Экспедиция состоялась в апреле — мае 1941 года и завершилась полным успехом. Черевичный с большим мастерством совершил посадки на дрейфующий лед в трех местах, где научные работники с помощью экипажа самолета выполнили большой объем наблюдений, проведя по нескольку дней в каждой точке. Льдина № 1 находилась в точке с координатами 81°27′ с. ш. и 181° 15′ в. д., льдина № 2 — на 78°26′ с. ш. и 176°10′ в. д. и льдина № 3 — на 80° 00′ с. ш. и 170° 00′ в. д. Всего же экспедиция проработала на дрейфующих льдах 15 дней. Еще одно «белое пятно» было снято с карты Арктики.
Все эти дни Ширшов находился в состоянии большого волнения. Каждое утро, приезжая на улицу Разина в Главсевморпуть, он прежде всего звонил в радиоцентр и справлялся о телеграммах от Черевичного и Либина, а потом шел докладывать о них Папанину. Много душевных сил вложил он в подготовку этого смелого эксперимента, а теперь с чувством большого удовлетворения воспринимал каждое известие с острова Врангеля (через его радиостанцию шли донесения в Москву о ходе экспедиции) об успешном выполнении разработанного плана. В тот погожий майский день 1941 года, когда на центральный аэродром в Москве опустился прилетевший с острова Врангеля самолет СССР Н-169, Ширшов находился среди встречавших и с нескрываемой радостью крепко обнимал Либина и Черевичного, спустившихся с борта самолета на московскую землю.
— Теперь, — возбужденно говорил он, — когда разведка сделана и путь к полюсу относительной недоступности проложен, будем готовить высадку в будущем году там дрейфующей станции, и я добьюсь, что буду в числе ее участников…
Сразу же после возвращения участников воздушной экспедиции на Большую Землю Ширшов дал указание директору Арктического института Я. С. Либину срочно приступить к подготовке создания на дрейфующем льду в районе полюса относительной недоступности дрейфующей станции, и сам включился в разработку планов ее проведения и научной программы. Было решено послать в район высадки весной 1942 года три тяжелых самолета с грузами и персоналом дрейфующей станции, а также группу научных работников для кратковременных работ на льду в нескольких точках. Петр Петрович сам собирался возглавить станцию. Но в июне 1941 года началась война, и эти планы были отодвинуты на несколько лет. Забегая вперед, можем сказать, что когда весной 1950 года готовилось создание на дрейфующих льдах Северного Ледовитого океана первой послевоенной научной станции, вошедшей в историю как «СП-2» (ее возглавлял М. М. Сомов), то именно Петр Петрович Ширшов рекомендовал высадить ее персонал на льдину в районе, который он сам когда-то мечтал обследовать и где работала воздушная экспедиция 1941 года Черевичного — Либина на «летающей обсерватории»— самолете СССР Н-169.
Следует отметить, что в высокоширотных экспедициях 1937 и 1941 годов были разработаны два метода исследований Северного Ледовитого океана, которые затем успешно применялись во всех последующих экспедициях «Север» вплоть до наших дней: во-первых, создание на дрейфующей льдине долговременной научной станции и, во-вторых, выполнение цикла кратковременных научных исследований так называемыми прыгающими группами, базирующимися на самолетах, оборудованных как летающие обсерватории и совершающих посадки на лед в заранее намеченных точках. В разработке обоих методов непосредственное участие принимал П. П. Ширшов. В дни подготовки к очередной экспедиции «Север» частым гостем на квартире Ширшова был начальник будущей станции «СП-2» М. М. Сомов, и они долгими часами обсуждали все детали предстоящих работ и кандидатуры персонала дрейфующей станции.
— Как я завидую вам, Михаил Михайлович, — говорил Ширшов Сомову, — как мне хочется быть там вместе с вами. Готов пойти даже лаборантом, но, увы, я крепко привязан к Москве важными государственными делами…
А когда уже шел дрейф станции «СП-2», в кабинете начальника Главсевморпути А. А. Кузнецова часто раздавались звонки от Ширшова, который просил сообщить ему об известиях, полученных с дрейфующей льдины.
Весной 1941 года П. П. Ширшов работал «на два фронта»: руководил подготовками к очередной арктической навигации и воздушной экспедицией в высокие широты. Над обоими планами работали коллективы специалистов, и дело продвигалось успешно. К началу июня план морских операций был обсужден на коллегии Главсевморпути и затем на совещании актива и получил одобрение. Петр Петрович до самой ночи засиживался в своем кабинете, обсуждая с руководителями штабов морских операций Запада и Востока Арктики Н. А. Еремеевым и Л. В. Розановым и начальником морского управления М. К. Петровым практические мероприятия по претворению их в жизнь. Начавшаяся Великая Отечественная война внесла коренные изменения в эти планы, так же как и во всю деятельность Главсевморпути и в жизнь Петра Петровича Ширшова. Приходилось на ходу перестраивать все планы. Часть судов арктического флота была передана военно-морскому флоту, в их числе были ледокольные и транспортные суда, многие опытные моряки тоже ушли на фронт. Если в плане операций основной грузопоток в Арктику намечался из Мурманска, то в связи с военными действиями на этом фланге пришлось срочно переадресовывать грузы в новый базовый порт отправки — в Архангельск и планировать начало перевозок через Белое море.
Большую тревогу в Главсевморпути вызывала в те дни судьба линейных ледоколов «Ленин» и «Сталин», что находились на Мурманском судоремонтном заводе. Если они не выйдут на трассу Северного морского пути, то транспортные перевозки в западном районе Арктики будут сорваны — пароходам с грузами не пробиться без ледоколов через ледовые преграды. Гитлеровцы хорошо понимали это и заблокировали оба ледокола в Кольском заливе, вели за ними непрерывные наблюдения с самолетов — был разгар лета и в Мурманске круглосуточно стоял светлый полярный день. Несколько раз немцы пытались разбомбить ледоколы, но советские зенитчики и летчики-защитники Мурманска успешно отбили эти атаки. Ширшов вылетел в Мурманск. Там он организовал быстрое вооружение обоих ледоколов пушками и пулеметами, а в штабе Северного военно-морского флота участвовал в разработке планов вывода ледоколов в Карское море. Выждав благоприятную погоду, ледоколы скрытно покинули Кольский залив и под охраной военных кораблей были выведены на трассу, где у кромки льда их уже несколько дней ожидали транспортные суда.
Затем Ширшов вылетает на трассу, посещает западные порты Арктики, проверяет их готовность к приемке кораблей с грузами, посещает штаб морских операций Запада, базирующийся на борту ледокола «Сталин». Вспоминаю, как в один августовский день (я находился тогда на ледоколе в составе штаба морских операций), когда ледокол стоял у кромки льда в ожидании подхода судов с грузами, в широкое разводье опустился легкий гидросамолет, подрулил к ледоколу и из самолета поднялся к нам по трапу Петр Петрович Ширшов. С этим посещением связан один забавный эпизод, доставивший позже Ширшову много веселых минут, когда ему о нем рассказали. Вслед за Ширшовым летчики подняли на ледокол тушу оленя и отнесли на камбуз. В те военные дни снабжение кораблей продуктами питания резко сократилось, и, чтобы пополнить судовые запасы, моряки ледокола застрелили трех белых медведей, а повара стали подкармливать нас бифштексами из медвежьего мяса. На ледоколе находилась военная команда из артиллеристов, обслуживающих пушки и пулеметы. Это были в большинстве своем молодые ребята из центральных районов, впервые попавшие на море, да еще в Арктику. Они категорически отказались есть медвежатину, считая ее поганой. Тогда шеф-повар пошел на хитрость: каждый раз, когда подавалось к столу жареное мясо, он громко объявлял, что это мясо оленя, привезенного Ширшовым. И наши артиллеристы ели его с удовольствием. Так под видом одной туши оленя шеф-повар скормил морякам три туши белых медведей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
