Купец это прекрасно понимал, и поэтому десятиграммового сапфира в качестве аванса ему вполне хватило.
Кстати, ничего особенного в его поведении не было. Он не продавал родину, тут пока просто не было такого понятия. И не только купцы, но даже канцлеры в открытую брали деньги у всех подряд, включая и своих теперешних противников. Почтенного Гонсало больше заинтересовало, почему я, будучи герцогом, занимаюсь таким нехарактерным для столь знатного человека делом, как торговля.
— Так ведь и английская знать, насколько мы в курсе, не брезгует подобным. Правда, не очень это афиширует, тут вы правы. Но у нас совсем другие порядки. Знатнейшие роды Австралии гордятся своими торгово-промышленными успехами! Более того, за выдающиеся достижения на данном поприще вполне возможно и обретение титула, такое у нас случается довольно часто.
После ужина купец откланялся. Завтра он должен был доставить припасы для экипажа "Ястреба", после чего мы двинемся в обратный путь. Но с самого утра мне предстоял визит на пленный фрегат.
Вообще-то поначалу я туда вовсе не собирался. В конце концов, про падеж животных я им объяснил достаточно определенно. Но Кикиури вдруг уперся рогом и заявил, что он не бросит своих зверей на произвол судьбы. В качестве животноводов команда "Ястреба" ему ни малейшего доверия не внушала.
И вот вскоре после рассвета почти вся наша команда погрузилась в две лодки и двинулась к захваченному кораблю. На "Победе" оставался один Миша Баринов.
Четверо моих людей были вооружены автоматами, двое — карабинами, и только я ограничился парабеллумом в открытой кобуре. Ведь на корабле даже после упражнений Ваки могло быть человек двести.
Но, как выяснилось, экипаж "Ястреба" сейчас состоял всего из шестидесяти двух моряков, включая капитана. Ведь к Филиппинам они добрались после полугодового перехода через Тихий океан, в который пустились не по своей воле, а после того, как за джентльменов удачи всерьез взялись испанцы. В довершение всего не менее трети были больны цингой. Ну ничего, сегодня им привезут витаминов, подумал я, выслушав рассказ капитана. А в ответ более подробно объяснил, чем им придется заниматься в Австралии.
В качестве исправительных работ нашим гостям предстояло организовать леспромхоз. Но не на материке, ибо только нам и не хватало еще возиться с их охраной. Ведь рядом расположен покрытый прекрасными лесами остров Тасмания, вот и пусть колонизируют его помаленьку.
Затем мы осмотрели трюм, где содержались наши животные. В принципе ничего, я так ожидал куда большей грязи, но Кикиури был возмущен до глубины души.
— Значит, так, — сообщил я капитану и толпившемуся за его спиной десятку человек команды. — Господин Кикиури Канава является главным животноводом, и все его распоряжения подлежат немедленному и безусловному исполнению.
Но тут из-за капитана высунулся какой-то здоровенный и довольно грязный тип, который заорал:
— Мы, белые люди, будем подчиняться какому-то дикарю?!
А вот такие вещи оставлять без последствий никак нельзя, подумал я, доставая из кобуры парабеллум. "Калашниковы" моей команды и без того стояли в режиме автоматического огня и с досланным в ствол патроном.
Я поднял руку. Грохнул выстрел, перед глазами взбрыкнули похожие на ноги кузнечика рычаги парабеллума, и здоровяк свалился на грязные доски с дыркой в голове.
— Кто еще недоволен господином Кикиури Канава? — поинтересовался я, не опуская пистолета.
Таковых не нашлось. Видимо, мой урок расовой терпимости чем-то тронул их загрубевшие в пиратстве души.
— Это был боцман, — вздохнул капитан, но тут же перешел к более насущному вопросу:
— Господин… э… Кикури говорит по-английски, по-французски или по-испански? Других языков в моей команде не знают.
— Кикиури, — поправил я капитана. — Нет, он говорит только по-австралийски.
— Но как же…
— Жить захотите — поймете, — пожал плечами я. — Впрочем, для обсуждения как этого, так и некоторых других вопросов приглашаю вас на борт "Победы".
Вскоре мы отчалили от фрегата и двинулись к нашей шхуне. В моей лодке теперь вместо Кикиури сидел сэр Джулиан. Наш старший животновод остался на "Ястребе". Оружия я ему не дал, потому как пользоваться толком он им все равно не умел, но зато снабдил карманной рацией и часами, наказав связываться с нами два раза в сутки, а в случае любого затруднения — немедленно.
Кстати, пиратского капитана почему-то не очень заинтересовала наша самоходная лодка из шкуры полярной жабы. Наверное, перед ним сейчас стояли проблемы поважнее. Например, какова будет его дальнейшая судьба.
По прибытию на "Победу" мы с ним плодотворно побеседовали. Кстати, выяснилось, что капитаном мой гость стал совсем недавно, когда предыдущий был убит в бою с испанцами у архипелага Хуана Фернандеса, после чего оставшиеся от пиратской эскадры два корабля и двинулись через Тихий океан.
— Дорогой сэр Джулиан, — начал я, — на самом деле ситуация вовсе не столь пессимистична, как это вам могло показаться. Сейчас перед вами разворачиваются не самые худшие перспективы. Ведь мы практически предлагаем вам основать колонию, которую будем всячески поддерживать. И желающие смогут вернуться в Европу не через три года, имея при себе только то, что есть у них сейчас. А, скажем, через пять, и уже сравнительно обеспеченными людьми. Или через десять. Тогда уже просто богатыми, а наиболее достойные смогут даже получить австралийское гражданство. Но о такой возможности пока не стоит объявлять во всеуслышание, — уточнил я. И, увидев в собеседнике интерес к затронутой теме, напрямую предложил ему подумать, кто из команды "Ястреба" сможет стать моим осведомителем.
— Перед выходом в море вы еще раз посетите "Победу", — пояснил я Поупу, — но теперь уже на своей шлюпке. Постарайтесь, чтобы в число гребцов попали перспективные в свете наших договоренностей люди и укажите мне на них. А на прощание позвольте вас предостеречь от необдуманных шагов. Мало ли, вдруг вам придет в голову просветить свою команду насчет того, что у некоторых ее членов появятся дополнительные доходы и возможности. В таком случае, как это ни прискорбно, я вынужден буду отдать приказ о вашей ликвидации, а на пост временного или даже постоянного губернатора одной из наших колоний подыскать кого-нибудь другого. А насчет того, что данный приказ будет выполнен быстро и точно, можете не сомневаться.
Затем я подарил дону распечатку краткого англо-русского разговорника. Правда, его текст был подвергнут небольшой коррекции. Везде, где исходнике встречались слова "Россия", "русский", в моей распечатке стояли "Австралия", "австралийский".
Шестнадцатого октября наша эскадра покинула остров Себу и взяла курс на юго-восток. Впереди шел фрегат, за ним — "Победа". Первые две недели плавания прошли нормально, но потом начался не то чтобы шторм, но нечто весьма на него похожее. Ветер усилился почти до двадцати метров в секунду, а волнение я на глаз оценивал баллов в восемь. Причем ветер дул с востока, то есть нас вполне могло снести к Большому Барьерному рифу. Предупредив Поупа об этой опасности, я приказ Михаилу сократить дистанцию до фрегата. У меня были подозрения, что ночью он, пользуясь погодой, может попытаться сбежать, но пираты явно решили не рисковать. Мало того что у них в крюйт-камере лежал мой подмигивающий светодиодом подарок, так и места пошли уже незнакомые и для мореплавания довольно опасные. Кроме того, по ночам мы включали довольно мощный прожектор, которым освещали конвоируемого. В общем, непогоду эскадра пережила малой кровью. Один из жеребят повредил ногу. Два поросенка заболели, а канонир, сильнее прочих страдавший от цинги, умер, так что теперь на борту "Ястреба" оставалось шестьдесят пиратов плюс Кикиури.
Вскоре ветер ослаб до свежего, и остаток пути мы преодолели за одиннадцать дней. Четырнадцатого ноября тысяча шестьсот девяносто третьего года наши корабли вошли в бухту Порт-Филипп, на берегах которой потихоньку рос город Ильинск. Про то, что это столица Австралийской империи, мы пока нашим пленникам говорить не собирались. В конце концов, им все равно скоро плыть на Тасманию, так зачем забивать морякам головы совершенно лишними сведениями из чужой географии.
Разумеется, Илья был поставлен в известность о захвате фрегата на следующий день после случившегося, иначе зачем бы на "Победе" стояла радиостанция. И потом мы с ним несколько раз обменивались мнениями о дальнейшей судьбе пленных, но все-таки рация — это не телефон, а ведь даже он не заменяет личного общения. И пока мориори избавляли "Ястреб" сначала от скотины, а потом и от всякого оружия, включая пушки, мы с императором, наблюдая за процессом, теперь уже лично обсудили, где и чем будут заниматься бывшие джентльмены удачи.
