— Браво, Хенрик! Но ты прав — Маркс и Энгельс, насколько известно, никогда не бывали в Чимлинге. У кого еще есть соображения на этот счет?
— Городской пожар, — без запинки сказала Эбба. — В то время почти весь город был деревянным, и уцелел только дом Лерберга. Говорят, что в доме во время пожара была лишь пожилая служанка, и она молилась так усердно, что огонь пощадил и ее, и здание.
— Совершенно точно! — Карл-Эрик сделал паузу и продолжил с интонацией профессионального гида: — Город в том виде, в каком мы его сейчас видим, начали строить в пятидесятых годах девятнадцатого века. Его спланировали по-новому. Исчезли лабиринты средневековых улочек, возникли Северная и Южная площади, крытый рынок.
— Снег так и валит, — присоединился к лекции Лейф. — Спасибо, догадался сменить резину. А что, вчерашний виски кончился?
— Лейф, я тебя умоляю, — покачала головой Эбба и высвободила руку.
— По-моему, да. Кончился… И в самом деле, куда подевался Роберт? — произнес Карл-Эрик с озабоченной миной.
Он сказал все это подряд, залпом, как будто два этих обстоятельства — выпитый виски и пропавший сын — были как-то между собой связаны, подумала Кристина, и в первый раз ее словно что-то кольнуло — где же брат? Было уже полпятого, за весь день он не появился и не позвонил… Довольно странно… Даже для Роберта странно.
Хотя сейчас он наверняка уже дома на Альведерсгатан и попивает пиво с матерью и Эстер Брельдин.
— Теперь быстро до церкви, а там домой… пора промочить горло, — распорядился Карл-Эрик, опустил наушники на кожаной кепке и двинулся вперед, не оглядываясь на озябших экскурсантов.
— Ну и погода, — посочувствовала Розмари Вундерлих Германссон три четверти часа спустя. Все семейство топталось в прихожей, стряхивая снег с одежды и ища тапочки. — Никто не простудился? А это еще что такое? — Она показала на красно-белые пакеты с едой.
— Кристина с Хенриком добежали до магазина «ICA» и купили кое-что… А Роберт объявился? — спросила Эбба.
— Нет, — помогая Якобу раздевать Кельвина, сказала Розмари. — Не понимаю, куда он делся. Но вы же совершенно промокли! Ты уверен, что это была хорошая мысль, Карл-Эрик? Заставить гостей в такую пургу таскаться по городу?
— Чепуха, — сказал Карл-Эрик. — Я старше всех, и если уж мне погода нипочем… А сейчас все к камину… Пришло время глёгга, прошу всех к камину.
— Конечно, конечно, — спохватилась жена именинника. — Все к камину. Стол будет готов примерно через час. Звонила, кстати, Эльза-Мари и поздравляла. Вас обоих, разумеется.
— Спасибо, — сказала Эбба.
— Спасибо, — сказал Карл-Эрик.
Кристоферу глёгг пить было рано, и Хенрик из братской солидарности тоже отказался. Братья пошли наверх в свою зеленополосатую комнату.
— Знаешь, — сказал Хенрик, отправив очередную эсэмэску, — я хочу тебя попросить об одной вещи.
— М-м-м… — промычал Кристофер без интереса.
— Мне… нужна твоя помощь.
Моя помощь? Ему нужна моя помощь? Дело идет к Армагеддону или как это там называется…
— Помощь так помощь, — сказал он вслух.
— Скорее даже не помощь… Мне нужно твое молчание.
Сердце Кристофера забилось так, что он испугался, что брат заметит.
— Просто давай договоримся, что ты будешь молчать.
— О чем? — Кристофер притворно зевнул.
Хенрик помолчал немного, словно взвешивая, стоит ли привлекать брата в союзники. Кристофер начал насвистывать, стараясь, чтобы вышло как можно более непринужденно.
— Мне надо исчезнуть ночью на пару часов.
— Что?
— Ночью меня не будет. Несколько часов.
— Почему?
— И я прошу тебя никому и ничего об этом не говорить.
— Понятно… а куда ты собрался?
Хенрик подумал немного.
— Мне кажется, тебе лучше об этом не знать. Просто не говори маме… и вообще никому.
Кристофер насвистел еще несколько тактов. «Stairway to heaven», вот это откуда, вспомнил он.
— Если ты просишь меня молчать, я имею право знать, о чем молчу.
— Вовсе не обязательно.
Кристофер задумался.
— Может, и не обязательно, но в этом случае…
Хенрик сел на постели:
— All right. Я хочу встретиться со старым другом.
— Старым другом? В Чимлинге?
— Да. Что здесь странного? Они переехали сюда несколько лет назад.
Врешь ты все, братишка, подумал Кристофер. И врешь к тому же плохо. Но что ему ответить?
— Это девушка? — спросил он. Вопрос словно бы сам выскочил, почти машинально, но в ту же секунду он понял, что это как раз тот самый вопрос, который и следовало задать. Учитывая обстоятельства. Все обстоятельства.
Прошло несколько секунд.
— Да, — сказал Хенрик. — Девушка.
Кристофер вынужден был притворно зевнуть, чтобы скрыть охвативший его азарт. Врешь как бобик, опять подумал он. Может быть, девушку зовут Йенс?
Но откуда здесь взяться Йенсу? Тот ведь живет в Карлскуге?
Да нет, конечно. Это Йенни живет в Карлскуге. Йенни, которой, скорее всего, не существует в природе.
— Договорились?
— Э-э-э… договорились. Буду молчать как рыба.
— Ну вот и хорошо. И… знаешь, это я так. Может случиться, что мне и не понадобится никуда исчезать, но на случай, если…
— На случай, если… — повторил Кристофер. — Я понимаю.
Ничего я не понимаю, добавил он мысленно. Если и понимаю, то не совсем.
Хотя что тут не понять? Почему бы этому Йенсу не объявиться в Чимлинге… может, у него родители здесь живут? Или где-нибудь в округе… Вполне может быть, хотя и не особенно правдоподобно.
А поездка вышла довольно интересной, улыбнулся Кристофер, куда интереснее, чем я рассчитывал.
— Не понимаю, что ты хочешь сказать. — Карл-Эрик был заметно раздражен. — И что ты вообще хочешь?
— Что тут не понять? — Они стояли в комнате для стирки, куда Розмари мягко, но решительно увела мужа. — Роберт не вернулся.
— Я это заметил, — буркнул Карл-Эрик. — Стол накрыт, закуска готова, во всяком случае, Эстер сказала, что готова, все сидят за столом и ждут. Ты хочешь сказать, что мы должны позволить этому мерзавцу испортить весь праздник?
— Это твой сын, — чуть не зарычала Розмари, но взяла себя в руки. — Думай, что говоришь, Карл-Эрик.
— Здрасьте! Чуть не пятьдесят лет я думал над каждым словом… когда-нибудь этому надо положить конец. Я хочу не думать, о чем говорю, а говорить, что думаю. Можешь зарубить это на носу.
Что это с ним? — удивилась Розмари, но волнение не дало ей углубиться в анализ.
— Возьми себя в руки, — сказала она. — Я обнаружила еще кое-что.
— Ну да, конечно. И что же это такое ты обнаружила? Уже почти полседьмого, больше ждать нельзя. Не только я — все теряют терпение.
— А обнаружила я вот что, — нарочито медленно сказала Розмари. — Роберт вообще не ночевал дома. Его не было всю ночь.
— Что за глупости! Конечно, он ночевал. Где ему еще ночевать? Вон и машина его стоит у ворот. — Я знаю, что машина на месте.
Розмари подошла совсем близко к мужу и посмотрела ему в глаза. Другого способа определить, сколько стаканчиков глёгга он принял у камина, она не знала.
— Слушай меня внимательно, Карл-Эрик, — твердо сказала она. — Роберт в своей постели не спал. Я положила под подушку его старую пижаму и полотенце, но он к ним и не притронулся — лежат, как я их положила. Он исчез еще с вечера. Даже не ложился.
В глазах Карла-Эрика промелькнуло беспокойство. От него сильно пахло глёггом.
— А ты говорила с Кристиной и… остальными? — спросил он. — По-моему, мы пошли спать, а они долго еще сидели и разговаривали.
— Ни с кем еще не говорила. Я обнаружила это пять минут назад.
Карл-Эрик с мрачным видом расправил плечи:
— Значит, надо поговорить. Может быть, он сказал им, куда направился так поздно.
— А ты что по этому поводу думаешь? У меня, например, совершенно нет настроения садиться за стол.
— А мобильник? Позвони ему на мобильник! — догадался Карл-Эрик.
— Уже звонила. Раз шесть-семь, не меньше. Мобильник, судя по всему, отключен — после трех сигналов включается автоответчик.
Карл-Эрик разочарованно вздохнул:
— А его чемодан? У него же был с собой чемодан!
— Так и лежит в комнате. Карл-Эрик…
— Да?
— Как ты думаешь, Карл-Эрик… с ним ничего не случилось?
Карл-Эрик Германссон преувеличенно громко откашлялся и попытался расхохотаться:
— Глупости. Что может случиться с Робертом в Чимлинге? А теперь пошли к столу. Он наверняка появится, а если не появится, устроим после ужина семейный совет. Сейчас не время. Согласись, сейчас не время.
— Сейчас не время, — устало повторила Розмари. — И в самом деле, можно сделать так, как ты говоришь.
