26 января во время вылазки одной из разведгрупп у Скелянского погиб гауптшарфюрер Эггерс, командир одного из взводов в 3-й роте. После возвращения разведгруппы немецкая артиллерия открыла беспокоящий огонь по этому поселку.
27 января русские силы во время сильного снегопада с ветром нанесли удар по участку, занимаемому 1-м батальоном полка «Вестланд», но в результате были отброшены обратно за Миус. 30 января последовала новая попытка прорыва линии фронта русскими несколько южнее. Повышенная готовность была объявлена также и для финского батальона, но все же полк СС «Вестланд» справился с кризисной ситуацией своими силами.
Холодная русская зима со сменяющими друг друга сильными морозами и снежными вьюгами чрезвычайно осложняла жизнь и несение боевой службы. Германская действующая армия была снабжена совершенно недостаточным количеством практичной зимней одежды. Собранная в рейхе теплая одежда по программе «Зимней помощи» поступила на фронт только тогда, когда зима уже закончилась. Солдаты на передовой сами заботились о себе, натягивали русские тулупы и валенки, нахлобучивали на головы меховые шапки. И никто из начальства даже не ворчал на нас за это. Инстинкт самосохранения устранял все формальные соображения. Чтобы часами сидеть в ледяном окопе или стоять на посту в снежную вьюгу, приходилось буквально преодолевать себя. Маленькие землянки, буквально выцарапанные в промерзшей почве, обогревались только самодельными печурками, сделанными из бочек для горючего или металлических коробов для боеприпасов, являлись единственным спасением на долгие дни на передовой. Солдаты по многу дней не мылись и не брились, не меняли нижнего белья. Свитера и белье кишели вшами. То, что пришлось испытать на себе и перенести солдату на передовой в первую русскую зиму, невозможно описать. И ко всему этому – постоянная боеготовность.
В последние дни января усилилось передвижение вражеских войск в районе Голодаевки, которая была занята советским 75-м стрелковым полком. Чтобы понять, что это означает, от батальона к Голодаевке решено было отправить разведгруппу.
В качестве таковой был выбран взвод 1-й роты во главе с командиром взвода, финном унтерштурмфюрером СС Ингере. Прежде всего Ингере и его люди на основании наблюдений с передовых позиций составили схему расположения позиций русских, отметив на ней расположение постовых, маршруты инспекционных обходов русскими офицерами своих позиций. На схему нанесли также расположение минных полей и проходов в них, проволочные заграждения и наиболее удобные места перехода через замерзший Миус.
Заканчивалось 28 января. Разведывательная группа Ингере, вооруженная автоматическим оружием, пистолетами и запасшаяся гранатами, выдвинулась на позицию на левом фланге 1-й роты. Согласовали с находящимися на передовой бойцами, когда, где и как разведгруппа будет возвращаться. Еще раз проверили оружие. Оставили ненужное снаряжение. Никакой лишний балласт не должен был затруднять подвижность разведгруппы.
Уже миновала полночь. Началось 29 января 1942 года. Ясное звездное небо. Тихо шуршал под ногами снег. Разведгруппа Ингере пробиралась по ничейной полосе. Беззвучно миновала выступ речного обрыва, на котором расположились свои же позиции. Незамеченными прошли расположенные гораздо правее русские передовые посты по эту сторону Миуса. Затем по одному, ползком по льду замерзшего Миуса. Скрылись меж деревьев фруктового сада. Впереди – темным силуэтом – ночная Голодаевка. Лежа в снегу, разведчики вслушивались в доносящиеся оттуда звуки. Вот какой-то едва различимый шум. Унтершарфюрер Куккосен определил замаскированный русский наблюдательный пункт. Унтерштурмфюрер Ингере с несколькими своими солдатами ползком подобрались к обнаруженному наблюдательному пункту на западной окраине Голодаевки. Один ли там русский или их двое? Разведчики предельно осторожно продвигались вперед, метр за метром, сантиметр за сантиметром. Теперь! Бросок вперед, словно тигр на добычу, и русский постовой, издав один-единственный вскрик, оказался погребен под грудой навалившихся на него тел. После недолгой борьбы он сдался и связан. Когда разведгруппа возвращалась по льду Миуса, русские дозорные были настороже. В направлении разведчиков были пущены пара пулеметных очередей. Пули свистели над их головами. С позиций на западном крутом берегу Миуса в ответ на стрельбу русских раздался краткий залп. Когда новый день постепенно начал заливать молочным туманом речную низменность, разведгруппа Ингере, не потеряв ни одного человека и выполнив задание, добралась до своих позиций. На КП 1-й роты, в хорошо оборудованном блиндаже, гауптштурмфюрер Коллани и оберштурмфюрер Хой радостно приветствовали унтерштурмфюрера Ингере, который рапортовал им о выполнении задания.
Пленный был допрошен. По нескольким его высказываниям можно было заключить, что в Голодаевку вошли около 1000 красноармейцев, которые в ближайшие дни намеревались нанести удар по немецким и финским позициям или по позициям словаков, их соседей к северу.
В штабах командиры обсуждали эти новости. Проходили совещания с артиллерийскими частями. Постоянно звонили полевые телефоны, велись оживленные приготовления на огневых позициях. С самого утра немецкие и словацкие артиллерийские батареи открыли сосредоточенный огонь по Голодаевке, по всей площади большого села. Уже к вечеру 29 января был замечен отход вражеских войск из Голодаевки, пехоты и обозов. Ночью с тех же направлений были слышны звуки движения транспортных средств, которые больше всего напоминали отход грузовиков.
На фронте снова наступило затишье. Однако свою деятельность активизировали снайперы. 1 февраля снайперы, засевшие в поселке Скелянский, ранили двух солдат из 1-й роты. Финны принялись размышлять, как можно избавиться от этих парней.
Командир 2-й роты оберштурмбаннфюрер СС Паллеше был 3 февраля переведен в штаб полка СС «Нордланд» и передал командование ротой финну, оберштурмбаннфюреру Ладау.
Тем временем в порядке перегруппировки войск и выравнивания линии фронта на южный участок Восточного фронта были переброшены соединения 1-й танковой армии. Среди этих соединений был и 14-й танковый корпус, которому была подчинена дивизия СС «Викинг». Стали прибывать сменяющие части. Танковые дивизии одна за другой отводились с фронта в тыл и пополнялись там танками и транспортными средствами. Весь германский фронт пришел в постоянное движение, одни части покидали его, другие заступали на их место. Все это происходило в рамках армий, армейских корпусов и даже отдельных дивизий. В процессе этой передислокации в соответствии с распоряжением полевого штаба войск СС было предусмотрено переподчинение финского добровольческого батальона войск СС полку СС «Нордланд».
В результате положения, сложившегося при отводе в ноябре, 14-й танковый корпус генерала фон Виттерсгейма занял позиции по реке Миус на северном фланге 1-й танковой армии. У Дмитровки (в 12 километрах севернее Голодаевки) встала 1-я горнострелковая дивизия. Фронт вдоль Миуса между Малопетровском и Скелянским заняла новая, быстро подошедшая сюда словацкая дивизия, офицеры которой частично служили еще в австро-венгерской императорской армии. Оборону участка Скелянский-Алексеевка приняла на себя дивизия СС «Викинг». Ее южным соседом сначала была 16-я танковая дивизия. Правый фланг 1-й танковой армии вплоть до Азовского моря оборонял 3-й танковый корпус генерала фон Макензена. Такова была ситуация до начала перегруппировки германских войск.
Проследим же теперь в ретроспективе перемещения отдельных частей внутри дивизии СС «Викинг».
После прекращения отступления на позициях вдоль реки Миус на северном фланге дивизии у поселка Берестово встал полк СС «Германия», место по центру, у поселка Кучерово занял полк СС «Нордланд», а под Алексеевкой расположился полк СС «Вестланд». Все полки имели лишь около половины своего личного состава. Атаки советских войск, к тому же в условиях русской зимы, вызвали на участке фронта дивизии еще большее перемешивание подразделений батальона, который должен был подтянуться для обороны, поскольку находился ближе других подразделений. 1-й батальон полка «Германия» был вынужден даже сражаться вне фронта дивизии, отражая удар русских войск из района Изюма на Днепропетровск, угрожавший окружением 1-й танковой армии с севера. При этом батальон Дикмана был почти полностью уничтожен.
