Стоя на вершине холма над распростертой внизу равниной, Френсис затаила дыхание от восторга. Там, внизу, огромные стада антилоп-гну собирались на ежегодную миграцию. В ветре чувствовался запах дождя, и инстинкт вел их в сторону тучных лугов, где они смогут вырастить детенышей.
Френсис молчала, прекрасно понимая, что является свидетельницей одного из главных таинств природы, видит настоящее чудо мира животных. Антилопы-гну, собравшись, наконец, вместе, отправились в путь, оставляя за собой вытоптанную на равнине широкую полосу. Однажды такое стадо пересекло весь африканский континент, и ничто не могло остановить его. Теперь здесь осталась лишь частица той бесчисленной популяции, которой когда-то гордилась Африка, но даже она являла собой внушительное зрелище. Описав полукруг, антилопы-гну выстроились в шеренгу и последовали за своими вожаками через плоскую саванну, подчиняясь какому-то таинственному зову, который они слышали так же отчетливо, как их предки.
Еще один «лендровер» подъехал и припарковался рядом с машиной Саймона. Водитель ступил на землю и подошел к ним. Это был невысокий чернокожий человечек в белой сутане. Глаза его прятались за темными очками, длинные курчавые волосы растрепались на ветру.
— Доктор Уитни, я полагаю? — приветливо улыбнулся африканец.
Френсис с изумлением воззрилась на него.
— Да, отец, — ответила она, хотя он не был похож ни на одного священника из тех, с кем ей доводилось встречаться.
Саймон кивнул пастору в знак приветствия и направился к машине, оставив их наедине.
— Daktari всегда исчезает при первой возможности, — покачал головой священник. — Но вы-то, наверное, часто бываете в церкви?
— Да, — подтвердила Френсис.
— Так я и слышал, хотя, должен сказать, не ожидал увидеть вас до того, как приеду в Нгуи. Вы очень нужны там, доктор Уитни.
— Я пробуду здесь два года.
Священник перевел взгляд на антилоп, мчащихся к линии горизонта.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь вам. Ох, забыл представиться. Я отец Кашиоки. Величественное зрелище, правда? Мне кажется, саванна похожа на храм Господень, в котором собираются все дети Его в едином порыве. Это моя работа — объединять заблудшие души, отбившиеся от стада, чтобы они не остались далеко позади.
— Я еще не сбилась с пути, отец, — улыбнулась Френсис.
— О, в этом не сомневаюсь! — мгновенно смутился африканец. Он поколебался немного и снова заговорил: — Многие женщины считают daktari очень привлекательным мужчиной.
Френсис вздохнула. Она поняла, что притворяться бесполезно.
— Я тоже, — призналась она. — Но я… я его боюсь.
Священник удивленно поднял брови:
— Боитесь симпатизировать ему?
— Нет, не симпатизировать, а… любить его, любить очень сильно и совсем неблагоразумно!
Отец Кашиоки рассмеялся:
— Но таков путь любви, дочь моя! Он совсем неблагоразумен, а еще страшен и… прекрасен!
Провожая девушку к машине и помогая ей сесть в салон, он все еще улыбался и тихонько посмеивался.
— Я с нетерпением буду ждать встречи с вами. С вами обоими, дети мои.
— Увидимся на свадьбе Авеля, — бросил Саймон.
Глава 8
Ты не приезжала принимать ванну целую вечность! — выпалила Элспит, вихрем ворвавшись в дом Френсис. — Как, черт возьми, ты умудряешься обходиться без воды?
— Теперь у меня есть душ! Каин греет воду и выливает в большой бак, который Марк приспособил за домом в сарайчике.
— И что же, ты теперь вообще о нас забудешь? Клаус обещал мне, что ты станешь приезжать к нам гораздо чаще. Ты имеешь успех.
— У Клауса? — удивилась Френсис.
— О, только не притворяйся! — набросилась на нее Элспит. — Он говорит, что ты в прекрасной физической форме для занятий альпинизмом. Это самый лестный комплимент в его устах.
— Ничто и никогда не заставит меня лезть в горы!
— Правда?
— Истинная правда!
Элспит вздохнула:
— А я бы с удовольствием пошла с ним, но Клаус мне не предлагает.
— Ты хочешь взобраться на Килиманджаро? — удивилась Френсис.
— Очень! — воскликнула Элспит и вновь вздохнула. — Но я вот зачем на самом деле приехала к тебе — насчет твоей вечеринки. Может, устроим ее в нашем поместье? Мы можем обеспечить знать Нгуи транспортом, а остальные доберутся пешком, если выйдут пораньше. По крайней мере, у меня достаточно тарелок, стаканов и всего прочего, в то время как у тебя нет ничего, чтобы принять должным образом хотя бы одного гостя.
— Нет, конечно, — согласилась Френсис, — но они все могут принести свою посуду.
— Это только приведет к ссорам, если что-то вдруг разобьется. Гораздо лучше все устроить у меня. Я отдам весь сад в твое распоряжение. Ну как, одобряешь?
— Спасибо, Элспит, но это вечеринка Нгуи и должна быть устроена здесь, иначе она просто утратит свой смысл, — упрямо возразила Френсис.
— Не хочешь, как хочешь, — фыркнула Элспит. — И где же ты собираешься всех разместить?
— На рыночной площади. По крайней мере, все будут под навесом, если вдруг пойдет дождь.
Наступила тишина, затем Элспит обиженно произнесла.
— Клаус сказал, что тебе нужна моя помощь.
— Ну да! — заверила ее Френсис. — Я собираюсь приготовить барбекю. Поможешь мне купить быка? Зажарим его целиком на костре.
Элспит удивленно уставилась на нее:
— А ты, оказывается, все хочешь сделать по высшему разряду!
— Ну, я подумала, что им это понравится, — тихо сказала Френсис. — Кроме того, все остальное они сделают сами. Женщины уже начали готовить pombe. Мвет и Авель забили холодильник в госпитале пивом и шампанским.
— А Саймон чем занимается? — сухо спросила Элспит.
— Повез Авеля в Арушу за невестой.
Элспит надула губки:
— Если Саймон задержится в Аруше, что мы будем без него делать?
— Что-нибудь придумаем, — решительно ответила Френсис.
Как будто вся жизнь в Нгуи вращается только вокруг Саймона!
Френсис заканчивала отчет для Ассоциации волонтеров, сидя в своем кабинете, когда Авель привез невесту в Нгуи. Дождь лил как из ведра, дробно стучал по железной крыше и образовывал лужицы ржавой воды на полу, когда находил небольшие щели вокруг гвоздей, крепивших железо к деревянным балкам. Каждый день теперь он лил все дольше, свинцовые тучи сгущались в небе над саванной; то тут, то там недовольно грохотал гром. Потом, как по волшебству, небо вновь прояснялось и солнце сияло, как прежде.
Френсис радовалась бы дождю, если бы не хвори, которые он нес с собой. Феноменально возросли жалобы на боли в желудке. Особенно страдали малыши, один мальчик умер бы непременно, если бы не Френсис, вовремя остановившая мучительные колики. Местные жители называли эту напасть «летучкой». Френсис могла только молиться, чтобы Авель не подхватил инфекцию после своего приключения с носорогом, и внимательно следила за тем, что он ест в госпитале. Нужно будет непременно, думала она, поговорить с его женой об этом при первой же возможности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
