А вы, эрин, отправитесь со мной.
— Хорошо, — тут же согласилась я.
— Нет, — возразил Даар. — Это опасно.
— А оставлять его одного с этой Леоной — не опасно? Не знаю, что там на самом деле, но я не могу оставить всё так, как есть.
— Пусть маршал выяснит подробности и, если выяснится, что для тебя опасности нет, пришлёт весточку.
— У вас есть основания полагать, что Кеннан может причинить вред собственной жене?
— У нас есть основания полагать, что его жена может причинить вред его жене! — выпалил Даар. — Сами подумайте, если у неё есть связи в Намина-Лу, и она пристала не к кому-нибудь, а к самому генералу! Используя не известное вам оружие! Что она может сделать ей, простой человечке?
— Виктория будет под моей защитой, — спокойно ответил Маршал. — Но я дам вам на размышление некоторое время. До утра. А утром я найду вас и приду за ответом.
— Ох, я даже не знаю адреса, где мы поселились, — заволновалась я.
— В этом нет необходимости, — отрезал маршал. — Я сам вас найду.
Глава 9
Когда мы вернулись в свою комнату, я буквально рухнула без сил. Ноги гудели, на пятках сбились мозоли от непривычно длительной прогулки. Я, конечно, никогда не доходила до того, чтобы целыми днями валяться в постели, но и ходить по склонам четыре часа подряд тоже не пыталась. Дело уже шло к вечеру, солнце медленно садилось за окном, опускаясь к краю одного из холмов, на котором виднелись ступенчатые рисовые поля.
— Ты серьёзно думаешь вернуться? — спросил Даар, примеряя купленную по пути рубашку. Всю дорогу мы старались не говорить об этом. Я — потому что мне было совестно за всё с самого начала: за мои глупые реакции при появлении Леоны, за то, что подбила Даара тащить меня на своём горбу до самого Самаруно, за то, что теперь так слабохарактерно собиралась вернуться, чтобы убедиться, что я всё делаю правильно.
А уверенности не было совсем.
— Какая-то часть меня не хочет отказываться от наступившей свободы, — ответила я, с трудом стягивая ботиночки, чтобы размять, наконец, ноги и позволить им немного отдохнуть. — Но другая часть переживает за Кеннана.
— Мой братец просто крышей поехал, — хмыкнул Даар. — Он к этому шёл с самого детства. Кто угодно тронулся бы, если бы всю жизнь пытался угодить всем вокруг.
— Мне кажется, ты неправ. Вы с ним давно не общались. и наверняка за это время он сильно изменился.
— Будешь его защищать? — Даар подошёл к зеркалу, чтобы рассмотреть обновку и, заправляя рубашку, поймал мой взгляд в отражении. — Чтобы всё, что произошло, случилось снова?
— Мы даже не знаем, что именно произошло, — попыталась возразить я.
— Ничего не изменится, — жёстко оборвал меня Даар. — Даже если он и в самом деле под внушением, он всё равно будет пропадать большую часть времени, ты останешься одна, в лучшем случае с детьми, если всё-таки сможешь забеременеть. Но у тебя с этим, насколько я понял, проблемы, так что просто тихо состаришься. Да, в роскоши. Да, имея положение в обществе. Но при этом в одиночестве и бессмысленности.
— Бессмысленности? — переспросила я.
— А какой от тебя будет толк, если ты будешь заперта в четырёх стенах в поместье Кронштайн? Ах нет, прости, Кеннан лишится своего поста, и вам придётся перебраться в дом поскормнее. Он уже не сможет так часто бывать дома, потому что у него как у высшего по званию больше всего отпускных. Он окончательно пропадёт из твоей жизни, и всё закончится… как ты говорила про свою тётку? Сильная и независимая и сорок кошек впридачу.
— Я спать, — сухо оборвала я его, потому что от этих жестоких слов внутри всё до боли скрутилось. Подхватив свою ночную рубашку, я босиком пошла по деревянному полу в сторону душевой. Не столько потому, что нужно было смыть с себя пот перед тем, как спать, сколько потому, что сил держаться становилось всё меньше, и мне требовалось побыть в одиночестве.
То, что Даар не любил брата, мне было прекрасно известно. Да и описанные им перспективы тоже были мне понятны. Но отчего-то сердце было не на месте.
Он прав: лучше переждать в стороне и вернуться только когда опасность минет окончательно. И Леона, и Кеннан пугали меня сейчас. Если даже Леона обманом заставила Кеннана оплодотворить его, значит, она готова на всё, чтобы занять место при генерале Кронштайне. И вторая жена будет ей помехой.
Я повернула вентиль, и из плохонького душа полилась прохладная вода. Подставила лицо под струи. Столько предположений, но ни одного вразумительно ответа. Только сомнения и подозрения.
Кроме того, каждый взгляд на Даара заставляет сердце сжиматься. Ведь у него лицо того, кого я полюбила. И того, кто причинил мне столько боли за какие-то пару дней. Каждый раз, глядя на него, я металась от страстного желания оказаться рядом с мужем к ненависти и отчаянию. И эти качели сводили меня с ума.
Контролировать себя становилось всё сложнее.
Отбыть с ним в путешествие? Нет, я этого не выдержу. Быть всё время рядом с тем, кто одним своим присутствием будет постоянно напоминать о пережитом. Мне придётся всё начинать с самого начала. Пока ещё есть силы. Пока ещё есть время.
Переодевшись, я вернулась в комнату и, игнорируя Даара, легла на свою сторону кровати.
— Тронешь — усыплю, — предупредила я, поправив одеяло, служащее границей между нами.
Дракон только хмыкнул в ответ, демонстрируя, что его эта угроза не сильно испугала.
Мысли продолжали хаотично метаться в голове. А что если усыпить Леону с помощью моего дара и порыться в её вещах? Если мы имеем дело с ментальным контролем, то у неё должны быть какие-то артефакты или ещё что-то, что указало бы на её принадлежность к миру магии. Эх, почему я сразу не подумала об этом! Надо было прикинуться послушной девочкой и делать своё дело!
Окончательно определившись с тем, что нужно возвращаться, я, наконец уснула… и проснулась совсем не от того, что солнце светило мне в глаза.
Меня трясло. Сильно трясло, и к тому же, я совсем не могла пошевелить ни единой конечностью. Какая-то невозможная слабость охватила тело. С трудом открыв глаза, я обнаружила над собой покачивающееся едва светлеющее небо.
— Что случилось? — прохрипела я сухим со сна голосом.
— Мы едем в Левистан, портовый город, — раздался голос Кеннана, и я шире распахнула глаза… с запозданием сообразив, что это Даар.
— А как же… маршал, — каждое слово давалось с трудом.
