ведения операций в районе Северной Атлантики.
Таким образом, современная военная доктрина «гибридного» НАТО существенно отличается от доктрины периода холодной войны, когда в Европе было дислоцировано 350 000 американских военнослужащих, в отличие от 62 000 сегодня. В результате в военном планировании США и НАТО сегодня уделяется первостепенное внимание способности быстро и безопасно перебросить через Атлантику крупные подкрепления США и направить их к границам России. В этой связи в Европе вводится режим своеобразного «военного Шенгена», позволяющий беспрепятственно осуществлять военные переброски через сухопутные границы. Военной авиации НАТО отдан приоритет перед гражданскими лайнерами при осуществлении полетов в воздушном пространстве Европы.
В то же время влияние фактора стратегической мобильности в операциях ГВ в существенной мере отличается от традиционного понимания воздействия такого фактора в классических военных конфликтах. Обеспечение стратегической мобильности приобретает несколько новых измерений, в явном виде не связанных с перемещением войск и их тылового обеспечения на театре действий ГВ (далее — ТДГВ).
Во-первых, стратегическое планирование ГВ не предусматривает массированных перебросок контингентов войск на ТДГВ. Исключение может быть сделано для развертывания разведывательно-диверсионных групп ССО, которые направляются в заранее подобранные укрытия на территории противника. Так, например, для отработки задач высадки и эвакуации групп ССО в Хорватии создается тренировочный центр НАТО.
Наряду с этим США и НАТО проводят в Европе планомерную работу по подготовке необходимой инфраструктуры, линий коммуникаций, создаются средства воздушного, морского и наземного транспорта для обеспечения стратегического развертывания и перебросок войск к границам России в случае перехода гибридного военного конфликта в масштабный конвенциональный, вплоть до ядерной войны.
Во-вторых, географический размах операций ГВ, которая в сжатые сроки охватывает всю территорию государства-жертвы, требует заблаговременного создания на ТДГВ необходимых запасов оружия, боеприпасов, денежных средств и организационной техники для развертывания действий иррегулярных военных формирований, проведения операций ИВ, воздействия на локальные кибернетические сети.
И, наконец, существенное место отводится операциям по дестабилизации финансовой системы государства путем нарушения ритмичности работы банков. Решение этой задачи требует заблаговременного создания групп квалифицированных специалистов, способных по обусловленному сигналу хаотизировать финансовую систему государства и отдельных регионов.
Подобные группы создаются и для целенаправленного вывода из строя центров связи, важных объектов коммуникаций, систем электро-и водоснабжения.
Задача правильного учета особенностей взаимодействия, взаимовлияния и синергетики факторов времени, пространства, внезапности и стратегической мобильности занимает особое место в стратегии и контрстратегии ГВ. Именно на изучение совокупности указанных и некоторых других факторов должны быть направлены усилия военной науки.
Одной из важных задач должны стать разработки по применению ИИ в военных целях. Понятие «искусственный интеллект» определяется как область знаний, рассматривающая разработку технологий, позволяющих вычислительным системам действовать таким образом, которое напоминает разумное поведение, в том числе поведение человека.
В военной сфере уже сейчас можно увидеть зачатки применения алгоритмов ИИ в сфере автономного принятия решений с целью, например, исключить человека из цепочки принятия решений в комплексах ПВО и ПРО из-за низкой скорости реакции человека-оператора или доверить компьютеру решение задач распределения целей между противокорабельными ракетами в залпе в зависимости от их важности. Следующим шагом может быть применение возможностей ИИ на для оценки обстановки на ТДГВ с целью парирования ГУ, некоторые из которых реализуются в крайне сжатом временном интервале, например, при кибератаках, в сфере военного использования космоса или при информационных «вбросах».
В связи с этим угрожающая реальность наращивания интенсивности, изощренности и разнообразия подрывных операций ГВ против России требует развертывания на государственном уровне широкой исследовательской и информационной работы по повышению осведомленности правящих элит об опасностях ГВ как новой формы межгосударственного противостояния, которая ещё в течение многих десятилетий будет определять состояние системы обеспечения национальной и глобальной безопасности. Важную роль в такой работе должны сыграть современные технологии моделирования войны как социального явления.
Военно-технические факторы
Военно-технические факторы связаны с радикальными изменениями в техносфере военных конфликтов современности. В общем случае техносфера — это совокупность искусственных и природных объектов, созданных или измененных целенаправленной деятельностью человека. Военную техносферу формирует совокупность искусственных объектов и связей между ними, созданных человеком путем поэтапного синтеза как известных много лет технологий, так и новейших. Гражданские технологии, прежде всего, в информационнокоммуникационной сфере в сочетании с технологиями производства и применения вооружений и военной техники формируют базис военной техносферы, которая таким образом развивается на основе интеграции гражданских и военных технологий.
Академик РАН А. А. Кокошин в работе «Вопросы прикладной теории войны» говорит о том, что развитие техносферы играет большую роль в создании условий для революции в военном деле (далее — РВД). «РВД — это многоплановое, многомерное явление, охватывающее военную стратегию, новые оперативные и тактические формы и способы ведения вооруженной борьбы, вопросы организации ВС, управления боевыми действиями, качества личного состава и др.»[59]. Ученый отмечает, что структуру РВД составляют следующие, преимущественно военно-технические факторы, определяющие причины, движущие силы РВД, оказывающие решающее влияние на ее характер или отдельные ее черты.
1. Новые технологии, средства вооруженной борьбы, системы вооружений.
2. Новации в организации ВС.
3. Изменения в формах и способах применения военной силы, в военном искусстве на всех его трех уровнях (стратегия, оперативное искусство, тактика).
4. Усилия по обеспечению нового качества личного состава.
5. Повышение эффективности управления войсками, силами и средствами.
Каждый из пяти перечисленных факторов имеет прямое отношение к появлению и развитию феноменов ГВ и СЗ, к формированию СОС и в решающей степени определяет стратегию и тактику взаимодействия в условиях РВД. Степень и механизмы влияния СЗ как ТДГВ на структуру и движущие силы изменений в военном деле еще предстоит определить, однако уже сегодня можно утверждать, что симбиоз ГВ и СЗ должен рассматриваться как один из триггеров (спусковых крючков) очередной РВД, начавшейся в XXI в. Предыдущий этап РВД был связан с появлением ЯО в середине сороковых годов прошлого века, что привело к радикальному пересмотру стратегии, оперативного искусства и тактики ведения войны.
Особенностью современного этапа РВД является ее развитие по двум трекам, связанным с разработкой и внедрением в войска высокоточного оружия в обычном и ядерном снаряжении и появлением ГВ как нового вида межгосударственного противоборства.
Все более важным компонентом нынешнего этапа РВД стало бурное развитие многообразного нелетального оружия, которое используется в самых различных невоенных действиях армии.
Новые импульсы развитию качественных изменений в военном деле придаёт необходимость совершенствования доктрины сдерживания в условиях роста киберугроз, появления технологий ИИ и его применение в силовых и несиловых операциях, использование информационно-коммуникационных технологий в военно-политических целях, появление технологических угроз, связанных с цифровизацией и усилением фактора цифровых технологий в организации и манипулировании протестными движениями, развитие нейронных сетей и сетецентрических технологий и т. д. Мини-революцию в
