Пройдя сквозь угрюмый ратный строй, Морока скрылась в толпе городских зевак.
— Чего молчишь, посол? Язык откусил? Стража! — прорычал рассенский воевода.
Ратники угрожающе опустили копья, подступаясь к ненавистному древлянскому послу. Рысичи схватились за мечи, с горечью понимая, что это будет их последний бой. Видя, как Морока скрылась в толпе городских зевак, Лиходей наконец-то обернулся к разгневанному воеводе. Откинув с лица непослушную соломенную прядь, он громко расхохотался, обращаясь к князю:
— Это где ж такое видано, чтобы посла мечом встречали?
Велислав кивнул головой, соглашаясь с его словами, и с издевкой добавил:
— Посла убить — все одно что войну начать. Потому я так думаю: уехали вы от себя, а к нам так и не доехали. Правильно я говорю, воевода?
Лиходей нахмурился, понимая, что полюбовный разговор не получается.
— Не пожалей об этом, старик. На весь свой народ беду накличешь!
Велислав с трудом поднялся с трона, отправляясь в дом в сопровождении стражей. Задержавшись в дверях, он обернулся к воеводе, ткнув перстом в рысичей:
— Род свой предавших — убить! А этого, — князь взглянул на Лиходея и буднично произнес, зевнув: — Огню предайте. И чтоб никаких следов не осталось.
Велислав переступил порог, удаляясь в дом под звуки схлестнувшихся мечей. Остановившись у родового снопа, стоящего в углу комнаты, князь долго молчал. Наконец он склонил свою седую голову в уважительном поклоне, тихо прошептав:
— Простите мне деяния мои. Лишь о народе нашем пекусь и радею.
…Сеча началась. Взвизгнув тетивами, с луков сорвались стрелы, разя рысичей наповал. Поднимая коней на дыбы, воины пытались вырваться из оцепления, затаптывая ратников. Улица перед площадью, на которой их заперли рассены, была слишком узкой для боя. Один за другим рысичи стали падать с коней, сраженные стрелами и копьями. Лиходей, оставшийся посреди площади без охраны, яростно зарычал, выхватывая свой меч. Почти одновременно в его нагрудник ударило несколько стрел. Преломившись, словно хворост, они упали к его ногам, не причинив ведьмаку вреда. Десяток ратников бросились к Лиходею, пытаясь поднять его на копья. Ведьмак расхохотался им в лицо, понимая, что из этой западни ему не вырваться. Размахнувшись клинком, он встретил их градом безумных ударов. Его меч с треском ломал древка копий, тяжелые щиты воинов раскалывались пополам под его мощными ударами. Рыча, словно затравленный зверь, оставив за спиной десяток изувеченных тел, ведьмак, хромая, прокладывал себе дорогу к княжьему дому. Окрик воеводы, призывающего на подмогу воинов, заставил Лиходея остановиться. Три десятка рассенов преградили ему путь, обнажив клинки. Ведьмак обернулся, с надеждой взглянув на рысичей. Половина его отряда уже перебита, остальных же рассены уверенно оттесняли в глубь улицы. На помощь рассчитывать не приходилось. Ратники обступили его со всех сторон, медленно сжимая кольцо. Взметнулось несколько коротких копий, устремившихся к Лиходею. Они лишь вскользь коснулись его своими древками, словно их сносило порывом ветра. Взмахнув головой, ведьмак откинул с лица грязные всклокоченные волосы, застилающие его правый глаз. С ненавистью озираясь по сторонам, он зашептал заклятье, придающее сил, и вновь бросился в бой.
Обескураженный воевода топтался за спинами ратников, не понимая, почему этот хромой калека все еще жив. Мало того, ратники один за другим погибали от ударов его меча, не в силах даже коснуться воина своими клинками. Воевода моргнул, словно силясь отогнать страшный сон. Ведьмак уверенно продвигался к княжьему дому, безжалостно сея смерть на своем пути.
— Ко мне, воины! — воевода испуганно заголосил на всю площадь, вновь призывая на помощь.
Несколько десятков ратников отделились от битвы с рысичами и набросились на Лиходея со спины. Погребенный под их телами ведьмак застонал от боли, силясь вырваться из их цепких рук. Выползая, словно угорь, из груды навалившихся на него тел, Лиходей замер. Склонившийся над ним воин размахнулся щитом, яростно обрушивая его на голову ненавистного врага. Ведьмак лишь горько усмехнулся промелькнувшей в голове мысли: от всего не убережешься. За яркой вспышкой удара наступила непроглядная тьма, поглотившая его сознание.
Покончившие с рысичами ратники подогнали телеги, торопливо загружая их телами врагов. Получив от воеводы наказ быстро вывезти тела за пределы города, воины роптали промеж собой. «Кровь проливали, себя не жалели, а деньгу всю князь с воеводой загребли?! А вы, мол, мужичье нечесаное, тела в лес свезите да закопайте, с глаз долой».
Князь вышел на крыльцо, следуя за испуганным воеводой. Остановившись на пороге, Велислав недовольно ткнул пальцем в тела ратников, лежащие у самых ступеней дома.
— Это что ж получается? Разбойник чуть в мой дом не ворвался? А ты куда глядел?!
— То-то и оно, Велислав, кабы не я, он бы уж точно до тебя добрался. — Воевода заискивающе лебезил перед хозяином, перевирая на свой лад схватку с ведьмаком. — Два десятка лучших ратников порешил, покуда я его не угомонил.
Князь нахмуренно окинул взглядом изувеченные тела воинов.
— Да, дела! Один, что ль? Всех один положил?
Воевода кивнул, перейдя на шепот и озираясь по сторонам:
— Чую, князь, важную мы птицу сегодня взяли. Хорошо, не убили, лишь зашибли малехо. Вон, лежит в сторонке, по рукам да ногам повязанный.
Велислав схватил воеводу за ворот рубахи, недовольно прошипев:
— Я что сказал?! Огню предать! И чтоб следа от этих древлян не осталось.
Воевода вновь зашептал, заглядывая князю в глаза:
— Да погоди ты серчать, Велислав. Древляне-то против Асгарда выступили. А воин этот непростой. Силен он непомерно! Нечеловечески силен, понимаешь? А коли Правителю сообщить? Может, за него награда причитается? Неужто их вождь доверил бы казну простому проходимцу? Своего он прислал!
Князь на мгновение задумался, жадно поглядывая на лежащего в беспамятстве связанного Лиходея.
— Молодец, воевода, — Велислав схватил воеводу за чуб, жестко потрепав, словно любимого пса, — молодец. А что, воин и вправду силен? Не вырвется?
— Силен, князь, еще как силен. Может, заковать, пока в беспамятстве?
— Можно и заковать. — Князь задумчиво пощипал седую скудную бороденку. — А лучше жрецов позвать. Чую, не обойтись нам без них. Пускай они поглядят, что он за птица, да по-своему его спеленают.
Двое жрецов, призванных князем осмотреть пленника, испуганно перешептывались, склонившись над Лиходеем.
— Что скажешь, Иван?
Толстый, рано облысевший жрец, лет сорока, присел подле пленника. Его дрожащие руки неторопливо двигались вдоль связанного тела, словно боясь прикоснуться к нему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
