— Боюсь, лучше этого у меня не сыщется.
Он посмотрел на нее сверху вниз. Его лицо выражало неподдельное изумление, когда он рассматривал старенькое льняное платьице, в котором Мора была и вчера. Ткань застирана, манжеты вытерлись. Казалось, она надевала его много лет, когда мыла полы и посуду.
— Черт, я думал, что у каждой женщины есть хотя бы одно выходное платье, воскресное, — пробормотал он, не подумав.
Внезапно он увидел, как в глазах Моры что-то сверкнуло. Слезы! Сердце Куинна Лесситера неожиданно сжалось. Она отвернулась, но слишком поздно. Он увидел на ее щеках прозрачные капельки и испугался.
Вот черт!
— Но это не такое уж плохое, — быстро поправился Куинн. — Я имею в виду, что оно гораздо лучше, чем те длинные панталоны, в которых ты была в ту ночь, когда мы встретились. Я о том, что это платье… Не надо, черт, не надо, — быстро сказал он, когда слезы ручьем потекли по ее щекам. — Не плачь!
— Я н-не п-плачу!
— Да плачешь, черт побери! — Он смотрел на нее. Разве женщина не должна рыдать из-за того, что выходит замуж в рванье? — Хочешь новое платье? — Его голос походил на рычание. — На свадьбу?
— Конечно, нет. Это было бы г-глупо.
— Почему глупо?
— Ведь это не праздник, а сделка.
— Верно, черт возьми. — Он оттащил ее к дощатому тротуару, так как мимо них прокатил фургон и понесся вниз по улице. Ветер хлестал и трепал льняную юбку Моры, когда они шли к гостинице. Они не сделали и десяти шагов, как он услышал, что она громко всхлипывает.
Куинн резко остановился и схватил ее за плечи, а потом повернул лицом к магазину.
— Иди и купи себе какое-нибудь симпатичное платье.
— Купить? — Мора покачала головой. — Нет, я не могу.
— Почему?
Никогда в жизни девушка еще не покупала себе платья. Она шила одежду сама.
— Я не могу себе этого позволить, — запнулась Мора.
— А я могу. — Он выдернул мешочек с деньгами из кармана и, вынув несколько монет, сунул их в руку Моры, хотя она мотала головой.
— Я не принимаю милостыни.
— Это не милостыня, Мора. Мы собираемся пожениться. Я буду твоим мужем.
Глаза Моры метнулись к его глазам. Все мысли о платье вмиг улетучились у нее из головы. Он что, рассчитывает на все привилегии мужа?
— И шляпку купи, — продолжал Куинн спокойно, обыденным тоном. — Ну, знаешь, все такое, что тебе понадобится для поездки. Мы уедем из Виспер-Вэлли завтра.
— Так быстро?
— Меня ждет работа, надо кое-кого выследить. Чем скорее я устрою тебя на ранчо, тем лучше. Теперь скажи: ты хочешь купить себе платье и устроить свадьбу или ты будешь чесать тут языком целый день?
Она едва перевела дыхание и сунула деньги в карман.
— Я буду ждать тебя в церкви.
— Нет. Я зайду за тобой в гостиницу после того, ал как ты переоденешься. Мы пойдем в церковь вместе.
Никакой нежности в голосе. Это была команда, приказ, не более.
Внезапно она поняла, что больше не может сдерживаться.
— Сегодня у нас день свадьбы, — сказала она, а в ее глазах все еще блестели слезы, — и мы сделаем все по-твоему. Но только сегодня. Потом… — она собрала всю свою храбрость, — не жди, что я стану делать все так, как ты захочешь. Я выхожу за тебя только ради ребенка и не собираюсь становиться тряпкой, о которую ты будешь вытирать ноги. Я и так это делала всю жизнь, поэтому заявляю тебе прямо сейчас: это не входит в нашу сделку.
— Я не помню, чтобы мы говорили об этом.
— Хорошо, это на всякий случай, если бы вдруг ты вздумал…
— Милая, да моей ноги не будет поблизости от ранчо, поэтому я не смогу даже попытаться сделать из тебя что-то вроде тряпки. Понятно?
Она принудила себя выдержать его холодный взгляд без дрожи в теле.
— О да, мистер Лесситер. — Ее голос все-таки слегка дрожал. — Я понимаю.
Мора повернулась и пошла к магазину.
Куинн наблюдал за тем, как она идет. Ему нравилось движение ее бедер под простым, изношенным платьем, нравились ее узенькие плечи и то, как сияет солнце на ее густых кудрях, блеск которых почти ослепил его.
Не чувствуй он отвращения к самому себе из-за того, что вляпался во все это, то мог бы представить, как вытаскивает шпильки из этих непокорных локонов, как они падают вниз, на ее плечи, вольно и свободно. Он мог бы даже сцепиться с ней, непредсказуемой и своенравной. И разумеется, не прочь был оказаться с ней в постели, чтобы освежить воспоминания о той роковой, проклятой ночи и насладиться каждой клеточкой нагого тела.
Но прямо сейчас он не ожидал ничего.
Он не собирался терять свою свободу — единственное достоинство его жизни вот уже много лет кряду. Единственное, что он ценил даже больше оружия, коня и собственной жизни.
Женщина, которая сейчас идет через дорогу, чтобы купить себе свадебное платье, пусть лучше и не надеется, что он променяет свою свободу на дом, семейный очаг и ребенка.
Да он готов есть коровьи лепешки на свободе, чем страдать от судьбы, приготовившей для него такое ужасное испытание.
Глава 10
—Это самое великолепное платье, которое я когда-нибудь видела! — воскликнула Мора. Она прикоснулась к голубому атласному платью с рукавами фонариком, желтым поясом и перламутровыми пуговицами, словно боясь, что оно исчезнет, растает как дым. — И это тоже.
Мора перевела взгляд на шелковый наряд кремового цвета с большим вырезом, расшитым бисером.
Оба платья были потрясающими, прекраснее Море не доводилось видеть. Она и не мечтала надеть такое. Даже в день свадьбы.
— Впрочем, не думаю, что они мне будут впору, — добавила она.
Мора нехотя отошла от прилавка, на который лысеющий маленький приказчик выложил для нее платья. Что-то проворчав себе под нос, он принялся убирать их, но тихий, спокойный женский голос его остановил.
— Не торопись, Джимми. Я думаю, эти платья как раз по ней. Почему бы вам не примерить? — обратился к ней голос, и потрясенная Мора удивленно посмотрела в большие бирюзовые глаза самой красивой женщины на свете. Такой красавицы она тоже никогда в жизни не видела. — Простите меня за то, что вмешиваюсь. — Незнакомка улыбнулась так тепло, ласково и с таким сочувствием, что Мора не могла не улыбнуться ей в ответ. — С вашим цветом волос и вашей фигурой вы в них будете великолепны. Вам непременно следует купить то и другое. Сама она была в синей ковбойке и синей юбке для верховой езды.
Внезапно ребенок, которого молодая женщина держала на руках, завизжал, и она подняла повыше крошечную девочку.
