единственным парламентом на полуострове. Как многие могли уже заметить, есть также парламенты регионов и провинций.
Одновременно с Генеральными кортесами Испании существуют также Кортесы регионов, например, Кортесы Каталонии, Кортесы провинций, например, Кортесы провинции Барселона.
Наконец, существуют Кортесы округов — например, Кортесы Барселоноса, одного из округов провинции Барселона, а также Кортесы муниципалитетов — например, Кортесы Барселоны, города и одноимённого муниципалитета.
Ну и, как вы понимаете, эта лестница Кортесов отражает их иерархию. Федеральные законы стоят выше региональных законов, и в случае конфликта предпочтение будет отдано федеральному закону, а не региональному.
Это может показаться несколько несправедливым, но не бойтесь — в ведении федерального парламента находятся не все вопросы. Каждый из уровней административного устройства обладает довольно значительной автономией.
Хотя, в любом случае, разумеется, всё упирается в Конституцию. Последняя, разумеется, была создана с нуля Артёмом и отражала, в первую очередь, его личные взгляды.
Во многом, это была самая прогрессивная Конституция на всём белом свете. Конституция, настолько прогрессивная по меркам своего времени, что даже слишком прогрессивная. Даже для сегодняшнего дня, на самом-то деле.
В итоге, Артёму пришлось сильно ограничить свои поползновения на традиционные ценности. Конституция 1787 года провозглашала принцип разделения властей, свободы печати, свободы предпринимательства и незыблемости частной собственности.
Кроме того, она же провозглашала всеобщее избирательное право для лиц старше 18 лет. Правда, с оговоркой, что есть имущественный ценз, позволяющий голосовать только налогоплательщикам с, как минимум, средним уровнем дохода.
По той простой причине, что только последний позволяет лицу платить достаточный объём налогов, чтобы у него было право голосовать на «всеобщих выборах».
Расовый, половой и религиозный цензы, вопреки яростным требованиям консервативных элементов, включены в Конституцию не были. Правда, был включён образовательный ценз — лицо без хотя бы среднего образования участвовать в выборах не могло.
Что, в свою очередь, исключало практически всех женщин из «всеобщего» голосования, ведь их доступ к получению образования был не формально, но фактически ограничен.
Ну, а также большинство лиц с цветом кожи, отличным от белого. По той простой причине, что и у последних лиц тоже были проблемы с получением даже начального образования.
Так что, на практике, голосовать могли не более 10 % населения Испании. В принципе, и Артёма, и аристократию, и основных интересантов в лице зарождающегося капиталистического класса это вполне устраивало.
При этом, чисто формально, конституция разрешала участвовать в выборах и женщинам, и людям не белой расы. Определение брака, как основы семьи, тоже было сформулировано хитро.
Формально говоря, брак не обязан был быть именно союзом женщины и мужчины, однако само его определение, подразумевающее необходимость признания данного союза государством, исключало однополые браки, ведь последние не признавались самим государством. По крайней мере, пока что.
Вообще, Артём везде понатыкал подобные хитрые формулировки, которые сильно облегчат ему и будущим поколениям жизнь в будущем, позволив как ему, так и им признать и принять неизбежные социальные и культурные изменения без необходимости менять под это дело саму конституцию. Согласитесь, весьма мудрый шаг со стороны Артёма.
В общем-то, шаг, такой же мудрый, как и закрепление свободы совести и вероисповедания, при одновременном признании католичества государственной религией Испании.
Наконец, эпоха всесильной католической церкви подошла к концу, и, хотя само католичество осталось государственной религией Испании, со всеми вытекающими, теперь перед Испанией открывались новые возможности.
Например, привлечение в страну лиц, притесняемых в других странах Европы из-за их веры. Как-никак, теперь люди мусульманской веры, иудеи, православные, протестанты и даже язычники были защищены от преследований по религиозному признаку.
Кроме того, Конституция 1787 года установила, собственно, конституционную монархию. Хотя, разумеется, сам Артём перестраховался и сделал для себя возможным активно влиять на все ветви власти.
Правда, не за счёт самой Конституции, а за счёт временных поправок к Конституции — так называемых «Поправок адаптационного периода», дарующих Королю практически неограниченную власть в вопросах «защиты» Конституции на определённое время.
Если быть точнее, то 50 лет со дня вступления Конституции в силу, или же до тех пор, пока сам Король не посчитает должным денонсировать их в силу своей «уверенности в устойчивости достижений Конституции».
По сути, королевский диктат парламентаризма. Звучит забавно, ведь делает саму идею Парламента бессмысленной в своём корне. Кроме того, создаёт опасный прецедент диктатуры, равно как и крайне опасный прецедент оправдания его некими благими намерениями.
Впрочем, посмотрим, что из этого выйдет. Пока что же всё, в принципе, довольно понятно. Ну и да, были, разумеется, и другие принципы конституционного строя Испании.
Например, принцип единства экономического пространства, равенстве всех подданных короны в правах, и так далее. Всё это, как можно понять, присутствовало в Конституции 1787 года.
Правда, не обязательно присутствовало в Конституциях регионов. Впрочем, Конституции последних по своему приоритету ниже даже обычных федеральных законов, так что ничего страшного.
Так что да, всё ещё самая прогрессивная конституция на планете Земля, несмотря на потенциально очень опасные «Поправки адаптационного периода». По крайней мере, в XVIII веке.
Благо, что Артём хотя бы поклялся себе, что не будет пользоваться последними до самого последнего момента, когда иных средств уже просто не останется…
Глава 10. Революция сверху. Часть II
Таким образом, пока в Испании собирались Генеральные кортесы Испании I-го созыва на срок с 1787 по 1791 год, Артём провернул целый ряд реформ.
Первой реформой на очереди была министерская реформа. Старые секретариаты были упразднены, вместо них были созданы министерства.
Соответственно, были учреждены Министерство финансов, Министерство экономического развития, Министерство образования, Министерство транспорта, Министерство обороны и так далее по списку.
В принципе, ничего особенного не поменялось — отличие Министерства от Секретариатов, в основном, в определённом расширении последних.
Министерства — это более масштабные структуры, включающие в себя агентства, службы и надзоры, разного рода комиссии и комитеты. Кроме того, министерство — это всё же более коллегиальный, именно по своему характеру, орган, чем секретариат. По крайней мере, в министерствах, созданных по представлениям Артёма.
Однако, разумеется, основная суть этой реформы не в переформатировании самих секретариатов, а в дальнейшем расширении бюрократического аппарата, дальнейшем разделении обязанностей и созданию более узких по своей специальности органов власти. Так сказать, в развитии разделения труда в рамках властных структур.
Следующей реформой стала судебная реформа. Претворяя в жизнь свои самые смелые замыслы, а также следуя принципу разделения властей, Артём порвал с королевскими аудиенсиями.
Если же быть точнее, то он их полностью трансформировал. Лишённые каких-либо иных функций, кроме судебной функции, они, по сути, превратились в обычные апелляционные суды.
Собственно, это и было частью
