«Из-за того, что в деревню может приехать брат Славика, — подумал Яков Павлович, — туда поехала Елена. Но она не знает об участии Белого в налете. Впрочем, дочь — человек умный и быстро поймет, что делать». Он открыл ящик стола, достал потрепанную записную книжку. Пролистав, нашел нужное, продиктовал адрес. Когда Птицын записал, захлопнул книжку, сунул ее в ящик.
— Трофимову я ничего не говорил, — напомнил Птицын.
— Предоставь это мне, — отмахнулся Бобров.
— Я вспомнила! — возбужденно сказала светловолосая полная женщина. — Я этого мужика с Колькой Лугиным видела!
— Тормози, — удивленно повернувшись к ней, буркнул плотный парень, — какого мужика?
— Меня Юрка Грачев расспрашивал о мужике, — начала объяснять женщина, — которого я с Лилькой видела. Я рассказала об этом Соньке, подруге. А она и говорит: так ты же мне его показывала, когда он от Кольки Лугина выходил. А я и забыла…
— Поехали к Грачу, — перебил он, — ему и расскажешь.
— Так ты же, Куница, не на Грача работаешь, — засмеялась она, — а на Матвеича. Поехали лучше к Трофимову. Может, он по доброте душевной, — потерла она указательный и большой пальцы, — подкинет мне на бедность.
— Поехали к Грачу, — раздраженно бросил он, — там и решим, сколько твои воспоминания стоят.
— Как уехал? — спросил в телефонную трубку Трофимов.
— Он мне понадобился, — спокойно проговорил голос Боброва.
— Но, Яков, — удивленно сказал Федор Матвеевич, — сначала ты присылаешь Птицына, потом зятя, чтобы они сумели разобраться. Потом Вячеслав уезжает. Я понимаю, — словно Бобров мог видеть его, кивнул он. — Похороны матери — веская причина. Но я узнаю, что пропал Птицын. Звоню тебе, а ты спокойно сообщаешь, что он…
— Вот что, Федя! — перебил его Бобров. — Отчитываться перед тобой за своих людей я не собираюсь. Геннадий понадобился мне здесь.
Услышав гудки отбоя, Трофимов с маху впечатал трубку.
— Каков гусь! — зло буркнул он. — Подумаешь, его величество Бобров! — Он хлопнул по столу ладонью. Сморщившись от боли, подул на нее. Левой рукой пригладил короткие седые волосы. — Грача ко мне! — крикнул он. — Немедленно!
— Он сказал, что, как узнает, — преданно глядя на развалившегося в кресле Адама, сказал Воробей, — сразу цинканет. Я ему номер соседки дал. Она меня к телефону с ходу кликнет.
— Ты уверен, что он сможет что-то узнать? — нeдоверчиво спросил Жигун.
— Сто процентов. Гришка у Бобра с командой в вышибалах ходит. Бобр ему верит. Да и вообщеон парень путевый. Сказал — сделает.
— Ладно, — махнул рукой Адам. — Иди. Но как только что-нибудь от него узнаешь, сразу ко мне!
— А как насчет бабок? — заискивающе спросил Воробей. — Ведь вы обещали.
— Но ты же не узнал ничего, — рассмеялся Трофимов. Увидев сморщившееся лицо уголовника, полез в карман пиджака. — Держи, — протянул он тонкую пачку десятитысячных. — Это аванс, как только что-то конкретное скажешь, в три раза больше получишь. Но смотри, если хоть слово соврешь, обижусь.
— Да ты что, Сигизмундович, — поспешно сунув деньги в карман, сказал Воробей, — ты же мне как пахан. Да я для тебя…
— Иди, — пренебрежительно бросил Жигун, — сыночек.
Когда Воробей, заверяя Адама в своей по гроб верности, поспешно вышел, Жигун набрал номер на радиотелефоне. Подождав несколько секунд, недовольно поморщился и отключил.
— Впрочем, пока и говорить нечего, — пробормотал он. Задумавшись, ладонью погладил толстый живот. — Может, зря я в это ввязался? — вслух спросил он себя. — Потому как Краснодар, ой, далеко, — махнул он рукой, — а Бобров — вот он, под боком. Но если мне правду сказали, то рискнуть стоит. Ведь и обмануть могут? И что я тогда смогу? К Боброву обращаться? Так у него самого на меня будет зуб гореть, ежели правду узнает. Стаc — все-таки какой-никакой, а брат его. Ну, а если уж сам Стаc прознает, меня быстренько угробят. Нет, — покачал он головой, — надо говорить, что… — Замолчав, вздохнул. — Тогда они ко мне киллера пришлют. Вот индюк! — сердито обругал он себя. — Зачем клюнул?! Я этого Джона и знаю совсем ничего — раза три встречались, не более. Да, раз сок покупал для бара и два раза виноград оптом брал. Что же делать? Да ничего, — немного подумав, вдруг засмеялся Адам. — Я же сказал, что попробую. А откуда он узнает, пробовал я или нет? Впрочем, как раз пробовал. А вот это-то и плохо, — снова погрустнел Жигун. — Воробей может где-то ляпнуть. Или тот парень, про которого он разузнать просил. — Напряженно всматриваясь в стену, словно пытаясь найти там ответ, задумался. — Впрочем, пока никто ничего не знает. И, Бог даст, так все и останется.
«Зачем я ему сказал, что номер соседки дал? — выходя из подъезда, подумал Воробей. — Впрочем, хрен с ним, бабки выцепил, а там — и трава не расти. — Остановившись, достал тонкую пачку, пересчитал и, расправив плечи, вздохнул. — С не хрена выцепил, — похвалил он себя. — А если понадобится, Адамчика можно за горло брать. Мол, гони, или Бобер все узнает».
— …Кажется, вышли на двоих! — возбужденно проговорил вошедший в кабинет Трофимова Грач.
— Где ты был? — сердито спросил Федор Матвеевич. — Я…
— Того фраера, — перебил его Геннадий, — который, как Птицын говорил, Лильку пришил, видела ее подруга с одним парнем. Тот освободился недавно. К нему, кстати, приятель приезжал.
Трофимов с интересом смотрел на него. Ожидая вопросов, Юрий замолчал.
— Кто? — нетерпеливо бросил Трофимов.
— Колька Лугин, — сказал Юрий и, опережая следующий вопрос, добавил: — У него приятель жил, Влас. Сейчас обоих нет. Через два дня после налета исчезли. Мне соседка одна говорила, что видела, как они втроем выходили. Лугин, Влас этот и еще какой-то парень. Худой такой. Волосы, говорит, длинные. Он хромал здорово.
— Значит, Кощей! — зло сверкнул глазами Федор Матвеевич. — Вот гад! — Выскочив из-за стола, подбежал к полкам, уставленным папками. Вытащил одну, открыл. — Я же его, гаденыша, мог в тюрьму упрятать, когда ему только шестнадцать стукнуло! — процедил он. — Колька свой день рождения отмечал. Зачем-то на вокзал зашел. Там скандал получился. Он дежурного сержанта ударил. Сидеть бы ему! — Он хлопнул ладонью по папке. — Но я как раз там задержался. Мать его хорошо знал. В общем, сумел замять это. Он соседу голову разбил. Пока сидел, мать погибла.
Бросив взгляд на Грача, он замолчал.
— У него родственники где живут? — спросил Грач.
— Да нет никого у него, — зло буркнул Трофимов. — Мать Колькина без родственников была. Отец не известен. Так что он куда угодно мог поехать. А что за Влас с ним был? — вспомнил он слова Грача. — И откуда ты про этого Власа узнал?
— Так соседка и сказала, — ответил Грач, — бабулька одна. Он, этот Влас, воспитанный мальчик. Пойдет в магазин, мол, обязательно…
— Зачем ты мне его характеристику излагаешь?! — взвился Трофимов. Махнув рукой, бросился к телефону. — Надо срочно Птицына вызывать. — Но, сняв трубку, задумался. — Впрочем, нет, сам найду. Узнаю, кто остальные, вот тогда и буду говорить с Бобровым. А может, лучше их уговорить на меня работать? Ладно, — махнул он рукой, — там видно будет. Сейчас найти их надо, — строго посмотрел он на Грача. — А где их искать-то?
Грач недоуменно развел руками.
— Если вернется, тогда…
— У него здесь приятели по колонии есть, — сказал Трофимов. — Поговори с ними. Может, кто что знает.
— Короче, как хотите! — раздраженно заявил Кощей. — А я домой качу! Бабки есть, а мы сидим, как старички, на лавочке, молочко попиваем. Мне такая конспирация на хрен не упала!
— Воля твоя, — пожал плечами Зверобой. — Я буду Маршала ждать.
— Да сколько ждать-то?! — заорал Николай. — Если бы знать, когда он прикатит. А так… — не находя слов, зло выматерился.
— Ты тоже? — обратился Иван к Власу.
— Скорее всего, да, — буркнул тот. — Мне тоже не в кайф здесь торчать. К тому же с Маршалом может случиться все что угодно. А мы и знать ни хрена не будем.
— В натуре, — кивнул Кощей. — Может, его уже где-нибудь хлопнули, а мы…
— Все, — прекратил разговор Зверобой. — Дергайте. Только имейте в виду, если что, о Маршале ни полслова.
— Да ты за кого нас принимаешь?! — взвился Кощей. — Сам нар не нюхал, а…
— Потому что не нюхал, — спокойно перебил Зверобой, — и говорю. В жизни всякое бывает. Короче, вот что: о Маршале и Белом лучше вообще забудьте. И еще, — добавил он. — Скорее всего, вас вычислили. Так что не спешите в Орел возвращаться. Трофим ждет, наверное, когда приедете.
Переглянувшись, Кощей и Влас промолчали.
— Когда тронетесь? — спросил Иван.
— Да сегодня вечерком, — ответил Николай.
— Лучше с утра, — посоветовал Зверобой, — а то запросто можно под шмон попасть. Сейчас на вокзале мусора вниматель…