-о... прошу прощения, уже утро... Не буду омрачать первое утро нашего знакомства напоминаниями об ответственности и последствиях. Мы любим порядок, деньги, честную жизнь и чистую совесть. И все предстоящее время нашего знакомства будем вам в этом неукоснительным примером. Что-нибудь хотите сказать?
- Ломать будете в поисках чистой совести?
- Дурак ты, Осипчук. Откройся - и живи спокойно.
- Угу, спокойно. Потом нам с другой стороны счетец предъявят, как раз за открытость и искренность. Потом в ментовку сдадите.
- Опасения понимаю, глупых слов не слышал. Те, кто будет с нами расплачиваться, они ведь серьезные люди и понимают, что если вы пропали прямо с трассы, значит тому есть причины. И если вы живы-здоровы, значит сдадите их, как и они бы сдали в подобной ситуации. Они же понимают ваши альтернативы? Понимают. Так что колитесь смело, молодые люди, не торгуйтесь и не задерживайте наш бизнес пустыми отговорками, меня работа ждет. Хватит того, что я из-за вас завтрака лишился. Чистосердечные признания вываливайте прямо на бумагу. Если надо будет дополнительно отмазывать вас перед вашими заказчиками, подтвердим вашу стойкость аккуратными побоями. Я приду вечером и предупреждаю: не хотел бы на вас сердиться. Пока.
ГЛАВА 8
Сделка с преступниками и преступная сделка - суть очень разные понятия, но мне доводилось совершать и то, и другое. Впрочем, если это позволено, скажем, Председателю Правительства всея страны или даже ее Президенту, то нам, простым смертным, о чем, казалось бы, беспокоиться в таких случаях? Разве только о том, чтобы "компетентные органы" за седалище не взяли... Власть, правда, пытается объяснить мне разницу... Де, мол, если какая-нибудь металлургическая отрасль одним махом, безо всяких там ваучеров, но с одобрения правительства задарма переходит в частные желудки, то такая преступная сделка не подпадает под карающий меч этих самых органов, поскольку именуется приватизацией. Если премьер на "ты" беседует с отморозком, захватывающим больницы с заложниками, то это не сделка с преступником, как мог бы счесть наивный телезритель, а защита жизни и здоровья граждан страны...
Да, есть разница, но только я ее вижу иначе. Они, наверху, рассчитывают так и прожить безнаказанными, считая, что сами законы хороши, но не про них писаны, а я считаю, что плохи те законы, что позволяют... да прямо толкают на преступления, но эти законы про меня писаны и, если я их нарушу (на пользу делу ли, из иных ли каких благих намерений), то должен быть готов ответить за нарушение. Я готов, поскольку нарушал, но сам с повинной не пойду, потому что виновным себя не считаю.
Вот Серега Воронин попал под удар гражданина Капо. Встань, РУБОП, на защиту своего гражданина, арестуй, предотврати, защити! Нет, у РУБОПа есть дела поважнее, тем более, что господин Воронин в состоянии проплатить за свою защиту. Да, да... Да! Он-то в состоянии, но мы, я, частные структуры обеспечить эту самую защиту, будучи обряженными в белые лайковые перчатки и белый же смокинг, с красной орхидеей в петлице, не можем. Поставь хоть взвод спецназовцев ему в телохранители - все равно пристрелят, если захотят. Поэтому аксиома и первое, самое главное правило нашей профессии: предотвратить.
90 % "случаев" можно и должно избежать на предварительной стадии, когда снайперские винтовки еще в чехлах, а будильник к адскому механизму не подсоединен. Вот здесь мы лишены законных прав, которые принадлежат прокуратуре, следственному, убойному отделу, участковому и т. п. Прав лишены, а к нам люди обращаются, как за последней надеждой.
А я - что я? Поехал в ресторан "Доброе утро", на встречу, с четкой и ясной целью: предотвратить. Как спросите вы? А вот так: договариваться, сделку с преступником заключать.
Наши заказчики по "транспортному" делу захотели, как водится, сами назначить и получить сумму ущерба с "крадунов" и тех, кто за ними стоит. Это закономерное и справедливое желание, поскольку наши услуги им в копеечку влетели (хотя, по результатам, принесли им выгоду, с затратами несоизмеримую), но и наше желание поучаствовать в распределении сверхприбылей также можно понять: дополнительные деньги никогда и никому не мешали, а козыри - в наших руках. Мы обладали всей полнотой информации, мы лучше всех представляли, на какую сумму компенсации можно рассчитывать, у нас в руках, прямо и фигурально, находились основные рычаги воздействия... Одним словом, переговоры стали как бы трехсторонними: потерпевшая сторона, они же заказчики наши, виновная сторона, включая непосредственных исполнителей на трассе и их "заказчиков", и мы, охранники, так сказать, защитники и дознаватели.
