Базилис Такапулос — самое главное действующее лицо, и можно несколько сомневаться в том, чтобы он каким-то образом умудрился уступить свой камень обманутому им и настигнувшему его в Греции Мозесу. Вполне возможно, что Мозес его в Греции даже не встречал — это было бы слишком неправдоподобно. Тем более, что ни жена Такапулоса, ни он сам, сидящий в паршивой бразильской тюрьме, удрученными и потерянными от свалившегося на их головы несчастья никак не выглядели. Ходили устойчивые слухи о том, что во время посещения Такапулоса женой в тюрьме один из надзирателей, подслушавших разговор, услышал, как грек шепотом сказал своей жене такие слова: “Эти семь лет нужно продержаться… А потом мы заживем в достатке и без забот!”
Грек отсидел в бразильской тюрьме все положенные семь лет, но после выхода из нее все его следы теряются. Неизвестно, остался камень за ним, или нет — если бы он его продал, то об этом стало бы наверняка известно. Но любой алмаз можно расколоть на множество частей и продать эти части не привлекая ненужной к этому шумихе, и в таком случае мир никогда не насладится красотой “РИТЦА”.
…Через несколько лет после описанных событий достоянием бразильских журналистов стала информация о еще одном действующем лице этой истории — это бывший напарник Малино, гарримпейро Антонио Родригес. Согласно этой информации, этот самый Родригес покинул прииск буквально на следующий же день, как Малино появился в Рио-де-Жанейро в закусочной у Такапулоса. В 1971 году выяснилось, что необразованный прежде старатель оказался владельцем роскошной виллы в Форталезе, что на севере Бразилии, и у него, как выведали пронырливые газетчики, многомиллионный счет в национальном банке, но что самое пикантное, так сказать — это то, что вилла Родригеса официально так и именуется “РИТЦ”. Совпадение? Или следствие? Возникает вопрос — если владельцем алмаза “РИТЦ” стал именно Родригес, то каким таким загадочным образом он к нему попал?
На этот вопрос, как и на многие другие, связанные с этой неприглядной историей, нет ответа и сейчас, даже спустя треть века…
Глава 7. Золотые "Петухи"
1
…Это письмо профессор археологии Манчестерского университета Эндрю Альенде получил пять лет назад, сразу же после того, как опубликовал в журнале “Наука и искусство” результаты своих изысканий по поиску и изучению ненайденных захоронений индейской цивилизации майя на Юкатане. Написал ему отставной моряк германского военно-морского флота Ганс Штрайхер, и история, рассказанная моряком, положила начало интересному научному расследованию, которое к настоящему времени, увы, завершилось не полностью, но основные моменты которого, как полагает профессор, могут заинтересовать наиболее деятельных кладоискателей-профессионалов.
Молодой тогда еще Штрайхер окончил среднюю школу в 1940-м году в Дюссельдорфе, после чего его мобилизовали и направили для прохождения флотской подготовки в Первое морское подразделение в Линдензунде, что неподалеку от Гамбурга. Когда молодой человек освоился с непривычной для него средой (до этого он никогда моря и в глаза не видел), его выбор пал на подводный флот — тогда еще распределяли по желанию. Так он очутился в школе подводников в Данциге, и к концу 41-го Ганс Штрайхер уже бороздил Атлантику на подводной лодке U-82 в качестве помощника боцмана.
“В июне 1942 года, — пишет далее Штрайхер, — наша субмарина курсировала у берегов Мексики, которая незадолго до этого объявила войну Германии. Это было золотое лично для нас, подводников, время, потому что своего собственного военного флота отсталая Мексика тогда почти не имела, а американцы пока еще были не в состоянии обеспечить безопасное мореплавание у берегов своего новоиспеченного союзника. Мы успешно топили одиночные корабли, которые американцы могли использовать для создания конвоев в Англию, счастливо избегая редких атак с воздуха, и даже сбили один напавший на нас самолет. Это был патрульный “хадсон” американской береговой обороны, посланный янки в помощь Мексике. К сожалению, экипаж спасти не удалось — у нас не было никаких причин недолюбливать американцев, хотя это именно они объявили нам войну, а не мы им.
В середине июня мы пустили на дно моря пять торговых судов общим водоизмещением в тридцать девять тысяч тонн. Славно позагорав на пустынных пляжах многочисленных необитаемых островков Мексиканского залива, мы взялись за более серьёзное дело — капитан получил по радио зашифрованный приказ следовать в западную часть Юкатана, к порту Кампече, где, по сообщениям наших многочисленных лазутчиков, производило погрузку на американский транспорт мексиканское воинское подразделение, следовавшее в Африку для участия в боевых действиях против нашей армии. Мы незамедлительно проследовали к указанной цели и заняли позицию в море милях в трех от входа в гавань.
Очень и очень странно было обнаружить, что такой порт, как Кампече, который наряду с Веракрусом и Тампико был воротами Мексики в Атлантику, так слабо охранялся с моря. На пустынном рейде дымил только старый пятитрубный миноносец, построенный, по всей видимости, еще задолго до первой мировой войны. Самолетов же в небе мы вообще не увидели. С нашей позиции хорошо просматривалась почти вся гавань, и мы без помех моглинаблюдать, что происходило в порту. У причалов стояли пять транспортов и два небольших грузопассажирских парохода, на которые грузилось военное имущество. Рейд, как я уже отметил, охранял только миноносец, однако он, по всей видимости, не имел абсолютно никакого намерения заниматься поиском вражеских подводных лодок. Да и как, спрашивается, он мог помешать нам? Мы его могли утопить одним выстрелом своего орудия, если бы не опасность с воздуха — капитан долго смеялся, когда разглядел в бинокль, что мексиканский боевой корабль оснащен артиллерией гораздо меньшего калибра, чем наша собственная. О радарах не могло быть и речи — их антенны просто некуда было бы прицепить, а его сонары, если только они и были, нас нисколько не пугали. Конечно, во всем этом мог быть какой-то подвох, как бывает порой в любом непростом деле, но наш капитан действовал быстро и решительно, и потому мы имели неплохие шансы на успех.
U-82 заняла выгодную позицию в пределах дальнего рейда порта, который сейчас пустовал, не считая нескольких сонных парусных фелюг, с которых на наш перископ не обратили почему-то никакого внимания. Очень скоро мы увидели, как один из транспортов отвалил от причала и стал медленно продвигаться к выходу из гавани, буквально расталкивая заполнившие ее лодки и рыбацкие катера. Мы изготовились к стрельбе, и когда корабль наконец вышел на фарватер, дали прицельный залп веером из четырех торпед японского образца, которые имели, в отличие от наших или американских, безотказный кислородный двигатель и убойную разрушительную силу. Первая торпеда поразила мирно дремавший на лазоревой глади моря миноносец и разметала его в щепки, вторая — в транспорт с несчастными новобранцами, которые столпились на палубе левого борта и прощались с родным берегом. Остальные натворили в гавани такой переполох, что вряд ли там осталось что-то неразрушенным, а уж нетронутом — тем более. Нам всем очень хотелось получше разглядеть, что мы там НАДЕЛАЛИ, но капитан в целях безопасности решил ретироваться немедленно. Старший офицер успел сделать только несколько снимков разрушенного порта, затем мы быстро погрузились и взяли курс на юг, вглубь залива вдоль побережья, чтобы сбить со следа возможных преследователей.
И это нам вроде бы удалось, но через два дня нас обнаружила летающая лодка и атаковала U-82 пушками и бомбами. “Каталина” — это вам не картонный “хадсон”, и пока мы снизу дырявили ее своими пулеметами, она успела поразить субмарину двумя 250-килограммовыми бомбами. Все, кто находился в тот момент на мостике, за исключением капитана и меня, были тут же убиты, нас же зашвырнуло в воду далеко от поврежденной лодки, и наше счастье, что берег был рядом. Преодолев вплавь что-то около мили, мы с капитаном, оглушенные и обожженные тротилом, счастливо избежали встречи с акулами и выбрались наконец на пустынный пляж, который со всех сторон обступили густые дикие джунгли.
На берегу мы огляделись. Наша U-82 затонула со всем экипажем, не оставив после себя даже обломков, только огромное пятно нефти, нестерпимо блестевшее на полуденном солнце. Позже, впрочем, к нам присоединился и боцман. Он рассказал, что его вышвырнули из тонущей лодки пузырем воздуха через пробоину, проделанную бомбой.
Положение наше было очень и очень незавидным. Потопившая нас “каталина” умчалась прочь, но вполне вероятно (и даже наверняка), что американские пилоты видели, как мы спаслись, и вскоре следует ожидать преследования со стороны мексиканской полиции или военных с ближайшей базы. Конечно, на Юкатане, как и во многих других точках американского континента, существовал пункт сбора и переправки в Германию немецких моряков с потопленных подводных лодок и других кораблей, но до него предстояло еще топать и топать. Однако капитан не собирался так просто сдаваться, боцман вроде был тоже из бывалых, и я решил полностью положиться на их выдержку и богатейший опыт — а что мне еще оставалось?
