Мне, кажется, становилось понятно, зачем мне нужны представители этих фамилий на моем втором, после коронации, празднике.
- Это будут смотрины? - прямо спросил я Персена.
- Да, - подтвердил он. - Я предпочту не позвать кого-то из царствующих особ второго эшелона вроде Бернадотов или даже отказать этой датской костюмерше Маргрете, чем выказать небрежение этим семьям. Поэтому...
- Ралли Лукас, - перебил я его, прочитав в открытке знакомую фамилию приглашаемого человека, - это из GL Ralli Investment?
- Вы слышали о них? - просиял Персен.
- О братьях Ралли? О крупнейших в нынешней Англии торговцах с Индией?! Современной Ост-Индской компании? Шутите? Как я мог о них не слышать? Почти весь индийский хлопок и чай через них идет. У меня даже где-то завалялось сколько-то их акций...
- Остальные, поверьте мне, ничуть не хуже, - Пьер озарился самой довольной улыбкой. - Только не так известны. Им это просто не нужно. Они не женятся на вдовах американских президентов как старый хрыч Онассис, но, поверьте мне, он перед ними - нищий клошар.
- Еще что-нибудь расскажете? Подробности? - мне становилось интересно.
- Пожалуйста! Вот взять, к примеру... Нет, этого я не очень хорошо знаю, этого тоже. Вот! - Пьер выудил из стопки приглашение, - Константинос Сутцу. Фрукты, банки, сеть отелей. Слышали когда-нибудь эту фамилию?
- Не-а, - я покачал головой, изобразив крайнюю степень сожаления.
- Зато вы слышали о Медичи, бывших финансистами испанской короны, слышали о Фуггерах, занимавшихся тем же и погоревших на этом, когда Карл Первый четырежды за тридцать лет объявлял дефолт. Вы понимаете, что ни одна империя не может расширяться без должного финансирования? Но кто же финансировал расширение Османской империи?
- Венецианцы? Если я правильно помню, они были на ножах с Византией со времен одноглазого дожа Дондоло?
- Отчасти, поначалу, - согласился Персен. - Но после взятия Константинополя Мехмедом Вторым прежние союзники стали врагами. А османы продвинулись почти до Вены. Так кто же финансировал империю?
Я не хотел сдаваться, и предпринял еще одну попытку:
- Сама финансировалась за счет налогов и...
Персен скривился:
- Не говорите глупостей, Зак! Саморасширяющиеся империи долго не живут и разваливаются при первом слабом ветре - возьмите хоть империю македонцев, хоть монголов. Если нет нормальной налоговой системы, чиновников и финансистов - нет скрепляющего империю раствора и она обречена. Расширение османов финансировали предки Константиноса Сутцу. Они были фуггерами и медичи в одном лице для Баязетов и Сулейманов. Они брали на откуп целые провинции и ссужали деньгами всех турецких султанов - от Мехмеда Второго до Мехмеда Четвертого.
- А Россия? - спросил я.
- Что - Россия? - не понял Персен.
- Она тоже была империя. Кто финансировал ее расширение?
- Не знаю, - Пьер потер ладонями свои круглые щеки. - Никогда об этом не задумывался, но если покопаться, наверняка найдутся следы какого-нибудь фанариотского семейства - просто из-за географической близости они не могли не отметиться. Какие-нибудь Кантакузины, Гики или Кантемиры.
- Кто такие - фанариоты?
- Придворные византийцы, перешедшие на службу к османам, - пояснил Персен. - Они подмяли под себя финансовую отрасль Османской империи, позже кое-кто из них перебрались на остров Хиос и некоторые живут там и поныне, управляя своими торговыми империями от Токио до Торонто. Поищите среди контактов русских императоров их фамилии и наверняка увидите, что они там отметились.
- Хорошо, - вздохнул я. - Приглашайте своих серых кардиналов. Мне будет интересно посмотреть на это сборище. И, кстати, откуда вы все это знаете, Пьер?
Персен загадочно улыбнулся, прикрыл глаза и произнес:
- Когда-то мы все были молодыми, Зак.
- И что?
- Я ведь не родился банкиром. Я тоже ходил в школу, потом поступил в Центральный университет в Мадриде... сейчас его называют Комплутенсе, но тогда, при каудильо, он был просто Центральным. Я учился на историческом факультете. Знаете, вся эта юношеская романтика в шестидесятых - революция, Че Гевара, свободная любовь, The Beatles... Славные деньки! Я специализировался на позднеримской Империи. О! Гесперия! Что это было за государство! С его смертью на Европу обрушились темные века, викинги, Аттила, авары, все эти грязные франки Хлодвига. Частенько мы ездили на раскопки, как правило, летом. За шесть лет я объездил всю Южную Европу и Малую Азию, в Испании я облазил все руины вандальских, вестготских, свевских крепостей и церквей! Рекополис, Иданья-а-Велья! Я видел Трою, да не одну - все, сколько их раскопали, видел плиты Баальбека, поднимался на стены Крак-де-Шевалье, украл камень из Колизея и исповедовался бенедектинцам в Монтекассино...
Персен пустил слезу и замолчал, размазывая ее по щеке. Я ждал продолжения - все основные вехи жизненного пути Пьера я знал и без него - спасибо Лу, тщательно выполнявшему свою работу, но в исполнении самого Пьера его история звучала как-то... трогательнее, живее, что ли?
- Золотые были дни, - заключил Пьер. - А потом я влюбился. Как Клод, Феб и Квазимодо вместе взятые. Как она была прекрасна! Как звучал ее голос! Низкий, густой контральто, которым она пела веселые итальянские песенки. Ее звали Жюстин. Жюстин из семьи Боргезе. Черная знать, хоть и не самых древних родов. Ее рассказы были невероятны! Половина событий мировой истории, которые казались нам всем бесконечно далекими, для нее были свежими, словно произошедшими вчера. Но каждый ее рассказ открывал передо мной новую грань, неизвестную широкой публике. Я слушал ее семейные истории и мой мир переворачивался, я начинал понимать, какие все это детские игрушки - Че Гевара, Красные Бригады... Все это глупые дурачки, выполняющие чей-то хитрый замысел, орудия, инструменты, не больше того.
Он замолчал, прервавшись на полуслове.
- И что было дальше? - не выдержал я через пару минут.
- Дальше? Дальше была настоящая драма. Она забеременела, но, не сказав мне ничего, уехала в Швецию делать аборт, ведь в католической Испании ей бы этого не позволили. Я ничего не знал. Потом она вернулась, но уже вместе с женихом, с которым была обручена с детских лет. Она с самого начала играла со мной, зная, что замуж пойдет за другого. И я решил стать банкиром, как Морган, как... семья Жюстин. Я перевелся на другой факультет, потом учился в Сорбонне. Теперь вот учусь у вас вашим милым американским штучкам. Пять лет назад Европа даже не знала, что можно такое делать с деньгами! Умопомрачительно! И знаете, что, Зак? За эти годы, что я вожусь с деньгами, я понимаю, что все, рассказанное мне тогда Жюстин, похоже на правду больше, чем изыскания самых знаменитых историков вроде Хейзинги или Лебона.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
