– Потом дам еще, – сказал он, поднимаясь.
Только теперь Дио заметил, что лежит в небольшом, но чистом и светлом помещении с выбеленными стенами. Колыхались, развеваясь от задувающего в распахнутое окно ветерка, легкие тюлевые занавески, снаружи доносились приглушенные расстоянием голоса людей. По ярко-голубому небу бежали белые облачка. Лекан вновь положил его голову на подушку, и Дио понял, что просто не сможет поднять ее сам.
Тварь откинула покрывало, и Дио почувствовал ток свежего воздуха по обнаженной коже. Кто-то раздел его, пока он валялся в отключке. Ощущение беззащитности усилилось, накатив приступом паники. Дио подобрался невольно, и тварь, прохладными пальцами ощупывавшая его тело, почувствовала напряжение мышц.
– Расслабься. – Лекан вновь усмехнулся. – Ты мне неинтересен. – Сильные пальцы прошлись по груди, ощупав ребра. Чуть теплая ладонь легла на живот, тварь надавила слегка сначала с одного бока, потом с другого. Спросила: – Не больно?
– Нет, – ответил Дио, внимательно отслеживая каждое движение твари.
– Внутренних повреждений нет, – резюмировал лекан, вновь прикрывая его одеялом. – К концу недели встанешь на ноги.
– Ты что, врач? – спросил Дио, не удержавшись.
– Был когда-то. В прошлой жизни. – Лекан вновь присел на стул рядом, заложил ногу за ногу, обхватив ладонями колено. Сходство твари с человеком сводило Дио с ума. Требовалось усилие, чтобы помнить: перед ним тварь, а не молодой, загорелый и длинноволосый парень. – До того как начал служить в армии Схарма. Даже здесь не очень-то жалуют лековых тварей, и желающих лечиться у лекана не так чтобы много… Но тебе-то не привыкать иметь дело с нами? – Тварь смотрела прямо в глаза, и Дио понял, что она знает. Знает все.
Он благоразумно промолчал. Тварь усмехнулась. Спросила, все так же пристально глядя пустым, невыразительным взглядом искусственных глаз:
– Почему ты так ненавидишь нас? Там, на железной дороге, ты сказал, что леканы хуже Уродов… Я видел Уродов. Они никогда не были людьми. А мы были. Были и остаемся. Я человек, Дио. Такой же, как ты. Отличия несущественны.
– Виноват ли волк, что родился волком? – спросил Дио с вызовом. – Чтобы стать уродом, надо родиться уродом. Чтобы стать леканом, достаточно продаться мастеру Леку.
– Мне жаль, что ты воспринимаешь все так. – Искусственные глаза смотрели без всякого выражения, но рот твари, сжатый в тонкую линию, выдавал ее чувства. – Я надеялся, мы станем друзьями.
Дио не смог сдержать короткого смешка.
– Что тебе в моей дружбе?
– У меня есть свои резоны. – Улыбнувшись грустно, лекан снова взял кружку и приподнял голову Дио. – Пей, – нагретый солнцем металл мягко коснулся губ, и Дио сглотнул, ни на секунду не сводя глаз с твари.
– У меня нет друзей, – ответил Дио, когда кружка наконец опустела. – Больше нет.
– Я знаю, – ответил лекан, вновь кладя его голову на подушку. – Как иначе мы могли бы достать тебя так быстро и так просто? – На губах твари мелькнула легкая усмешка.
– Тварь, – выдохнул Дио, чувствуя, как наливается свинцовой тяжестью затылок и непроизвольно закрываются глаза. Рука чуть шевельнулась в бессильной попытке оттолкнуть кружку с питьем.
– Меня зовут Март, – невозмутимо ответил лекан. Его голос донесся будто издалека. – Я предпочел бы, чтобы человек, которому предстоит меня убить, знал мое имя.
Лекан говорил что-то еще, но Дио уже не различал слов. Сквозь дрожание смыкающихся ресниц следил, как шевелятся губы твари, и какой-то другой человек в его голове повторял не в такт: «Как иначе мы могли бы достать тебя, Дио?»…
Когда Дио снова очнулся, вокруг уже никого не было. Все так же колыхалась развеваемая ветерком занавеска, но вернувшиеся силы подсказывали – прошло не меньше суток. Он без труда поднял голову, а потом сел. Скрипнули металлические пружины кровати. Рядом на прикроватной тумбочке стояла та самая кружка, из которой его поил лекан. Снова полная. Дио сглотнул невольно, провел языком по пересушенным губам. Пить хотелось. Но не хотелось снова провалиться в тяжелый, дурманящий сон, пусть даже сон этот поставил его на ноги. Боясь передумать, поддаться минутной слабости, он схватил кружку, одним быстрым движением выплеснув воду за окно.
Он не рассчитал своих сил. Вода пролилась на подоконник, побежала, часто закапав на пол. Кружка, показавшаяся невероятно тяжелой, едва не выскользнула из пальцев. Дио осторожно опустил ее обратно на тумбу. Рядом, на том самом стуле, где совсем недавно сидел лекан, лежала стопка поношенной, но целой и чистой одежды. Под стулом стояла пара ботинок.
Одевался Дио медленно, осознав, как обманчиво то ощущение вернувшегося здоровья, что дали ему многочасовой сон и наконец-то ясная голова. Зашнуровав ботинки, поднялся, придерживаясь за спинку кровати, и понял, что предосторожность эта не была излишней. Ноги дрожали, а комната медленно вращалась перед глазами, и потребовалось некоторое усилие, чтобы прекратить непрестанное коловращение. Не меньше минуты прошло, прежде чем Дио отважился шагнуть к распахнутому настежь окну. Ветер, охладивший разгоряченный лоб, окончательно привел его в чувство.
Комната третьего этажа выходила на широкий, ярко освещенный заходящим солнцем и огражденный высоким бетонным забором двор. Смахнув ладонью остатки воды, Дио лег животом на подоконник, высунувшись из окна по пояс. Длинная пятиэтажка не походила на жилые дома, а напоминала скорее одно из административных зданий промзоны. Чуть справа виднелся широкий козырек парадного входа, и можно было бы попытаться выбраться на него…
Дио усмехнулся. Это отсутствие решеток и настежь распахнутое окно как будто намекали: беги! Но бежать ему было некуда, и его пленители прекрасно знали это. В Городе не осталось никого, к кому он мог бы обратиться за помощью… В Городе не осталось никого, кто просто не желал бы ему смерти. Это сдерживало лучше любых оков и заборов. Вздохнув, Дио еще раз прошелся взглядом по пустому двору, бетонной ограде, плотной стене сосен за ней и выпрямился. На новой рубашке осталась темная полоса от пролитой воды. Влажная ткань приятно холодила тело, напоминая одновременно, как же все-таки хочется пить.
Словно отвечая на его мысли, дверь распахнулась и на пороге появился лекан. «Март», – вспомнил Дио имя твари. В руках тот держал заставленный тарелками поднос. Полотенце, перекинутое через плечо, придавало ему какой-то нелепый вид, но Дио подобрался невольно, почувствовав, как напряглись мышцы, и испытал мгновенное удовлетворение. Он сколько угодно мог общаться с тварью как с самым обыкновенным человеком, но его тело знало, чего на самом деле можно ждать от лековых выродков, и никакие предложения дружбы не могли изменить эту память о доброй дюжине смертельных схваток, из которых ему пока везло выходить победителем. Сразу же вспомнились последние слова твари, сказанные перед тем, как начало действовать подмешанное в питье зелье: «человек, которому предстоит меня убить» – Дио не был уверен, что верно услышал и точно запомнил сказанное. Со смутной досадой почувствовал, как пробуждается невольный интерес к твари. Взгляд сам внимательней скользнул по фигуре, оценивая в лекане потенциального противника. Дио понял, что хочет этого вероятного поединка так, как хотел бы уже принадлежащего ему права.
Лекан перехватил его взгляд. Дио понял это по тому, как приопустились уголки вдруг сжавшихся в тонкую линию губ. Как будто компенсируя полное отсутствие мысли в стеклянном взгляде, мимика твари выдавала все ее чувства. Очевидно, лекан знал это. Он поспешил опустить голову, принявшись переставлять тарелки с подноса на прикроватную тумбу. Завершив, прислонил поднос к ножке стула и сел так, словно никуда и не уходил. Лицо его снова стало абсолютно бесстрастным.
«Он не хочет умирать, – подумал Дио с мрачным удовлетворением, – и не хочет в этом признаваться».
– Ты вылил воду? – спросил лекан, заметив лужу, натекшую под подоконник. – Зря. Тебе нужно много пить.
– И много спать. – Дио не смог сдержать кривой ухмылки.
– Ты плохо спал? Тебе стало хуже? – лекан остался невозмутим. Кивнул на сервированную тумбочку. – Эта вода была чистой, и я принес еще.
– Чистой? – спросил Дио, глядя твари в глаза и испытывая дискомфорт от того, что не может ничего прочесть в этом дистиллированном взгляде.
– Да, – ответил лекан, и в его голосе Дио почудилось легкое замешательство. – Зачем ты спрашиваешь, ты ведь понимаешь, что я не вру?
– Чтобы поймать тебя на лжи, когда ты надумаешь-таки меня обмануть, – буркнул Дио, садясь наконец на кровать, ближе к дымящимся тарелкам. Запахи раздразнили дремавшее чувство голода, и игнорировать требования организма становилось все сложнее.
