со стороны высокопоставленного чиновника, а схема сотрудничества между правительством и крупным бизнесом, которая может иметь непредвиденные последствия. На протяжении своей современной истории Япония пережила ряд крупных коррупционных скандалов, наиболее известными из которых являются дело Siemens в 1914 году, дело государственного сталелитейного завода Yawata в 1918 году, дело Teijin в 1934 году, дело Showa* Denko* в 1948 году, дело о взятках в судостроении в 1954 году, дело о "денежной политике" Танаки в 1974 году и дело Lockheed в 1976 году. Это только самые сенсационные случаи, других было множество, и четыре из них привели к падению правительств.
Менее вопиющими, но, возможно, более важными были случаи, когда кажущиеся повальные выплаты со стороны государства бизнес-интересам, имеющим льготный доступ или заранее осведомленным: "скандал с покупкой долларов" в 1931 г., выплаты компаниям, производящим боеприпасы, сразу после поражения в 1945 г., политика Банка Японии по покупке долларов во время "шока Никсона" в августе 1971 г. (в условиях, когда было точно известно, что курс иены будет ревальвирован). Только 27 августа 1971 г. правительство выплатило около 1,2 млрд. долл., что в шесть раз больше, чем в 1931 г., на покупку долларов, которые уже были обесценены на остальных мировых валютных рынках. Общий объем закупок долларов Банком Японии в 1971 г. приблизился к 6 млрд. долл. по курсу ¥360 = 1 долл. вместо ¥308 = 1 долл. и составил для деловых кругов почти 1 млрд. долл. Некоторые авторы называют это "институционализированной коррупцией", другие утверждают, что таким образом правительство пыталось смягчить удар для предприятий, которые отныне будут продавать свою продукцию по менее выгодным ценам.
Повторное включение отставных государственных чиновников в состав советов директоров предприятий, отнесенных в настоящее время к экономически стратегическим, также создает множество возможностей для налаживания связей. Классическим примером является так называемая "железнодорожная война в Хаконе" конца 1950-х годов между двумя крупными частными железнодорожными компаниями - Seibu и Tokyu*. Речь шла о развитии туристических железных дорог и автобусных франшиз в районе горы Фудзи и вокруг нее, железнодорожного маршрута из Ито* в Симоду, а также туристических катеров между Атами и островом Осима*. Во всех случаях Министерство транспорта давало Tokyu разрешение или выдавало лицензии. По мнению осведомленных наблюдателей, президент компании Tokyu Гото* Кейта (1882-1959 гг.), один из пионеров железнодорожного, гостиничного и универмажного бизнеса в Японии, был также бывшим сотрудником государственных железных дорог и министром транспорта в кабинете Тодзио*. Вице-президентом компании Tokyu и президентом поддерживаемой Tokyu* кинокомпании Toei* был Окава* Хироси, также ветеран Японских национальных железных дорог. Исполнительным директором Tokyu и одновременно президентом Tokyu Rolling-Stock Company был Ёсицугу Тосидзи, более двадцати лет проработавший в старом министерстве железных дорог. Кроме того, в состав совета директоров Tokyu входили управляющий Карасава Цутому, Кавахара Митимаса, президент связанной с Tokyu компании Keihin Rapid Transit Company, Тории Кикудзо*, вице-президент связанной с Tokyu компании Sagami Railroad Company, Сибата Гинзо*, президент связанной с Tokyu компании Hakone-Tozan* Railroad Company; Кадзиура Кодзиро*, президент электрической железнодорожной компании Эносима-Камакура, связанной с Токю, и Каваи Кентаро*, президент железнодорожной компании Сидзуока, связанной с Токю, - все они были бывшими чиновниками Министерства железных дорог или его послевоенного преемника - Министерства транспорта.
Высказывались предположения, что эти "старшие" могли оказывать определенное влияние на транспортных чиновников, которые должны были рассматривать планы Tokyu*. Некоторые действующие чиновники, возможно, даже подумывали о том, чтобы войти в империю Tokyu, когда уйдут на пенсию.
Таким образом, одной из причин участия частного сектора в амакудари являются широкие полномочия правительства по выдаче лицензий и разрешений (kyoninkaken). Компании считают, что наличие среди их руководителей бывших бюрократов может облегчить получение лицензий от министерств. Министерство строительства осуществляет лицензирование строительной отрасли, Министерство транспорта - железнодорожного и воздушного транспорта, автобусного и таксомоторного бизнеса, Министерство финансов - банков, а MITI - ключевых отраслей промышленности: сталелитейной, электроэнергетической и химической в 1950-е годы, автомобильной и бытовой в 1960-е годы, передовой электроники в 1970-е годы, компьютеров, роботов и новых источников энергии в 1980-е годы. С учетом этого становится понятным, что если в 1950-1960-е годы лишь немногие бывшие сотрудники МИТИ переходили на работу в иностранные фирмы, то в 1970-е годы, когда МИТИ взял курс на "интернационализацию" японской экономики, бывшие сотрудники МИТИ стали появляться в компаниях Matsushita-America, IBM Japan и Japan Texas Instruments.
Ошибочно считать такой тип отношений между государством и бизнесом формой "коррупции", скорее это адаптация частного бизнеса к конкретной государственной среде. Подобная адаптация происходит и в других странах, хотя в США предпочтительными инсайдерами являются бывшие конгрессмены, а не бывшие бюрократы (за исключением оборонной промышленности). Так, в 1970-е годы Альберт Гор-старший, бывший сенатор, стал юристом компании Occidental Petroleum; Пол Роджерс, бывший председатель подкомитета по здравоохранению Палаты представителей, стал членом правления Merck and Company; Брок Адамс, бывший конгрессмен и министр транспорта, стал юристом Trans World Airlines.
Предпочтение, отдаваемое конгрессменам, а не бюрократам в США, лишь отражает рыночную рациональность американской системы в отличие от плановой рациональности Японии.
Преференциальный доступ к государству для стратегических отраслей в Японии не является непреднамеренным следствием государства развития, это фактически цель государства развития. В этом и заключается истинное значение амакудари. Издержками системы является периодическое злоупотребление доступом для получения частных преимуществ. Тем не менее, с точки зрения японцев, преимущества амакудари, обеспечивающие беспрепятственное формирование и реализацию политики, перевешивают эти издержки. Японцы говорят о консультациях между бывшими чиновниками старшего звена и действующими юниорами как о том, чтобы "копаться в корнях" - подготовка почвы для принятия решения между властью и бизнесом. Для сторонних наблюдателей это часто выглядит как "консенсус".
Наиболее высокие посты амакудари, например, после выхода на пенсию заместителей министров МИТИ (см. табл. 6), являются базой для координации стратегических секторов. На этом уровне западное различие между государственным и частным теряет смысл. Как отмечает Элеонора Хэдли по поводу довоенных дзайбацу, "мощь комбинатов рассматривалась как национальная мощь, а их прибыль - как частная собственность".
В послевоенном мире эти отношения сохраняются, только вес государства гораздо сильнее. Сато* Киитиро*, бывший президент банка "Мицуи", отмечает, что "во время и после войны... Японская экономика контролировалась до тех пор, пока для нас не стало второй натурой поддерживать плановую, контролируемую экономику".
На уровне верховного руководства бизнес-сообщества главной задачей является эффективное управление отношениями между государством и бизнесом в интересах всех. Амакудари здесь значим только тем, что способствует формированию общей ориентации, как и образование в Тодае*, членство в гольф-клубах (Амайя из
