— Я подумаю.
— Подумайте, — отрывисто сказал он и хлопнул рукой по папке с делом, давая понять, что разговор закончен.
«Прямо счас и полечу! — сердито подумал я, закрывая за собой дверь. — Меня теперь из Горки тягачом не вытащишь»…
* * *
Стасу я позвонил ближе к обеду, когда была уже полная уверенность, что факсы, с великим трудом (оператор явно не дружила техникой) отправленные с местного почтового отделения, он получил. Потому, как Стас недовольно буркнул свой «Привет!», я понял, что тексты не только уже лежат перед ним, но и обстоятельно изучены.
— Ты там совсем поглупел? — сходу заругался он. — Вспомнил детство золотое? Зачем прислал этот мусор?
— Стас!.. — укоризненно сказал я.
— Что, Стас? — взвился он. — Я тебе наизусть могу повторить всю эту галиматью, растиражированную газетами. Пожалуйста! Магнаты Чишкевичи, первые вельможи Речи Посполитой, славились своими несметными богатствами. Но среди богатейших коллекций оружия и картин, тонн золота и сундуков с драгоценными камнями было нечто такое, на фоне чего блекли остальные сокровища. Двенадцать фигур апостолов, отлитых из золота и серебра в человеческий рост. Они стояли в залах дворца, их видели сотни современников, оставивших свои воспоминания. Апостолы считались оберегом клана, поэтому их никогда не продавали и не закладывали, да и нужды в том не было. По преданию, скульптуры привезли из Константинополя. В 1812 году последний из главной ветви рода Чишкевичей перешел на сторону Наполеона, возглавив сформированный на его средства уланский корпус. В том же году апостолы, вместе с другими сокровищами бесследно исчезают. Их не смогли найти не отступавшие французы, ни русские — сначала строевые части, а затем специальная трофейная команда, из рапорта которой следует, что хранитель тайн, дворцовый эконом Чишкевичей был повешен во дворе имения неизвестными злоумышленниками, после чего надежда найти сокровища стала призрачной. С тех пор почти уже двести лет сотни дураков ползают по подземельям бывшего замка Чишкевичей в надежде отыскать несметные богатства. В число дураков недавно включился один дипломированный историк по имени Аким…
— Хорошо излагаешь, — одобрил я. — Тебе бы романы писать.
— Романы у нас пишут другие, — проворчал он. — Которые сейчас в Горке… Ты сам читал текст, который прислал? Романтическое повествование в духе Вальтера Скотта, пересыпанное изречениями, которые есть в любом словаре латинского языка…
— Перевод, действительно, грешит… Но я отправил тебе копию оригинала на польском для сравнения. Моих познаний не хватает, чтобы критически оценить его. Ты же у нас спец…
Я бессовестно подлизывался. И не зря. Даже не видя Стаса, я понял, что он надулся от важности.
— А кого профессор Рыбцевич учил, что без знания польского в истории делать нечего? Что в Польше — самая лучшая в Европе нумизматика, и все мировые труды по ней переведены и изданы на польском?
— Я не специалист по нумизматике. Моя профессия — исследовать документы.
— А для знания документов язык не нужен? — вздохнул он в трубку. — Если б ты меньше бабами своими занимался… Какие золотые фигуры из Константинополя? Ты помнишь, когда его взяли мавры? Первый из известных Чишкевичей появляется столетие спустя! Даже если бы мусульмане в Константинополе нашли неких апостолов, их немедленно переплавили, как другие христианские святыни. Они даже храм Святой Софии переделали в мечеть, замазав фрески и пристроив минареты! Какое золото? Фигуры были, но из дерева, позолоченные, как сотни других в костелах. Обычная резьба семнадцатого века. Апостолы, скорее всего, сгорели в замке Чишкевичей в пожаре 1812 года.
— Если ты читал текст, то помнишь: повозка была тяжело нагружена: тянула четверка лошадей. Дерево — легкое.
— Кирпичи! — сходу возразил он.
— Какие кирпичи?
— Они везли их с собой. В монастыре заготовить кирпич было опасно: заметили бы. И появление, и исчезновение. Они везли их с собой. Плюс раствор.
«Умница!» — восхитился я. Сам я до кирпичей не додумался.
— Тогда другое. Убивать слуг из-за деревянных скульптур?
— Это если верить твоей бумажке, — начал он, но я прервал:
— Что насчет оригинала?
Исследователь в нем, наконец, пересилил ворчуна.
— На первый взгляд текст вполне аутентичен. Лексика, построение фраз, характер написания букв соответствует заявленному периоду, — он словно официальное заключение читал. — Но что из того? Ты располагаешь оригиналом?
— Только копией.
— Аким… — застонал он. — Ты как школьник…
— Ты обратил внимание на штамп в углу? — невежливо прервал я.
— Обратил. Библиотека Ватикана. Ну и что из того? Я тебе таких штампов полсотни в час нарисую.
«Ты-то можешь!» — подумал я, но вслух сказал другое:
— Тебе интересно услышать историю появления документа в Горке?
— Давай! — нехотя согласился он.
— Весной этого года в Горке открыли костел — первый со времен революции. Построили на окраине из белого кирпича. Настоятель приехал из Польши, молодой ксендз, Веслав Капский.
— Капский, Капский, — забормотал Стас. — Что-то знакомое.
— Мне тоже так показалось. Как принято сейчас, настоятель привез в Горку гуманитарную помощь — несколько компьютеров для местной школы и ксерокс. Завуч школы, Татьяна Сергеевна Ломшик, приняв подарки, едва благотворители ушли, стала их распаковывать. И под крышкой ксерокса нашла копию старинного письма на польском — ее там просто забыли. Любопытства ради она сделала с письма несколько ксерокопий — просто хотелось попробовать, как работает техника, а ничего другого под рукой не оказалось. Так бы все это и забылось, но спустя час после церемонии в школу прибежал взъерошенный ксендз и стал умолять вернуть ему забытую бумагу. Татьяна Сергеевна бумагу вернула, но, будучи женщиной любопытной, копии из мусорного ведра достала. Села со словарем, перевела. Как видишь, достаточно вольно.
— Вот именно! — хмыкнул Стас.
— Тем не менее, факты соответствуют. Татьяна Сергеевна тоже читала в газетах о сокровищах Чишкевичей, поэтому, сообразив, побежала в районную администрацию. Там создали комиссию и обследовали здание бывшего католического монастыря.
— И?
Стас напрягся.
— Ничего не нашли.
— Еще бы! А что сказал ксендз?
— Заявил, что пишет диссертацию об истории рода Чишкевичей, и копию этого письма в числе прочих документов вполне официально получил в библиотеке Ватикана, где они доступны любому исследователю.
— Вот видишь!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
