— Ступай обратно в свой мерзкий хлев, не то я тебе не завидую, — с холодной улыбкой предупредила ее Илна.
Женщина отскочила. Она не стала вмешиваться, даже когда Илна ухватила мальчишку в охапку и понесла в свою комнату.
Здесь она развязала узлы — так же быстро, как и затягивала их, потом смотала шнур в клубок — мало ли, когда еще пригодится. Парнишка, Майдус, лежал, всхлипывая, на полу, растирая горло.
В деревянном сундучке Илна хранила еду, чтобы ее не загадили мухи. Она вытащила из сундучка фляжку дешевого вина, которое использовала для приготовления соусов, и нож с костяной рукояткой. И вернулась к пареньку.
Майдус в ужасе заскулил, когда Илна поднесла к его больному локтю кусочек мягкой ткани.
— Будет больно, — предупредила она, снимая почерневшую повязку. — Сиди тихо, не то будет еще хуже.
— Что ты… — начал было парнишка. Илна, меж тем, сильно сжала пальцами выше и ниже локтя, выдавливая гной.
Майдус только рот раскрыл. Он даже забыл закричать, так сильно удивился. Илна надавила чистым кусочком ткани. Гноя в ране было порядочно, с ноготь большого пальца.
— И это тоже больно, — проговорила Илна, плеснув в рану вина. Майдус задергался и заплакал, вытирая слезы свободной рукой.
Методично работая, Илна забинтовала рану тонкой тканью. Потом перевязала поверх ткани лентой, которую ткала специально для подобных целей. Ей пришлось поискать ее: грабители все в доме перевернули вверх дном.
Илна отступила назад.
— Ну, теперь можешь и встать, Майдус, — произнесла он. — Ступай домой. Вернешься через три дня, и я сниму повязку.
Она улыбнулась, глядя в глаза мальчику.
— Да, пока будет болеть, но зато больше не загноится. В таких случаях жесткое лечение — самое действенное.
Майдус осторожно встал. В коридоре слышались голоса: соседи приглушенно беседовали испуганным шепотом.
— Мы и не знали, что ты волшебница, госпожа, — обратился он к Илне.
— Ты и теперь этого не знаешь, — ответила она. — Но, надеюсь, твои друзья и все их друзья поняли, что с Илной ос-Кенсет шутки плохи!
Она фыркнула.
— И, полагаю, в будущем ты не станешь водиться с теми двумя типами, — добавила она. — Мало того, что ворье, так и украсть-то толком не умеют.
Майдус кивнул. Он взглянул в сторону двери.
— Можно я пойду?.
— Конечно. Но вот еще что. Кому-то нужно присматривать за моей дверью, когда меня нет. Если увидишь что-нибудь подозрительное, приходи и скажи.
— Да, госпожа! — крикнул парень уже в дверях.
— Много не заплачу! — добавила она.
Потом приподняла дверную панель, решив оставить все как есть, пока не позовет плотника сменить петли.
Пусть не во всем мире, пусть не сразу, но она уже начала кое-что менять.
11-й день месяца Цапли
Луна находилась в третьей четверти, когда Кэшел увидел ее, открыв глаза. Но все равно ночи быть еще рано, правда, теперь он уже начинал верить, что провалялся без сознания в течение двенадцати часов.
Он осторожно встал на ноги. Вокруг квакали лягушки. Он усмехнулся. Ага, знакомый звук. Где-то вдалеке послышалось ворчание лягушки-быка: такие водились и в деревушке Барка.
Кэшел посмотрел в ночное небо. Звезды видны не особенно отчетливо. Здесь все еще весна — он понял это по множеству примет: по звукам и по дуновению ветерка.
Если бы у Кэшела был при себе его посох, он бы обязательно погладил деревянную поверхность, просто чтобы ощутить ее. Но посоха не было.
Вдруг среди невысоких деревьев что-то метнулось. Кэшел повернулся на звук.
— Кто бы ты ни был, лучше поздоровайся по-человечески, иначе я решу, что ты хищник, — пророкотал он.
— Я просто проверял, в порядке ли ты, — раздался утробный голос Захага. — Ты пришел в себя, да?
— Выйди, чтобы я мог тебя видеть, — велел Кэшел, тут же успокоившись. Вряд ли есть чему радоваться, когда разговариваешь с обезьяной, но Захага-то уж точно бояться нечего. Знакомая физиономия, пускай даже уродливая.
— Она едва не оторвала мне руки и ноги, когда зашвырнула нас сюда, — пожаловался Захаг, выходя к Кэшелу. Он шел на четвереньках, опасливо поглядывая в сторону деревьев — на случай, если Кэшелу вздумается продолжить драку.
— Тебе нечего бояться, — сообщил Кэшел весьма ядовито. — Ведь и в первый раз не я все это затеял. Но, клянусь Пастырем, примат, только вякни, и я разорву тебя пополам.
— Не надо зубы скалить, — угрюмо произнес Захаг. — Я слишком долго прожил среди людей и забыл, как нужно обращаться с настоящими представителями рода человеческого.
Он почесал спину. Кэшел удивленно заморгал. Примат достал так далеко не потому, что руки были длинными, а благодаря какому-то неожиданному повороту конечности.
— Хотелось бы мне вернуться назад на Сиримат, — продолжила обезьяна. — И до того времени, когда Халфемос научил меня разговаривать.
Кэшел поработал плечами, чтобы размять их. Все его конечности затекли.
— А ты знаешь, где мы? — негромко спросил он.
— О, мы все еще на Пандахе, — сообщил Захаг, присаживаясь у ног товарища. — Линия берега та же самая, лангусты — такие же на вкус. Но теперь город передвинулся на другую сторону залива, и звезды — неправильные.
Он положил неожиданно мягкую лапу на колено Кэшелу. В переводе на человеческий язык это могло означать мольбу. Наверное, по-обезьяньи было то же самое.
— Я не хотел, чтобы здешние люди увидели меня, пока ты не очнешься, — заговорил он снова. — Смотри-ка, я ведь принес тебе еды.
Он протянул Кэшелу пригоршню фруктов и показал на лангустов, которых уложил на большом камне и придавил сверху. Кэшел и не обратил бы на них внимания. Лангусты пытались уползти, но тщетно: примат оторвал им ноги.
— Пожалуйста, можно мне присоединиться к твоей компании? — спросил Захаг.
— Уж больно компания невелика, — отвечал Кэшел. Интересно, где теперь искать Шарину. Нужно искать, но как? — Давай, присоединяйся. Только веди себя как следует.
Примат издал громкий горловой звук и показал в сторону берега:
— Вон там теперь город.
— Подождем до утра, — заявил Кэшел. — Невежливо беспокоить людей в столь поздний час.
Теперь он вспомнил предыдущие слова Захага.
— Что ты имел в виду, когда говорил, будто она «зашвырнула нас сюда»? Ты знаешь, как это произошло?
— О, так это же Силья, — ответил Захаг. — Она колдунья из Далопо, болталась во дворце дней десять.
Он в сердцах разорвал веревку. Поскольку вокруг их лежало множество, Кэшел пришел к выводу, что провел без сознания немало времени.
— Я понял, что она пристроилась к колдовству Халфемоса, — продолжал его мохнатый спутник. — Он ведь даже не знал, что она колдунья.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
