— Вот это да! — произнес Анатолий.
Я вытер ладонью пот со лба.
Как водится в таких случаях, нами овладела неудержимая болтливость.
— А я уже хотел было выстрелить! — с азартом сказал Толя.
— Ну, брат, наделал бы ты кутерьмы! Медведица, пожалуй, бросилась бы к лодке!
— Удрали бы! Я приготовил мотор к запуску.
— А если бы не завелся мотор? Что тогда?
— Да-а, дело было бы хуже. Одна надежда на ружья.
— Кажется, отделались счастливо. Могло быть хуже.
— Похоже на то!
Мы разговаривали довольно громко, позабыв, про ночную тишину. Наши голоса разносились по береговому лесу. Мы услышали свое эхо и притихли.
На северо-востоке небо над тайгой посветлело. Постепенно зеленовато-матовый оттенок лунного освещения превратился в какой-то неопределенный, сизоватый.
Луна поблекла. Так ярко и величаво сверкала она на ночном небе, а теперь потухла, стала едва заметной. Ночь уступала место дню.
Сильнее стал ощущаться холод. Чувствовалась усталость. Слипались глаза.
Впереди на левом берегу белели квадраты двух палаток.
— Пора спать, — сказал Анатолий сонным голосом.
Мы причалили к противоположному берегу. Кто спит в палатках напротив нас, нам было совершенно безразлично. Едва держась на ногах, мы расстелили брезент на гальке, развернули спальные мешки и заснули мертвым сном.
Неожиданные спутники
Проснулись мы от жары: солнце, давно уже поднявшееся над тайгой, нагрело спальные мешки. На противоположном берегу возле палаток по-прежнему никого не было. Дымил костер. Возле берега стояли две лодки.
— Кто бы это мог быть? — сказал Анатолий, глядя сонными глазами на палатки.
Палатки стояли на ровном мысу у впадения в Подкаменную Тунгуску большого притока. Похоже было, что мы находились против устья речки Тайги. Отсутствие обитателей в незнакомом лагере нас озадачило.
Но вот в глубине леса за палатками прогремело несколько выстрелов.
— Охотники, наверно, или экспедиция какая-нибудь, — сказал Толя.
В любом случае встреча с людьми меня радовала.
— Ну что ж, вставать будем? Костер разведем, еду приготовим.
Сварили традиционную гречневую кашу с мясной тушенкой. На десерт — чай с сухим молоком.
Вскоре к палаткам на противоположном берегу вышли три человека, увешанные ружьями. Сбросив на землю трофеи, они посмотрели в нашу сторону. Было ясно, что и мы их заинтересовали.
Один из охотников сел в лодку, завел мотор и направился к нашему берегу. Вскоре к нам подошел молодой светловолосый парень среднего роста, в очках.
— Здравствуйте, товарищи, — проговорил он басом.
Мы поздоровались и пригласили его разделить с нами завтрак.
— Спасибо. Далеко ли направляетесь? — спросил гость.
— Вниз по Подкаменной.
— Смелое путешествие! — улыбнулся он.
— А вы давно здесь?
— Третий день. Завтра думаем тоже плыть вниз.
— Вам не встречалась экспедиция Сыроечковского?
Парень улыбнулся и, показав рукой на палатки, ответил:
— Это и есть экспедиция Сыроечковского.
Неожиданное известие радостно ошеломило меня.
— А как мне повидаться с вашим начальником? — спросил я гостя.
— Он перед вами, — пробасил парень.
— Как?! Вы?!
— Я Сыроечковский, — спокойно ответил басом гость.
На какое-то мгновение я был в замешательстве: Сыроечковского я представлял себе человеком почтенного возраста, с бородой, как у Флоренского. А передо мной сидел молодой парень с загорелым лицом, в ковбойке, в высоких болотных сапогах, в туристской штормовке.
Мы весело рассмеялись. Я представился Сыроечковскому и рассказал ему о цели своего путешествия.
— Присоединяйтесь к нам, — пригласил он, — будет веселее. Мои ребята приготовят дичь, закусим вместе. А завтра можем общим караваном направиться вниз по реке.
Предложение обрадовало меня. Я мог теперь заснять интересный эпизод об исследователях фауны берегов Подкаменной Тунгуски.
Вскоре мы собрали свой скарб и переплыли к палаточному лагерю экспедиции.
Экспедиция Сыроечковского оказалась совсем маленькой. Евгений Евгеньевич, как звали начальника, познакомил нас со своими спутниками — высоким Володей Радиным и небольшого роста Сергеем Пугачевым, такими же молодыми, как он сам.
В лагере возле палаток лежали большие ящики, на них были расставлены пробирки, колбы, склянки и банки с заспиртованными животными — ящерицами, змеями и прочими. Внутри одной из палаток на протянутых веревках висели чучела птиц и зверьков.
Пока Толя и двое ребят потрошили уток, Евгений Евгеньевич рассказывал мне о работе зоологической экспедиции.
Евгений Евгеньевич Сыроечковский — научный сотрудник Института географии Академии наук СССР в Москве. Этот молодой ученый — опытный путешественник, искусный охотник и рыболов и страстный поклонник Сибири. Он побывал уже на Алтае, на Енисее, на Нижней Тунгуске, в горах Путорана, на Байкале и во многих других местах.
Я с интересом смотрел на него и невольно вспоминал своих неудачных спутников в прошлых экспедициях вроде вышеупомянутого Давида. Какая огромная разница! Один горожанин всецело отдает себя природе, путешествиям, научной работе, другой — ненавидит природу.
Экспедиция имела своей целью научный отстрел животных и птиц в бассейне реки Подкаменной Тунгуски. Здесь же, в полевых условиях, готовились чучела. Оказалось, что Сергей и Володя — искусные препараторы. Чучела — дело их рук.
Ящики, стоящие у палаток, были уже заполнены чучелами и склянками с заспиртованными животными.
Для отстрела экспедиция специально выбирала лесистые места на устьях притоков Подкаменной Тунгуски. Так было выбрано и устье речки Тайги. Речка вполне оправдывала свое название: вдоль этого большого притока тянутся огромные лесные массивы. Еще в Ванаваре мне говорили, что на этой речке лучшие токовища глухарей.
В те времена, когда здесь проезжал Тугаринов, в устье речки Тайги было расположено стойбище эвенков. Невольно обращаешь внимание на то, что охотничьи избушки здесь почти всегда стоят на устьях речек. Рыбаки знают, что при впадении притока в большую реку скапливается рыба, особенно таймень и ленок. Охотникам известно, что в береговой тайге вдоль ручьев скорее, чем где-нибудь, встретишь рябчиков, глухарей и других промысловых птиц.
Все это прекрасно знал Евгений Евгеньевич, и экспедиция его всегда останавливалась в таких изобилующих животными местах.
В разговорах и знакомстве с хозяйством Сыроечковского незаметно прошла остальная часть дня. Ярко горел костер между тремя палатками. Возле огня нас теперь было пятеро. Царило веселье. Рассказывались всевозможные истории.
