Вернувшийся с громкой победой, Уоллес, если бы только он пожелал, легко мог стать королем: возражавших тогда не нашлось бы. Но он предпочел быть произведенным в рыцари и взять себе титул Страж Шотландии. Он привнес в шотландское общество некую организованность и национальное единство. Он был талантливым военачальником, но не был политиком. А шотландская аристократия по-прежнему цеплялась за свою драгоценную самостоятельность и не желала никакой власти над собой.
Шотландия была свободна, но обрела свою свободу от Англии, когда в ней не было грозного Эдуарда I, продолжавшего бесконечную войну с Францией. Его ответ был таков: Эдуард вступил в длительные переговоры с французами и освободил себе руки, чтобы заняться исправлением дел на пороге собственного дома. В 1294 г. было достигнуто соглашение о том, что король Эдуард женится на сестре короля Филиппа принцессе Маргарет, а сын и наследник Эдуарда, принц Эдуард, женится на дочери французского короля Изабелле. Этот двойной династический брак сделал дальнейшие переговоры делом чисто формальным. В 1297 г. Эдуард уже был в состоянии все свое внимание и всю военную силу обратить на решение проблемы Шотландии.
После возвращения в Англию первым государственным актом Эдуарда был созыв парламента в Йорке, куда должно было приехать все дворянство Шотландии, а всякий уклонившийся от явки на заседание объявлялся предателем. Однако никто из шотландцев на собрание не явился. Не потому, что последовали совету Уоллеса, а просто не признавали над собой ничьей власти. К тому же они опасались ловушки.
Эдуард повел свои войска в пограничный пустынный район, где была разбита армия де Веренна. Все трупы были собраны и сожжены, скот выведен из зоны военных действий. Английские корабли с провиантом стали на рейде Эдинбурга. Но Уоллес заблокировал подход к ним. Англичане, выйдя в поход, планировали добывать провиант по пути, а в конце использовать припасы с кораблей. Теперь они не могли ни того, ни другого. Уоллес построил свою тактику на том, что голодная армия англичан рано или поздно будет вынуждена отступить, тогда можно будет нанести по ней удар. К несчастью, нашлись два шотландских графа, пожелавших избавиться от командования Уоллеса. Они сообщили Эдуарду о месте расположения Уоллеса в нескольких милях от Фолкерка, где Страж Шотландии со своим войском ожидал момента, когда англичане начнут отходить. Это и было нужно Эдуарду: «Они хотят меня преследовать! Я тут же выйду им навстречу!»
Вечером того же дня английская армия тихо подошла на расстояние одного перехода к расположению войска Уоллеса. Дав несколько часов отдыха, Эдуард в темноте подвел свои войска вплотную к неприятелю, и едва рассвело, англичане увидели шотландские отряды на склонах горы. В распоряжении Уоллеса был несколько сот конных всадников, которыми командовал Джон Комин Рыжий, и небольшой отряд лучников с короткими и грубыми горскими луками, которые были намного слабее длинных и мощных луков уэльсцев. Основная масса шотландских воинов, вооруженных длинными пиками, была построена в три скилтрона, пустых внутри кольцеобразного формирования, ощетинившегося остриями своих копий. В центре круга находился резерв, готовый заменить собою павших бойцов. Длинное копье было эффективным орудием отражения атаки кавалерии, но было бесполезным в рукопашном бою, и копьеносцы были беззащитны против дальнобойных стрел английских лучников.
Накануне боя Комин Рыжий и Джон Стюарт, командовавший лучниками, затеяли обычный спор о том, что по благородству происхождения они достойнее Уоллеса, а потому именно они должны руководить сражением. Уоллес их переспорил, но на свою беду. При первой же атаке англичан Комин Рыжий отошел со своей конницей, оставив Уоллеса без резерва и с открытым флангом. Джон Стюарт с отрядом лучников первыми полегли в бою.
Поначалу скилтроны отбивали атаки англичан, и, казалось, победа снова будет на стороне шотландцев. Эдуард, однако, использовал другой прием, и шотландцы со своей тряпичной броней получили удар, против которого у них не было защиты. Эдуард отвел свои отряды назад и выдвинул вперед лучников. Их стрелы, без труда пробивавшие легкую броню и кольчугу, несли страшный урон шотландским воинам с их тряпичной защитой плеч и груди. Надо было бы ударить по лучникам кавалерийской атакой, но кавалерии у Уоллеса уже не было. Скилтронам ничего другого не оставалось, как стоять и умирать под градом стрел; они начали распадаться. Увидев это, Эдуард направил в тыл шотландцам конницу, и те дрогнули. Уоллесу удалось прижать свои отряды к лесу. Кто смог сделать это, не стал легкой добычей тяжелых всадников. За самим Уоллесом в лес погнался Брайан де Джай, Мастер английских тамплиеров. Уоллес сразил его.
Когда сражение закончилось, десять тысяч шотландцев остались лежать на поле боя. Шотландское дворянство, конечно, обвинило во всем Уоллеса, и аристократия отвернулась от него совсем. Обратившись к идее союза с Францией, Уоллес отправился к Филиппу с просьбой о помощи. В ответ Филипп заковал Уоллеса в цепи и написал Эдуарду письмо, предлагая отправить ему пленника. Эдуард поблагодарил шурина и попросил некоторое время подержать Уоллеса во Франции. Тут Филипп изменил свое решение и отпустил Уоллеса на волю. Вместо помощи военной силой Филипп снабдил Уоллеса письмом к папе с мольбой о помощи. Как распорядился письмом Уоллес, неизвестно.
В 1304 г. Джон Стюарт Ментейтский, некогда бывший другом и соратником Уоллеса, перешел на сторону англичан и был назначен шерифом Думбартона. В том же году к Стюарту явился некий Джек Шорт, бывший слуга Уоллеса. Поскольку его хозяин был теперь в бегах, слуга, желая получить вознаграждение, сообщил, что Уоллес скрывается в Робройстоне, неподалеку от Глазго. Ментейтский барон решил самолично отправиться в указанную гостиницу и дать солдатам сигнал, что искомый ими человек находится тут, переложив хлеб на блюде. Ментейт действительно нашел своего бывшего друга в гостинице и сел с ним за один стол. Когда солдаты вошли, барон взял со стола буханку хлеба, повернул ее и снова положил на место. Тут Уоллеса и схватили.
Ни минуты не теряя, его заковали в цепи и торжественно повезли в Лондон. 22 августа 1305 г., через день после доставки Уоллеса в столицу, он предстал перед судом в Большом зале Вестминстера. В глубине зала для него был выстроен помост, на голову ему надели лавровый венок. Это была насмешка, скажет любой шотландец, подобная той, коей забавлялись римские солдаты, водружая терновый венок на голову Христа. Уоллесу предъявили длинный перечень преступлений против английской короны, включавший измену, подстрекательство к бунту, убийства и поджог. Поставленный вне закона, он не имел права слова сказать в свое оправдание и защиту. Пять судей признали его виновным и приговорили к повешению, потрошению и четвертованию.
Часа не прошло, как приговор стали приводить в исполнение. Из Вестминстера Уоллеса привезли в Тауэр.
Конвойные сопровождали его до места казни Тайберн, причем его волокли привязанным к хвостам лошадей вдоль улиц, заполненных зеваками. Помост специально был сделан высоким, чтобы больше народу могло видеть казнь. Ему накинули на шею веревку и стали медленно подтягивать вверх, наблюдая, как он корчится от удушья. Затем его опустили и, по некоторым свидетельствам, кастрировали. После этого в брюшной полости сделали надрез, через который стали вытаскивать внутренности, пока не наступила смерть. После этого Уоллесу отрубили голову, которую на специальной пике выставили на Лондонском мосту. Тело разрубили на четыре части и засолили. Эти останки разослали на север для показа в Ньюкасле, Перте, Бервике и Стирлинге.
Десятого февраля 1306 г. после страшной казни Уоллеса во францисканском монастыре Дамфрис встретились Роберт Брюс и Джон Комин Рыжий. Дед и отец Брюса уже умерли, и теперь он стал прямым наследником шотландского трона. Комин Рыжий, бежавший с поля боя со своей конницей, тоже претендовал на трон, основываясь на родстве с Балиолом. Спор двух благородных шотландцев, происходивший пред алтарем, стал таким ожесточенным, что Брюс выхватил свой кинжал и по самую рукоять вонзил его в бок соперника. Один из спутников Брюса добил Комина.
Не теряя времени, пока сторонники Комина не пришли в чувство, Брюс направился прямо в Скон. Он вызвал туда епископа Глазго Уишарта, который встретил Брюса с одеяниями для коронации. Здесь же была группа епископов и дворян, хорошо понимавших, что одним фактом своего присутствия здесь они становятся смертельными врагами Эдуарда I. Между тем сам английской король в своей далекой Англии даже не подозревал, что хрупкий мир с Шотландией уже на грани разрыва.
Но героиней того дня коронации стала Изабелла, графиня Бьюкенская. Она была женой одного из Коминов, теперь оказавшихся кровными врагами Брюса. Но что еще важнее, она была дочерью графа Файфского, горячего сторонника Брюса в его притязаниях на шотландский престол. Услышав о предстоящей коронации, она приказала оседлать самого быстрого скакуна и, не оповестив своего мужа, помчалась в Скон. Прискакав на место к самому началу церемонии, она сразу заявила, что в отсутствие своего брата графа Файфского, который находился в отъезде, она своим присутствием и полномочиями своего старинного рода подтверждает законное право на королевский трон человека, коему шотландская корона принадлежит по праву первородства. Заявление Изабеллы было равносильно зачитыванию самого важного родового документа, ее соплеменники признали его высокое достоинство, и Брюс был коронован королем Шотландии — Робертом.
